ду в Москве. Когда буду, тогда и буду. Не торопите меня. А за полгода на зоне так отдыхаю.
Посмотрев на здание Управления Красной Армии, я поправил не застёгнутый костюм, довольно тепло было, я в дорогом и качественном костюме был, в Берлине купил. Шляпа с полями в тон костюму. Шесть дней там жил. Я делал фото.
Вообще я сначала в Баварию, не долетел, почему-то один мотор начал чихать и загорелся, так что выпрыгнул. Самолёт где-то рухнул, а я на парашюте опустился. До нужного города километров сто было, на «Шторьхе» долетел. На стоянке завода всего две нужных мне машины, новенькие, только облетал лётчик-испытатель. Причём, у одной дополнительные подвесные баки под крыльями, а мне такие модернизации ранее не встречались. Я лётчика взял, тот всё о машине знал, оказалось у модели с дополнительными баками чуть скорость падает, крейсерская скорость двести двадцать и вес стал девятьсот сорок кило при полной заправке, но зато дальность тысяча шестьсот пятьдесят километров. Понятно я взял ту машину, что с дополнительными баками. «Шторьх» сжёг, и на «мессере», не том что с подвесными баками, он в хранилище, а на втором, добрался до Берлина. «Мессер» спрятал в лесу. Големы откатили и замаскировали. Найдут или нет, не важно, основной самолёт при мне. А в Аугсбурге банк ограбил, и золота добыл, всего на пятьдесят кило, мне больше и не надо, но были и марки, было чем платить. Я туристический и рыболовный магазины посетил. Немало интересного взял, десять первоклассных гамаков двух разных моделей.
И надо же, приметил машину. Ту самую, «Опель-Кадетт», машина нежно-голубого цвета, блестит, как будто только с завода. Владелец частник, явно машину холил и лелеял. Я глянул документы, как вырубил его, июня сорокового года она, два года всего, а на вид новенькая. И пробег двенадцать тысяч. Так что машину я прибрал. Правда, две канистры с бензином пришлось доставать, иначе не убиралась, но прибрал. Чуть позже канистры тоже убрал, хранилище-то качается. Отдохнул, и приобрели что хотел, и я на том «мессере», что в лесу стоял, его не нашли, заправил, и полетел к Москве. С дозаправкой, а до Москвы тысяча шестьсот километров, но добрался за одну ночь. Самолёт бросил на дороге, пусть ищут кто прилетел, а сам на машине доехал до города. Думаете это всё? О нет, я вчера ранним утром въехал в город, а не сегодня. Я квартиру снял, в душе побывал, парикмахера посетил, подравнял виски и на затылке, чуть отросли, можно стало, и вот на следующий день двинул в Управление. Первое мая, праздник. Так у меня и пролетели те две недели с момента освобождения с зоны. Кстати, свободно хранилище на сто шестьдесят три килограмма, тут и потраченное топливо и кач идёт. А в Берлине всем понравилось, надо будет как-нибудь повторить.
Вздохнув, я уверенным шагом двинул ко входу в здание Управления. Дежурный изучил направление от ИТЛ, оно его не удивило, видимо освобождённые с зоны командиры тут не редкое дело, и сообщил в какой кабинет идти. Внутри сухощавый подполковник с бритой головой, очереди нет, повезло, изучил направление и недовольным тоном сообщил:
– Вы должны были прибыть две недели назад.
– Опоздал на самолёт, ехал на поезде. Заболел, лечился в Казани. Простуда. Да и покажите мне в направлении, где там указан срок прибытия?
– Ладно, давайте решение суда.
Тот руку протянул. Глянув на неё, я поинтересовался:
– Какое решение? Вы о чём?
– О вашем восстановлении в звании и возвращении всего чего вас лишили.
– Мне дали только ту бумажку, что у вас, и справку об освобождении, ничего о восстановлении не говорили и бумаги не выдавали. Как прибыл, сразу к вам.
– Чёрте-что творится, – буркнул тот недовольно, но сам написал бумажку-справку для военного суда по Москве, сообщив адрес.
Как посещу его, сразу сюда. Без решения суда он мне направление выдать не имеет права, я ещё не восстановлен и звания лейтенанта не имею. Покинув здание, я свистнул своего возницу. Наёмную пролётку взял на весь день, машину решил пока не светить. Я догадывался что меня гонять будут по разным инстанциям, и транспорт нужен. Ладно, адрес сообщил, и возница доставил меня до места. Там пришлось два часа на скамейке в коридоре ждать, пока найдут моё дело, пересмотрят, потом вызовут в зал суда, как тут всё серьёзно, и уже официально меня оправдают. Надо же, судья даже извинился, за ошибку. Хотя я не ответил, что, мол, понимаю и всё прощаю. Прям щаз-з. Получив нужную справку что реабилитирован, полностью, с восстановлением во всех правах. С нею вернулся обратно в Управление. Тут уж начали работать, но удостоверение мне здесь выдадут, к фотографу послали. Теперь командирские удостоверения с фотографиями. Правда, перед этим две новости, оказалось я снова старший лейтенант. Это Катуков меня представил, за уничтожение гаубиц и взятие пленных. Плюс орден Боевого Красного Знамени.
Про звание сообщили, я уединился в туалет, и сменил свой пантовый костюм на форму старшего лейтенанта. А что, та парадная, я её не трогал с момента разжалования военным судом Брянского фронта, в полевой красноармейской ходил, так что кубари и нашивки всё как положено. У меня, когда судом наград лишили, копии забрали, но поняли, что это копии, номеров на наградах нет, только оттиск ювелира, потребовали вернуть, но я не отдал. Сейчас на форме второй комплект копий. Мне удостоверение новенькое выдали, изучил и убрал в нагрудный карман, когда услышал про орден. Это меня заинтересовало:
– Где и как я могу его получить?
– Я уже выяснял, – сказал кадровик. – Он у генерала Катукова, видимо лично наградить хочет. Он сейчас командует корпусом.
– У того генерала, что помог с алиби предателю, который не поверил, что полковник предатель и помог меня арестовать и на лагеря сослать? Да я с ним ср*ть на одном поле не сяду, и награду не возьму. Брезгую из его рук. Я его считаю истинным предателем.
– Э-э-э, – протянул подполковник. – Направление у вас в Первую гвардейскую танковую бригаду.
– Бригаду что предала меня? Лучше сами порвите это направление. Я там служить не буду.
– Это приказ.
– И чё?
Универсальный ответ на подобное, и этого подполковника ввёл в ступор, тот не знал, что ответить. Я не в первый раз использую такое выражение. Взяв со стола лист направления, я мельком пробежался, и усмехнулся:
– Я пулемётчик, ротой могу командовать, зенитной пулемётной батареей, в крайнем случае миномётной ротой, а тут меня на танковый взвод.
Порвав направление на множество мелких кусков, я достал большой золотой браслет с изумрудами, из кармана галифе, положил перед подполковником, и сказал:
– Я очень не хочу служить в этой бригаде. Может найдёте мне место командира какой зенитной батареи? Подальше от предателя Катукова и его частей.
Через двадцать минут я вышел из Управления имея вожделенное направление на руках. Подполковник сначала покраснел лицом, потом побледнел, задумался, и смахнул браслет в ящик стола, после чего покинул кабинет. Мне пришлось в коридоре ждать, тут уже командиры собирались, тоже за направлениями. Через пятнадцать минут хозяин кабинета вернулся, вызвав меня, и вручил лист. Ну не зенитчик, я теперь командир миномётной роты в стрелковом полку. Миномётчиков постоянно не хватает вот и закрыли дыру в штате. На улице, подозвав своего возницу, тот поначалу меня в форме и не признал, сел на сиденье пролётки и велел ему:
– Вези к зданию Генштаба.
Генштаб мне нужен по одной причине, получить свой заслуженный, как я считал, орден. Плевать на Катукова, где он там шарится, я в Москве, и отдайте мне мою награду. Вот хочу посетить наградной отдел, он при Генштабе, пробить насчёт ордена и получить его тут и на месте. Если на шару не получиться, придётся с подарками заходить, как к тому подполковнику-кадровику. Да, насчёт направления. Куда я получил его. Это была Десятая армия, Триста Двадцать Четвёртая стрелковая дивизия, Тысяча Девяносто Первый стрелковый полк, второй батальон. Командую миномётной ротой. Штаты теперь другие, у миномётной роты не шесть, а девять орудий, по три на взвод. Дивизия стоит в обороне в сторону Брянска, пока в Калужской области, там тихо, как сказал кадровик. Так что получаю награду, мне дали аж трое суток чтобы добраться до штаба дивизии, их там кстати уведомят обо мне, так что гуляем. А пока доехали до здания Генштаба. У дежурного узнал, что мне нужно другое здание, и дошёл пешком. Это рядом.
Там подняли бумаги, действительно есть наградной лист, действующий. Я им так и сказал, желаю получить свою награду. Вынь да положь. Вот только на наградном листе, карандашом была отметка, что награда с орденским удостоверением передана генералу Катукову. Вот ведь нехороший человек. Пришлось с подарков заходить. Ластиком надпись карандашом убрали, и вручили мне награду. Причём, сделал это неизвестный генерал-майор из Генштаба. Из запасов орден был, внесли данные в корочки, и генерал наградил, так что наградной лист был погашен, о чём была поставлена метка. Вот и все дела. Награда на груди, первым делом я поехал по адресу того дома, как раз время подходило, хозяин с работы обещал отпроситься. Да, он уже был на месте, так что я всё осмотрел. В принципе нормальный и свежий дом. Всего двенадцать лет ему.
А я на своей пролётке к ювелиру, продал тому часть ювелирных изделий, довольно неплохую сумму получил. От него уже к мясокомбинату имени Микояна, тут колбасный цех. Просто прошёл к директору в кабинет, там как раз совещание закончилось, сказал, что желаю приобрести сто кило колбасных изделий, полукопчёную, новомодную варёную, докторскую, и сосиски. И положил перед ним на столешницу крупный мужской золотой перстень, и золотую цепочку. Мол, это ему лично за содействие. За колбасные изделия в кассу оплачу как положено. Всё мигом решилось. На машине в ящиках вывезли свежий товар наружу. На соседней улице я забрался в кузов, убрав содержимое ящиков в хранилище, и «полуторка» вернулась на территорию комбината. Также сделал, посетив молочный комбинат, сыра взял, сливок пять литров, немного молока, десять всего, и главное сливочного масла. Всё, свободного места в хранилище нет. Послезавтра, перед отлётом в хлебопекарню, булки нужны, а то те что были, я закончил, в качестве бутербродов быстро уходили. Хм, а почему бы мне не купить себе дом? Вполне мог и на удостоверение командира его оформить. Или на комсомольский билет. Паспорта-то нет. Идея стоящая, стоит обдумать.