о же какой ущерб предприятиям⁈ Воровство!
— Это ты про директоров? Всех на кукан! Твои «эсбэшники» хорошо работают? Пусть выявляют связи и увольнять-увольнять-увольнять! И сажать! Валютные махинации в крупных размерах с ущербом государству.
— Так и оборонка. Завод из титана катера построил и собрался за кордон продавать.
— Стратегическое сырьё! Мне тут сказали, что какой-то ушлый директор чапельники[1] из особо-секретного сплава отлил и попытался продать Американцам.
— Экспортный контроль работает круглосуточно. Надо увеличивать штаты и поднимать зарплату. Коррупционная составляющая очень велика.
— Предложения сформировал? Давай!
— Тут ещё вот какое дело, Виктор Васильевич. Не знаю, как и начать…
— Начни уж как-нибудь, — саркастически хмыкнул Гришин.
Дроздов не боялся, что их подслушают. Все кабинеты в управлении на прослушку не поставишь, а в этом крыле шёл ремонт кабинетов ЭКО[2]. Но были вскрыты все навесные панели и сняты обои с, потолочной лепниной. Техник со стороны, которого прислал «Хулиган», то есть я, излазил всё сверху до низу и вытащил всё-таки пару «жуков».
Вот сюда и привёл Иваныч Гришина.
— Ты слышал про параллельную нашей службу Питовранова?
— Нет. Ты Евгения Петровича имеешь ввиду? Из Торговой Палаты?
— Да.
— У него служба? Как у вас? Ты с чего взял?
— Мало кто знает, — вздохнул Дроздов. — Я вот только тогда узнал, когда открыл свой сейф в управлении. А до этого только предполагал.
— Что за служба? Не пугай меня, Юра.
— Андропов создал. Но похоже, что она существовала ещё до него. На остатках Коминтерна. Он ввёл в него и специалистов, что его обслуживали. Получилось этакое международное КГБ. Питовранов расширил «Фирму» за счет наших экспортных специалистов и их кураторов от КГБ. Но плохо то, что, то, от чего попытался отделаться Иосиф Виссарионович, проросло в нашей системе на внешэкономфондах.
— Ты про троцкизм? — Почти с ужасом проговорил Гришин.
— И еврокоммунизм.
— Это же раскол! — Прошептал Гришин.
— Плохо то, что его сотрудники вокруг нас. Это Примаков, Крючков, Бобков. И ещё хуже, что это они инициаторы разрушения СССР и его перестройки. На счёт разрушения, я не уверен, но то, что они пытались и пытаются навязать нам троцкистско-европейскую модель коммунизма, с капиталистической моделью экономики — это точно.
— А значит жить нам с тобой осталось совсем чуть-чуть, — сказал Гришин и намерился выйти из кабинета, но руководитель КГБ его остановил.
— Постойте, Виктор Васильевич. У меня есть предложение, которое, возможно, продлит наши жизни.
[1] Чапельник — ухват для сковородки.
[2] ЭКО — экспертно-криминалистический отдел.
Глава 10
— Он как сквозь землю провалился. Мы уже год, как, фактически, объявили его во всесоюзный розыск. Фото расклеены во всех отделах милиции. Задействован и наш агентурный аппарат.
— Но ведь «Берсерк» его работает! И как работает! Он сломал нам всю игру в Вильно и Риге. Наши зарубежные партнёры не довольны. По плану мы должны переходить к четвёртой стадии, а не завершили ещё третью. Национально-освободительное движение в Прибалтике практически подавлено.
— «Берсерк» работает сам по себе. Объект в нём лишь учредитель. Он набрал военных отставников и рулят они. В основном, это — бывшие спецназовцы ГРУ, прошедшие «Афганистан». Есть несколько грамотных офицеров из «Каскада».
— Эстонцы, млять, затаились и на прошедшем партийном съезде даже не заикнулись о суверенитете. В республиканских Верховных Советах националисты остались в меньшинстве. Ландсбергис со своим запросом о пакте Молотова-Риббентропа на Съезде депутатов СССР сел в лужу. Выступавший за ним Вячеслав Тихонов зачитал договоры Литвы, Латвии и Эстонии, подписанные с Германией о ненападении. Раньше СССР подписанные. Литвы был подписан 22 марта 1939 года, Латвии и Эстонии 7 июня того же года. В договорах упоминается секретная клаузула[1], согласно которой республики обязывались принять «с согласия Германии все необходимые меры военной безопасности по отношению к Советской России».
— Да-а… То, что к подаче этой информации привлекли «Штирлица», это сильный ход Гришина. Он мастерски разгромил Прибалтов.
— Не он, а они с Дроздовым, Шелепиным, Романовым. Но, откровенно говоря, мне, почему-то, не жаль проигранной партии. Ты не знаешь почему?
— Что с Громыко?
— Доставили в больницу уже в критическом состоянии. Врачи говорят, что не выживет.
— Непонятное, что-то с ним творилось после назначения генсеком Гришина.
— Ты же знаешь, что он служил тому, кто при власти. А тут отстранили. Да с зятем комитет его прижал. Фактически мы с тобой одни остались из старой когорты. Суслов, а сейчас вот Громыко… Примаков тоже погряз в делах министерства иностранных дел и больше за границами пропадает. Не понятную игру ведёт.
— Может пытается разыграть свою карту?
— Там — вряд ли. Тут — вполне возможно. Молодёжь ввести не успели. И экономика, как на грех стабильна. В РСФСР по крайней мере.
— Я до сих пор не могу понять, как они с Горбачёвым нас просчитали?
— Да, что там считать⁈ Про записку Андропова, что он хочет видеть своим приемником Горбачёва, знали все. Черненко тогда нас переиграл. Себе на беду… И сейчас мы всё сделали правильно, но кто-то предупредил Романова, Щербакова и Кунаева. Где-то в Лэнгли утечка или у Британцев. Мне сообщили, что объект работал то ли под прикрытием, то ли агентом в Британии и имел отношение к авиации. Миша в Лондоне встречался с адмиралом ВВС, как его? С сыном вице-маршала авиации Эрнеста Джона Какнея — Джоном младшим. Может оттуда протекло?
— Но ведь Михаил Сергеевич не знал вообще ничего. Ему сказали представиться, вот он и играл в «перестройку» и «своего парня» для Маргарет Тэтчер. Да и эти марионетки, мнящие себя руководителями стран, не знали и не знают ничего.
— Значит «объект» намного опаснее, чем нам показалось. И у него другие источники.
Я и раньше понимал, что экономический спад в СССР — деяние искусственное, а теперь убедился воочию, что стоило лишь не разрушать, то что было, а чуть-чуть укрепить и на прилавках появились не синие и худосочные цыплята, а вполне себе сочные бройлеры.
Поддержка правительством создания сельхозкооперативов и их кредитование, способствовало развитию сельхозпроизводств. Приморские птицефабрики не зачахли, как в моё время, а наоборот, стали производить кроме куриных яиц, мясо кур. Не было в России мнимой инфекции бруцеллёза и птичьего гриппа. Не было свиного ящура и падежа крупного рогатого скота.
Сельхозинститут совхоза «Тимирязевский» под городом Уссурийском получил дополнительные фонды на реализацию разработанных ранее программ и уже к 1988 году имел в новых хранилищах местный семенной материал картофеля, кукурузы, сои и бахчевых, устойчивые к местным природным реалиям.
Были образованы «территории опережающего развития», освобождённые полностью от налогообложения в Спасском районе на котором моментально выросли коровники и свинарники совместных предприятий, оборудованные техническими и технологическими новинками.
Программа «Дальневосточный гектар» за два года привлекла около миллиона новых жителей и количество дальневосточников продолжало расти стремительными темпами.
Оказалось, всё решала воля сверху. Воля сверху и контроль снизу.
— «Службы безопасности крупных предприятий за четыре года пресекли свыше десяти тысяч попыток вывода продукции в кооперативы, аффилированные к руководству организаций. За попытку подрыва государственной экономики было привлечено к уголовной ответственности свыше тысячи руководителей», — читал в слух Василий Михайлович и комментировал.
— Слышь, Надюша, более тысячи руководителей посадили. У нас на ТЭЦ уже четвёртого «законопачивают». То уголь не кондиционный поставляют, как высококачественный, то на ремонтах экономят в свою пользу. Последний турбины ремонтировал через кооператив «Щелкунчик», принадлежащий брату, так чуть без света и тепла зимой не остались. Благо, главный инженер у нас дока и исправил то, что наделали «спецы».
— А от ТИНРО[2] от нас требуют реальных внедрений в производства. Буду переходить куда-нибудь. Какой из меня учёный? В Институт повышения квалификации зовут.
— Иди, Надюша. Пишут, что учёных сильно много развелось и… Мишка не звонил?
— Нет. Где-то пропал.
Она всхлипнула.
— Служба у него такая, пропадать и появляться. А Ларисе звонила? Как у неё?
— Всё в порядке. Уже скоро. Должен же он появиться… Я о Мише… Она расстроится, если он её из роддома не заберёт.
Жену я из роддома не только забрал, но и привёз. Но не во Владивостокский, а в Московский. Мы с женой всё-таки переехали в столицу, где легче было спрятаться и благополучно родили сына Сергея. Ровно 25 октября, как и раньше. И не старались подгадать, а так получилось. Однако пришлось перевезти всю её семью: тёщу с тестем, сестру и брата. По-другому она не соглашалась. Помог тесть. Олег Иванович, когда я намекнул ему про возможность открытия бизнеса, сразу понял, что Москва лучше Владивостока в смысле коммерции. Да и организовать транспортную логистику чего-нибудь из Москвы во Владивосток и обратно гораздо легче из столицы.
Тесть легко вошёл в перестройку и в моём времени, а сейчас энергия его била ключом, и он органично вписался в качестве руководителя в структуру «моего» совместного с ВБТРФ рыбного предприятия. А тёща цвела и пахла, от того, что её муж не жил, где-то на полуострове Шмидта по полгода хрен знает с кем, отрабатывая долг за машину, а находился рядом, зарабатывая почти те же деньги.
Однако были и проблемы.
— Михал Васильевич, на нас наезжают, — как-то сказал он мне за ужином.
— Мне уже Дряхлов доложил сегодня. Ребята работают. Офис у вас за хорошей дверью. Там же ЧОП дислоцируется. Беспокоиться не стоит. Личную охрану усилим. К сожалению, это издержки перестроечного производства, — вздохнул я. — Может вам личное оружие выдать?