Опал был не в силах смотреть Эверсу в лицо.
Он нырнул под натянутые шнуры и заглянул под кровать с противоположной стороны. Там, стоя на коленях, он нашел еще один шнур и принялся внимательно его изучать.
– Вот это да! – выдохнул он. – Это же Абберстон.
Этот чудак Ринальдо утверждал, что он помогал Джеймсу Мокси. А Коул говорил, что утром столкнулся с легендой Большой дороги. Сказал, что тот выглядел как демон подземного мира, явившийся во имя отмщения.
Услышав женский голос, доносящийся снизу, Опал встал.
– Шериф Опал! – звали его с первого этажа.
– Сюда нельзя! – ответил он.
– Шериф, это Фарра Дэрроу.
– Очень хорошо! – крикнул он в ответ и, вновь пробравшись под шнурами и направляясь к двери, повторил:
– Сюда нельзя!
…Опал сидел с Кэрол за столом в таверне в самом конце главной улицы города.
– Я не хотел вас тревожить, – сказал он, проложив шляпу на стол, – и не собираюсь спрашивать вас ни о чем, что могло бы причинить вам боль, но… правда ли то, что о вас говорят в городе?
– Да, шериф, это правда.
– Это ужасно, Кэрол. Самое дикое из того, о чем я мог бы подумать.
Кэрол улыбнулась, и шериф в очередной раз был поражен самообладанием этой женщины.
Официантка подошла и спросила, все ли у них в порядке, и шериф, обменявшись с Кэрол взглядом, утвердительно кивнул.
– Похоже, у вас есть поклонник, – сказал Опал, показывая на стеклянный ящичек, в котором сидела голубая булавоуска. Свет, струившийся из окна, лишь наполовину освещал это существо, и одно крыло сияло на солнце, а другое мерцало всеми цветами радуги. Кэрол посмотрела на ящичек, потом на шерифа.
– У него была нелегкая судьба. Когда-то, давно, он покинул меня ради Большой дороги.
– Вы имеете в виду Джеймса Мокси?
– Именно.
– Я помню. Когда я стал шерифом Хэрроуза, его фотографии висели у меня в участке. Хотя из того, что я слышал о нем, я сделал вывод, что он не был опасным преступником.
Кэрол кивнула и спросила:
– Вы хотите его арестовать?
– За что?
– За Дуайта.
Опал помедлил с ответом, хотя для себя он уже принял решение.
– Нет, Кэрол. Это не входит в мои планы. Он же сделал за меня мою работу. Если бы не он, все это обрушилось бы на меня.
Он подмигнул.
Кэрол выждала паузу, прежде чем продолжить, и сказала:
– Шериф, второй раз в моей жизни мужчина из-за моих болезненных состояний ведет себя как безумец. Почему это, как вы думаете?
Опал покачал головой:
– Не могу сказать, что я знаю ответ на ваш вопрос.
Но Кэрол считала, что ответ у нее есть.
– Просто очень трудно находиться рядом со смертью, – сказала она. – Редко кто выдерживает. Пусть даже это и не вполне смерть.
– В этих делах я полный профан, – задумчиво проговорил шериф. – Лучше спросить об этом Мандерса.
Помолчал, посмотрел Кэрол в глаза и спросил:
– Где он сейчас?
– Джеймс?
– Да.
Коул уже доложил шерифу, что Мокси дважды покидал город, и оба раза в сопровождении Ринальдо. Первый раз он вернулся со стеклянным ящичком, в котором находилась булавоуска. А второй раз? Коул сказал, что Мокси отправился на юг. Но в конце концов все города на Большой дороге расположены к югу от Хэрроуза.
– Он в Макатуне, – сказала Кэрол.
Опал спросил, собирается ли он там остаться.
– Нет, – ответила Кэрол.
В таверну вошла Фарра и, улыбаясь, села рядом с хозяйкой.
– Уж не знаю, о чем вы тут беседуете, – сказала она, – но, по-моему, вы заговорились.
Она повернулась к Опалу.
– И это все из-за вас. Мне кажется, Кэрол нуждается в отдыхе. Что, если вы продолжите как-нибудь в другой день?
Опал кивнул:
– Я согласен.
Но Кэрол, взяв руку своей служанки и подруги в свои ладони, покачала головой.
– Нет, Фарра! Меньше всего мне сейчас хочется отдыхать.
– О, Кэрол! – воскликнула Фарра, сжав руку хозяйки. – Я ведь знала, что готовится что-то ужасное. Я знала!
Опал встал, надел шляпу и, обращаясь к Кэрол, спросил:
– Вы собираетесь остаться в Хэрроузе?
Не дожидаясь, пока ее хозяйка ответит, Фарра выпалила:
– Вы думаете, здесь можно оставаться после того, что произошло?
Но Кэрол сказала:
– Вы спросили меня, где сейчас Джеймс Мокси. Но вы не спросили, собирается ли он вернуться сюда.
Опал ждал. Ждала и Фарра.
– И что? – наконец спросил шериф. – Он собирается это сделать?
Кэрол улыбнулась.
– Я думаю, он доказал, что заслужил…
Она посмотрела на булавоуску. Что-то промелькнуло в ее глазах – одновременно простое и прекрасное.
– Он заслужил, – продолжила она после паузы, – чтобы ему дали еще один шанс. Мы оба заслужили, я думаю.
– Ну что ж, – наконец сказал Опал. – Позвольте выразить вам мое искреннее уважение, Кэрол. Вы достойны его по многим причинам. Хорошо, что теперь все мы знаем о ваших проблемах. Теперь мы вас не оставим и будем внимательно за вами следить.
Подумал и добавил:
– И за Джеймсом Мокси, если вы не возражаете…
– Так он возвращается? – спросила взволнованно Фарра. – И вы…
Кэрол потрепала подругу по руке.
– Не торопись, – сказала она. – Любовь – сложная вещь. Это не только расставания и встречи.
Опал приложил руку к полям шляпы. Но, перед тем как уйти, он спросил:
– Вы знаете что-нибудь о калеке? О человеке, у которого ноги отняты по колена. Имеет ли он отношение к этому делу? Приятель Мокси не смог мне многого рассказать. Сказал лишь, что… что дважды обманул калеку.
Кэрол посмотрела на Фарру, потом на Опала.
– Увы, шериф, я ничего не знаю.
– Самое странное в этом деле то, что…
И, не договорив, шериф покинул таверну, а вскоре, поддерживая друг друга, ушли и женщины. Они медленно шли по улице рука об руку, и в свободной руке Кэрол несла стеклянный ящичек.
– Знаешь, чего я хочу? – спросила Кэрол.
– Чего?
– Пойдем в сад, и ты расскажешь мне о Клайде.
– Об этом поросенке? Да он только и делает, что дрыхнет да похрапывает.
Кэрол улыбнулась:
– Они все такие.
– По правде говоря, – проговорила Фарра, склонившись поближе к Кэрол, – я его очень люблю.
– Я знаю об этом, – отозвалась Кэрол.
Она подумала о множественных ликах любви и о мириадах способов того, как любовь выражает себя в этом мире. Она вспомнила Хэтти – как та работала в своей мастерской. Вспомнила Джона Боуи на крыльце своего дома, Джеймса Мокси на коленях, в ее могиле, глядящего в пустой гроб, который он только что разбил голыми руками.
Рука об руку Кэрол и Фарра шли по городу и говорили о Хэрроузе, о Клайде, о том дне, когда Кэрол впервые встретила Джеймса в таверне и они впервые взялись за руки, скрепив поцелуем свой союз. Говорили о том, что те дни вернулись – как Большая дорога, которая бежит то с севера на юг, то с юга на север. Говорили и о дороге, о таинственных тенях, живущих в ее укромных уголках там, где прячется неизвестное, о дороге, которая, как ни поверни, дает жизнь всему живущему в округе.
Большая дорога.
– Мне понравилось то, что вы сказали о любви, – сказала Фарра.
– А что я сказала?
– Вы сказали, что любовь больше, чем расставания и встречи.
Кэрол кивнула. Под ногами ее похрустывал щебень тротуара.
– Именно так, – сказала она. – Любовь – это воздух, которым мы дышим. В горе и в радости. В радости и в горе.