Чертов разряд прошелся над моей головой едва ли не на ладонь выше, заставив всю мою отращённую в Агартхе растительность «встать дыбом» и распушиться. Я теперь, наверное, на гребанного Санта-Клауса похож! Автоматы и пулемет тоже выбивали искры из брусчатки в опасной близости от нашего убежища. Пули свистели со всех сторон, щелкали и рикошетили от камней. И это счастье, что пока никого не задело. Но при таком раскладе нам недолго осталось — скоро нас нашпигуют свинцом, превратив в гребаный дуршлаг. И это, если раньше не поджарят огненным шариком, либо не долбанут Магическим электричеством.
Ну все, суки, допрыгались! — Я уже основательно «накалился» и насытился адреналином аж по самые брови. — Полный звиздец вам сейчас придет, падлы!
Командир, бросивший на меня беглый взгляд, неожиданно отшатнулся — похоже, что никак не привыкнет к мои Кромешным метаморфозам. Я тоже почувствовал, как на моих ногах вновь трещат разрезанные в лоскуты новые сапоги, с таким трудом разысканные на развалинах Благословенной Страны. Все-таки, какие никакие люди там обретались до того, как в Благословенную Страну добрался Гиперион. Их было немного — людей в Агартхе, и чтобы найти мне подходящую обувку, пришлось моим камрадам постараться. Но, как оказалось, ненадолго. Как же я дальше-то буду с этим жить? Хоть ходи теперь всю жизнь босиком
— Хоттабыч, нет! — Видимо уловив при помощи своего Дара мои мысли, да я их особо и не скрывал, попытался остановить меня командир.
Но, блин, поздно, батенька пить боржоми, когда почки уже отпали — я уже зачерпнул из Резерва солидное количество Маны и резко увеличил поверхностную гравитацию[52] над тем местом, откуда нас так активно поливали свинцом, огнем и «электричеством».
Удивительно, как это у фрицев не нашлось еще Магов Воды, Земли и Воздуха? А то бы я их всех до кучи окучил! Ладно, не в этот раз. Но я запомнил — память у меня намного лучше стала…
То, что произошло дальше, я себе, конечно, представлял. Но немного не так, как это выглядело в действительности. Я думал, что всю эту бражку, с упоением стремящуюся нас извести всеми доступными смертоносными средствами, размажет резко увеличившейся гравитацией, как сопли о стену. Поначалу так оно и было — кусок стены концлагеря и все строения, попавшие в зону повышенной гравитации, «сложились», как карточный домик, и рассыпались «в труху». О людях… вернее о нелюдях, служащих в этом концлагерном аду, я вообще умолчу — от них едва ли даже мокрое место осталось. Соответственно, обстреливать нас больше стало некому, и наступила тишина. Ну, как тишина? Сирена продолжала выть, видимо находилась в другой части концлагеря.
А вот дальнейшее, поставило меня в тупик, ибо я как-то не задумывался о таком исходе. Воздух в районе моего Гравитационного Удара сначала замерцал, а полыхнул таким жарким пламенем, что даже мы, находясь на приличном отдалении почувствовали этот нестерпимый жар. Я тупо поднялся на ноги, размышляя, что же произошло, ведь никакого Дара Пироманта я и не использовал. И тут я вспомнил, как происходит воспламенение топлива в дизельных двигателях — от сжатия и нагрева воздуха! Вот и у меня вышло примерно тоже самое — только сжатие воздуха Гравитацией у меня получилось, куда как повыше, чем в цилиндрах двигателя — вот сжатый воздух самостоятельно и полыхнул! Надо будет не забывать про подобный эффект, чтобы впросак в дальнейшем не попасть и самому не обгореть.
— Ну, ты, Хоттабыч, и дал «стране угля»… — Командир следом за мной поднялся на ноги и задумчиво почесал затылок. — Ты этих горе-охранников не только раздавить, но еще и в пепел решил превратить? — спросил Александр Дмитриевич, слегка прикрывая лицо ладонью — припекало довольно-таки прилично.
— А я и не знать, что Хоттабищь еще и есть Огненный Маг! — воскликнул нарисовавшийся рядом Хартман.
— Жив, дурилка картонная? — поинтересовался я здоровьем Робки. — Ты чего под пули полез? Ты-то, в отличие от нашего гигантского и уродливого приятеля, нифига не бессмертный! — Накинулся я на него, распекая фрица на чем свет стоит. — Жить надоело?
— Я думайт, меня будут слюшайт… — попытался оправдаться оберштурмбаннфюрер.
— Убедился, что нахрен никому ты здесь не вперся, Робка? — Я попытался
раскрыть глаза нашему компаньону на истинное положение дел. — На войне, как на войне — сначала стреляй, а потом уже разбирайся…
— Я это хорошо понимайт, — понятливо кивнул оберштурмбаннфюрер, разбирающийся в военных делах не хуже моего. — Но я жаловаться рейсхфюрер на плохое несение служба гарнизон «Заксенхаузен»!
— Так жаловаться, похоже, уже не на кого, Робка! — Я уже перестал прессовать пространство пред входом в концлагерь повышенной гравитацией. — Воздух перестал гореть, дымились лишь разрушенные моим Заклинанием деревянные конструкции, и прочая изначально горючая хрень. — Они, вроде как, свое уже с лихвой получили!
«И стоило их в такой крутой оборот брать, старичок? — Неожиданно мысленно обратился ко мне командир. — Нам здесь, в Гемании, — уточнил он, — еще внедряться и жить… Я бы мог просто внушением…»
«А чего же не внушил? — ехидно спросил я. — Или не так все просто оказалось?»
«Непросто, — согласился Головин. — Какая-то Энергетическая аномалия повсюду! Невозможно из-за нее нормальный Конструкт сплести! — Пожаловался он на „сбой“ своего Дара».
— А я тебе скажу, что это за «аномалия», — усмехнулся я. — Здесь просто запредельный Некромагический Фон, я сейчас его очень хорошо распознаю, Кромешное Проклятие мне в глотку! — не сдержавшись выругался я. — Здесь такое количество людей ежедневно «пускают под нож», что аж в дрожь кидает… — У меня пальцы непроизвольно сжались в кулаки, зубы заскрипели, а сердце принялось выбирать ускоряющийся ритм. — «Я этих сволочей…»
— Хоттабыч-Хоттабыч! — когда вздрогнула земля, уже вслух заорал князь Головин, тряхнув меня за рукав. — Успокойся, старый! Не надо все здесь разносить, как в Абакане!
Я невидящим взглядом мазнул по своим товарищам, что-то наперебой орущим мне в уши с двух сторон. Но я не слышал, на меня словно «кровавая пелена» упала, до такой степени мне хотелось разнести в пыль этот проклятый рассадник Боли и Мучений! Низвергнуть его, сука, в самый ад!
«ОТСТАВИТЬ КРУШИТИТЬ ВСЕ ВОКРУГ, ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК!» — Мысленный приказ Головина, пробив все мои Ментальные Защиты, ввинтился в голову, основательно ударив мне по «раскалившимся» мозгам.
«Есть отставить крушить все вокруг!» — Привычно среагировал я, деактивируя свой Дар, даже не задумываясь, о том, что делаю.
Черт, а действительно, что же это я творю? Понимание пришло позже, когда схлынул «нервный приступ», едва не отключивший мне мозги. Хорошо, что командир успел…
«Вот, так-то лучше! — Пришла от Головина одобрительная мысленная волна. — Крепись, Хоттабыч, не нужно пока здесь все уничтожать! У нас немного другая миссия! Но позже…»
«Спасибо, командир, что не дал мне сорваться! — ответил я Головину. — Все бы дело загубил… Я все осознал, товарищ оснаб! — по-военному отрапортовал я. — Больше не повторится!»
«Хорошо! — Командир улыбнулся и даже подмигнул мне. — Ты этим ублюдкам и без того прикурить дал! Наступит время, и мы уничтожим под самый корень всех нацистов вол главе с их фюрером! А пока потерпи, старина!»
— Уфф! — выдохнул слегка перепуганный Хартман, уже лицезревший, к каким последствиям может привести мой «взбесившийся» Дар. — Хотабищь, ты уже хорошо себя чуйвствовайт?
— Уже хорошо, Робка! — От избытка чувств я хлопнул Хартмана по плечу. — Немножко разозлился я, вот и Силушку не рассчитал.
— Немножко? — Оберштурмбаннфюрер еще раз ошалело оглядел дымящиеся развалины внешнего периметра концлагеря.
— Ну, по сравнению с нашей тюрьмой — с Абаканом, — хохотнул я, напомнив Роберту о её участи, — это так — пустячок! Они ведь и тебя чуть не отправили на тот свет, дружище! А я к тебе уже привык! И, если эти ублюдки сейчас продолжат — я за себя не ручаюсь…
— Это есть какой-то ошибка… чудовищный ошибка… — поспешно произнес немец. — Не надо здесь, как в Абакан! Здесь очень много есть невиновный люди! Я решить проблему… — И оберштурмбаннфюрер со всех рванул в сторону продолжающей чадить удушливым дымом разрушенной стены концлагеря.
— Робка, ты куда? — громко крикнул я ему в спину. — Давай пособлю!
— Хоттабишь, подожди — не надо, как Абакан! — не оборачиваясь, повторил на бегу Хартман. — Я все устроить… Ждать меня здесь!
— Пусть бежит, — произнес Головин, — может, и правда сейчас все устроит. Так-то ведь операция по доставке наших с тобой задниц в Рейх действительно проходит по заданию самого рейхсфюрера Гиммлера. И должна иметь высший приоритет.
— Думаешь, нам все с рук сойдет? — усмехнувшись, предположил я.
— Думаю, что на первый раз — точно сойдет, — ответил Александр Дмитриевич.
— Слушай, командир, — произнес я, оглядевшись по сторонам, — пойдем, какую-нибудь табачную лавку найдем. Курить охота — спасу нет!
Глава 11
— От одной пачки фрицы, чай, не обеднеют! — самодовольно заявил я, поднося зажженный на кончике пальца Магический Огонек к сигарете командира. — К тому же сигареты — чистый яд! Так что мы, командир, выходит, заботимся об их гребаном здоровье. Пусть спасибо скажут!
После того, как левая суета со стрельбой совсем утихла, а Хартман скрылся в чадящем дыму, мы с командиром прошвырнулись по ближайшей прилегающей к концлагерю улочке. К моей несказанной радости, буквально через десяток домов, удалось обнаружить небольшой магазинчик с такой удивительно притягательной надписью — «табак». Однако, как это и ожидалось, в этот поздний час табачная лавка оказалась закрыта. А уж после того «бада-бума», который мы устроили на проходной «Заксенхаузена», ни одна немецкая обывательская собака нос из дома не высунет.
— И как ты хочешь их достать? — «облизнувшись» на недосягаемый табачок, выставленный на витрину, полюбопытствовал князь. — Неужели стекло витринное кокнешь? А, Хоттабыч? — И он ехидно прищурился, наблюдая за моей реакцией.