олету патронов нет, так и двину, что мне нужно в пути добуду. После этого собрал командиров отряда, сообщил, что у меня особое задание, пойду один. Вернусь от трёх до пяти дней, сам точно не знаю. За меня остаётся старшина за старшего. Задача организовать оборону, подсчитать сколько припасов и на какое количество дней хватит, с учётом сколько тут людей. Оказалось, старшина на глаз уже прикинул. На неделю хватит. Это хорошо. Там где возможно подойти к хутору, устроить бурелом, места проходов под охрану, главный держать под прицелом пулемёта. Организовать патрули, парами ходить вокруг хутора. Главное привести себя в порядок, организовать тренировки, знакомство с вражеским вооружением. Тяжёлых раненых нет, но легко хватало, всех обработать чем есть. В общем, чем занять людей, старшина найдёт.
После этого с Анной поговорил, сообщил что вынужден отлучиться на несколько дней, тут старшина будет командовать, добавив:
– Про этот хутор не только мои бойцы знают, другие пограничники тоже, и могут сюда прийти, чтобы укрыться. Если есть старше по званию, бойцы вынуждены будут выполнять приказы. Их могут увести. Ты не уходи, попроси у старшины припасы дня на три, я его предупредил, и жди меня. Шинели придержи, котелок есть, будет на чём готовить. Вот, держи коробок спичек, экономь, больше нет. А я обязательно вернусь.
Дальше обнял ту, Аринку тоже, и придерживая планшетку побежал прочь. Всё, отряд оставил, надеюсь найду их тут, когда вернусь. Отмахал за три часа километров пять, а столько лес длился, пока на опушку не вышел. Боевые действия в округе ещё велись, слышал и пушки бьют, иногда и стрелковка доносилась. Время восьмой час вечера, через полтора часа стемнеет. На опушке пехотная часть Вермахта стояла. Я обошёл, они тут в лесу заминировали всё, чуть не вляпался. А культурная нация считается. Мне нужна форма немецкого солдата, моего размера, и транспорт, я так быстрее выполню то, что задумал. Собственно, три-пять дней на это, как раз и рассчитал с учётом что добуду форму и мотоцикл. А тут пехотная часть, техники не видел вообще, повозки, да даже пушки буксируются лошадьми. Хотя вон посыльный, подкатил к офицерам на велосипеде. Отлично, то что надо. Теперь стоит прикинуть как бы его перехватить. Да и велик пригодится. Кило двадцать весит. У меня пока двенадцать, два кило успело накачаться, но какие наши годы? Будет ещё место. В хранилище я убрал пока документы, командирское удостоверение, комсомольский билет и блокнот, всё что в нагрудных карманах было, да планшетку с документами убитых немцев. Больше и убирать нечего, нищий я пока.
– А чёрт, – вздохнул я, и решил рискнуть.
Разделся полностью, всё убрал в хранилище. Кстати, форма, сапоги, исподнее, ремень с кобурой и пистолет, я оказывается носил на себе изрядно веса, восемь килограмм общий вес. Не полных три кило свободных осталось. Окликнув часового, подняв руки пошёл к нему. Всё тело в синяках, на лице тоже хватало. Ещё бы, так сдавило кирпичами. Часовой сразу карабин с плеча, стал своих орать. Поэтому стоял, пока солдаты не набежали, галдя и спрашивая кто я такой, многие держали округу под контролем, вглядывались в глубь леса. Видно, что не новички. Пока фельдфебель не подошёл, так вопросы и задавали. Тот спросил:
– Кто такой?
– Обер-ефрейтор Курт Рассел. Посыльный штаба Сто Тридцать Четвертой пехотной дивизии. Мы Высоко-Литовск взяли. Меня вчера вечером направили в Брест, с докладом. Русские на дороге схватили, стемнело. Они верёвку натянули, меня с мотоцикла и снесло. Хорошо тихо ехал. Сознание не потерял, за пистолет схватился, автомат на руле мотоцикла остался. Долго били ногами. Очнулся обнажённый, всё забрали, даже мотоцикл. Утром очнулся только. Прятался весь день. В одну сторону, русские, в другою, тоже. Не ел сутки почти. Стрельбу часто слышал, но туда не ходил, а тут вас встретил, счастье-то какое.
Всё это я быстро и обрадованно протараторил. Фельдфебель сочувственно покивал, назвал русских свиньями, похлопал по плечу, и повёл в сторону офицеров. Там тот быстро доложил, что узнал от меня. Мне в это время принесли синий комбинезон, причём советский танковый, один возница повозки из разбитого танка вытащил. А я себя трофейщиком считал. Ещё ремень дали, вот обуви не нашлась, пока так ходил. Котелок принесли, и я жадно поел. Это не жидкий супчик четыре часа назад. Наваристое мясо с капустой, и хлеб. Ещё и какао потом. Это что у немцев с обеда или ужина осталось. Офицеры опросили, стоял на вытяжку и докладывал, как было. Сообщил данные штаба офицеров нашей дивизии. Я их знал, против этой дивизии наша Сорок Девятая дралась, отступая в Беловежскую пущу и через неё же из окружения пыталась порваться. Ещё бы я их не знал. Да и история этой войны интересовала, мемуары читал. Так что эту проверку я тоже прошёл. Думал меня тут уложат, утром отправят попутным транспортом. Ни фига, как раз мимо патруль фельдполиции проезжал, меня им и передали, объяснив старшему ситуацию со мной. Три тяжёлых мотоцикла, двигались примерно в нужную мне сторону, стояли в крупном селе в десяти километрах от этого леса, надеялись засветло добраться, поэтому торопились. Так что сел за одним из мотоциклистов, и мы погнали к селу. А часть эта пехотная, к которой я вышел, была батальоном, что действовал отдельно, в отрыве от своего полка. Ну я примерно так и думал.
Проблема в том, что у полицаев была рация. Но они так торопились до темноты добраться до места постоя, что не до неё было, время не тратили. Но на месте те точно проверят и выяснят, связавшись со штабом якобы моей дивизии, что такого посыльного у них нет. Моё внедрение временное. Я вообще собрался забрать что мог из нужного и уйти, скрыться в ночи, а тут всё так повернулось, что вот сижу за спиной одного из фрицев, и качу с ними. Так что доберёмся до села, меня там быстро расколют, и это факт. И что делать не понятно, потому что мотоцикл второй в колонне, сзади ещё едут. Оружия нет, а то что есть, в кобуре и без патронов. Даже как пугач не используешь. Тем более светло ещё, далеко не убежишь. А так успели засветло, хотя уже фары на подъезде включили, темнеть начало. Подъехали к крупному подворью, заехали во двор, те тут квартировали. Старший полицаев, унтер, сказал, что начальству обо мне доложит, пока велел на сеновал идти, они там спят. И убежал на доклад, пока солдаты радостные, снимая с себя амуницию, спешили к колоде с водой, освежиться, да с сослуживцами общались, что раньше приехали. А я кажется понял почему они меня за своего приняли, особо не отслеживали. А унтер, с которым офицер батальона разговаривал, с чего-то решил, что меня уже проверили и личность подтверждена. Это была его ошибка. Ещё недостаточно стемнело, в принципе пока видно, полная ночь не упала на эти земли, но это не помешало мне свалить. Оставаться тут смерти подобно. А ушёл огородами. В селе густые яблоневые сады, они и скрыли. Полной темноты на окраине ждал, в густом малиннике. И да, понятно я не пустой уходил, успел пошарить у тех в колясках. Для начала новенький «ППД», с дисковыми барабанами. Один из рядовых его где-то затрофеил, причём, его штатный карабин за плечом был. Тот в коляске на месте пулемётчика его оставил и почему-то два сшитых подсумка с дисками, хотя обычно один идёт. «ПП» явно снят с какого-то из наших, что достал дополнительный запасной диск.
Да, эти диски в хранилище, пистолет-пулемёт на бок. Ещё прихватил, не глядя, солдатский ранец, явно не пустой, и ушёл. По пути сапоги натянул, босиком тело непривычно бегать было. Немцев на подворье и в садах хватало. Многие удивлённо провожали меня взглядами. А так как с лавки я увёл немецкую пилотку, полицаи умывались с дороги у колодца и колоды, то крика тревоги не было. Провожали глазами и своими делами занимались. Свой же бежит. Тем более пару раз на окрики я сообщал, что за шнапсом послали. Тут вообще вопросов нет, раз послали, значит так и надо. Точно свой. А пока в малиннике сидел, изучил добычу. Диски к «ПП» пусты, все три. Да от него и несло гарью сгоревшего пороха. Кто-то из него долго отстреливался. Везёт мне на разряженное оружие. Ну тут так скажу, лучше, чтобы оно было, чем его не было. Потом изучил содержимое ранца. Солдатский пехотный котелок, плоский, с крышкой для второго, внутри кружка и ложка. И небольшой пакет с солью. Отлично, сразу убрал в хранилище, отдельно. Теперь это мои приборы и утварь. Потом нашёл сухпай. Не тронутый. Это две банки саморазогревающиеся, с фаршем, банка с джемом, и три пачки галет. Неожиданно банка советской тушёнки. Запас патронов к карабину, двадцать пять штук в обоймах, две ручные гранаты, такие на яйцо похожие, мелочёвка обычная, несколько писем. Личные тут же бросил, остальное с ранцем прибрал в хранилище. Когда сапоги достал, место появилось. Ну там стемнело, покинул село и выбежав на дорогу, так быстрее чем запинаться и падать, не видя пути, и побежал по обочине. Эта дорога как раз и вела в сторону Высоко-Литовска.
А шум в селе так и не поднялся, ни стрельбы, ни осветительных ракет взлетающих. Если и поняли, что я сбежал, видимо шум не стали поднимать. Может посчитали что я дезертир, потом поймают, проверив данные. Ну их ждёт разочарование и злость, когда те не подтвердятся.
– Значит, пропал без вести? – уточнил я, выслушал сообщение начальника штаба Пятнадцатого стрелового полка.
Найти полк, в котором дважды воевал, зная его боевой путь, не составляло труда, вот сейчас вечер двадцать четвёртого июня, я и уже пообщался с комполка, тот дал добро по своему бойцу, представить сведенья, и забрать, в случае нужды. У меня уже двадцать два килограмма хранилище, но особо я не заполнял, желал посетить ту молочную ферму и, если есть, добыть дефицит в виде свежего сливочного масла. Хотя по пути, если что интересное находил, то подбирал. Поэтому хранилище полное. Например, плащ-палатка, котёл нашёл в разбитой интендантской машине, на двадцать литров, с крышкой в комплекте. Целый, что удивительно. А тут у моих пограничников полтора десятка красноармейских котелков, но это не то, тут котёл нужен. Шесть ложек, вещмешок себе, там неплохой бритвенный прибор был и в бутылочке масло оружейное с ветошью, всё оружие своё почистил. Судя по патронам к «Нагану», что нашёл внутри, сорок две штуки, сидор какому-то командиру принадлежал. Нашёл машину с патронами, на боку лежала, взял сто патронов для винтовки «Мосина», и приметив ящики с патронами для «ТТ», вскрыл. Снарядил все диски и магазины пистолета, двести в вещмешок, я его за спиной ношу. Ранец немецкий выкинул, лишний вес, и триста патронов в хранилище. Небольшой запас, но есть. Съестное вот не находил, хватило немецких запасов, так и добрался до полка. В форме командира погранвойск, «ПП» на боку висит, вещмешок за спиной. Документы в порядке, вот до комполка и добрался. Узнал, что Райнов выжил в первый день войны, ротного его вызвали, тот и доложил. А выжил потому что наряд отбывал. А тут мне сообщают, что он пропал без вести, потому как был в заслоне, что оставили при отходе, сдержать немцев. Из заслона никто не вернулся, но бой был ожесточённым, слышали его.