[1] ВВП — Взлётно-посадочная полоса.
Глава 18
Сильвестра пытались взорвать только после нашего с ним «знакомства» пятнадцать раз. Причём тринадцать раз инициировал подрывы я. Сергей Иванович стал сильно нервничать и как-то в начале 1992 года, после очередного на него моего «неудачного» покушения, напросился на встречу и обратился с нетривиальной просьбой. Для чего не погнушался приехать на территорию ЧВК «Берсерк».
Не отказавшись от бокала виски и тонко нарезанного салями (день приближался к полуночи), он отхлебнул сразу половину и, не закусывая, начал излагать.
Говорил он необычно эмоционально и почти не глядя мне в глаза.
— Проблемы у меня, Васильич. Сегодня снова пытались взорвать. Везёт пока. Но водилу придётся менять. Хоть и выживет, говорят врачи, но с ногами промается долго. Спасибо ты надоумил с Владика «крузаки» праворульные завезти. Вот справа снизу и рванули. Ты знаешь, не могу я сзади ездить. Бронеплита помогла. Да…
Он ещё раз отпил, поставил бокал на дубовый деревянный стол и снова налил. Я виски не любил и тянул коньяк, закусывая яблочком.
— Проблемы…
Он снова глотнул. Я пробарабанил пальцами по столу.
— Иваныч, не тяни кота за причиндалы. У меня режим. Сон не позже двадцати четырёх. Врачи рекомендовали.
— Мне нужна твоя помощь, Михаил. И даже не помощь, а… крыша.
Последнее слово Сильвестр выбросил отрывисто, словно решившись на отчаянный поступок.
— Но ведь я не бандит, Иваныч. А ты бандит. Я тебя не осуждаю. Это твой выбор. Но… Да и чём тебе моя крыша поможет, если тебя взрывают едва ли не каждый день? Ты просто сиди дома.
— Так они и дома меня достают. Один раз ведро с взрывчаткой с крыши до окна спустили и взорвали. Другой раз из миномёта виллу обстреляли.
Он снова выпил.
— Не в бомбоубежище же мне поселяться.
Я встал и подошёл к заснеженному со стороны улицы окну. Не знаю, чем, но мне нравился Сильвестр. Может быть своей фанатичной любовью к боевым искусствам? Может быть своим бандитским «робингудством»? Он помогал бедным, жестоко пресекал распри внутри «команды» и отстаивал своих не огульно, а по справедливости.
С моей ли помощью или самолично, но он достиг положения смотрящего по Москве, не будучи «вором в законе».
— Тебя не поймут воры, Иваныч, и выдадут тебе «чёрную метку».
— Тебя уважают, Михаил. И ты не мент и не гэбэшник. Ты коммерсант. Тебя давно пробили. Ты простой мореман, вовремя и грамотно подсуетившийся. Тебе просто удалось собрать команду единомышленников — спортсменов и ывших спецов. И за это я тебя ещё больше уважаю. Что не бросил своих, а подтянул к теме.
— «Хрена себе, 'просто удалось собрать!», — подумал я.
Я их воспитывал с пятнадцати лет. А кого и с десяти. Ежедневно. Я положил на них тысячи часов своей жизни! На каждого из трёх сотен! Которые сейчас участвуют в проекте оздоровления СССР. В моём проекте! С каждым в отдельности и со всеми вместе мы вели беседы о патриотизме и месте личности в строительстве коммунизма. Или хотя бы социализма. Месте и значении личности в истории. На всевозможных примерах.
В нашей школе разведчиков привилось написание коротких сочинений, которые в английских школах называются «эссе», на подобные темы. Мы из называли «размышлизмы». Они никак не оценивались. Просто многие лучшие из них зачитывались без обозначения авторства.
— А то, что ты сотрудничаешь с властями, то твоё право. Ты не красный, и не синий, и ментовской крышей не пользуешься. Сам под их пресс попадал, когда ещё не было у тебя вооружённых бойцов. Но в «стукачестве» замечен не был.
— Ты мне дифирамбы не пой, Сергей Иваныч. Поясняй, как видишь наше сотрудничество?
Сильвер замахнул остатки из бокала и потянулся за бутылкой, но та оказалась пуста.
— Виски больше нет, — усмехнулся я. — Там, между прочим, оставалось грамм пятьсот.
— Тогда хватит. Чаю бы…
— Вон заварник.
Я показал на тумбочку с разносом, на котором стояли чайные принадлежности. Мой кабинет в казарме не отличался особым комфортом и изысками кроме старинного дубового стола, который я приволок из клубного красного уголка. После того, как мы, споря, развалили кулаками стоявший здесь советский. Тоже, кстати, очень крепкий стол. Был.
Сильвестр плеснул себе холодной заварки и снова уселся в низкое кресло.
— Хочу вступить в твой фонд «содействия борьбе с организованной преступностью».
Я резко вздохнул и, поперхнувшись коньяком, закашлялся. Сильвер дёрнулся в попытке встать и «похлопать», но я остановил его ладонью.
— Ты в своём уме? — Спросил я, откашлявшись.
— А что?
— Во-первых, ты сам руководитель ОПГ и тебя хочешь, не хочешь, но за яйца вскоре возьмут. На тебе оперов висит, как на медведе собак. И как будет выглядеть наш фонд? Ведь он не мой. Там много тех, что от тебя под нашу крышу спрятались. Это предложение не будем даже обсуждать и извиняться за отказ я перед тобой не буду, потому что это просто вздор. А во-вторых тебя не поймут твои «коллеги по цеху».
— Я Михаил, давно хочу завязать, и ты видишь, что я сейчас больше занимаюсь коммерцией, чем разборками.
— Ну да… Когда извёл почти подчистую все группировки Москвы.
— Да не я это! Вот тебе крест! — Воскликнул Сильвестр. — Пару тройку, — да, я! Но не всех же. У меня столько бойцов нет.
— Ладно-ладно, — с ехидцей произнёс я. Типа — знаем-знаем…
На самом деле чистил город я, естественно, не афишируя о том, а наоборот, распространяя слухи о причастности Сильвестра. Чеченцев я тоже потихоньку списал на Ореховскую группировку.
— Ищи, кому выгодно, — сказал я. — А подгрёб всех оставшихся братков кто?
Сильвестр стёрбнул последние капли чая.
— Но что же мне делать? Мне нужна охрана.
— Тебе, Сильвер, надо уехать.
Он махнул рукой.
— И там достанут.
— Я тебе смастрячу такую ксиву, что тебя примут даже в Австралии, а там паспортный контроль ой какой тщательный.
— Ксиву? — Удивился Сильвер. — Неожиданно. Настоящую?
— Почти настоящую, — улыбнулся я. — И бизнес ты перепишешь на моих ребят. Тогда я могу его взять в фонд.
— А моя братва?
— Братву свою сдашь.
— Тебе?
— Ментам.
— Да ты чо, в натуре⁈ — Удивился Иваныч.
— Только так, Сильвер. Только так. Всё равно им, или убитыми быть, или сидеть. Другого не дано. Раньше сядешь, раньше выйдешь. И лучше раньше, чем никогда.
Бандит сидел, обхватив голову руками. Потом качнулся назад и спросил:
— А в Австралии что?
— Ты ведь тракторист?
— И что? — Удивился бандит.
— Мы начинаем продавать в Австралии трактора «Кировцы» с электронной начинкой. Нам нужен в Сиднее свой представитель.
— Иди ты! Кировцы? У них же движок — говно.
— Это, смотря как смотреть. Он не очень мощный, да. И не очень надёжный. Но трактор получается дешёвый и ремонто-пригодный. Поэтому на экспорт идут и на наших, и на мерседесовских моторах. А для наших движков поставим сеть МТС.
— Иди ты!
— Что ты всё заладил? Но и с германским мотором Кировец получается гораздо дешевле и по цене, и по эксплуатации, чем американские.
Сильвестр явно опешил от такого предложения. А я дожимал.
— Тебе самому на них кататься не придётся. Хотя… Если захочешь, кто тебе запретит? Твоё дело — представительство. Но… Надо будет сделать на лице пластику.
— В смысле? Лицо переделать? Не-е-е… Я не согласен.
Я вздохнул и отвернулся к окну. Через некоторое время я увидел в отражении на чёрном фоне окна, как бандит встал и налил себе в бокал коньяк и вернулся в кресло. Мне торопиться было не куда, хотя спать уже хотелось. Стрелки часов переползли за полночь.
— Ладно, — сказал он. — Я согласен. Но ты точно меня не кинешь с имуществом и бизнесом?
— У меня его у самого, как у дурака фантиков. Я с тебя ещё и за управление долю возьму.
— Это как полагается, — пробубнил, солидно набравшийся алкоголя теперь уже мой компаньон. — Можно я у тебя сегодня останусь?
— В казарме? Да пожалуйста. Постели у нас чистые. Пойдём провожу. Только бойцов отпусти.
Сильвестр, выйдя из кабинета, приказал браткам уезжать, а сам остался у нас в казарме, правда не в общей. а в пустующей гостевой комнате офицерского состава.
Тимофеев сдал рубоповскому оперу всех своих подельников, воров в законе, был отпущен на подписку о «не выезде», и исчез. А в Сиднее появился представитель Ленинградского тракторного завода Тищенко Сергей Анатольевич.
Поставки советских тракторов в Австралию уже имели собственную историю. Ещё в семидесятых годах в Австралию продавали трактора под брендом «Беларусь». Не важно, где их производили, но бренд был один. Те трактора надёжностью не отличались, часто ломаясь. Я же, взяв под опеку «Кировец», добился высокой точности обработки деталей, закупив для экспериментального коммерческого цеха современные станки и оборудование. А также внедрил в них систему компьютерного пошагового позиционирования.
Наш компьютер, согласно ведённым в него параметрам поля, считывал манипуляции оператора и визуальный сигнал с видео камер и мог сам выполнять все необходимые операции. Как луноход на Луне. Мы так эту систему позиционирования и комбайны с ней и назвали — «Спэйс Шатл».
Использовав это название, мы не нарушили ничьих прав, так как американская программа по доставке грузов и космонавтов на орбитальную станцию официально называлась Космическая транспортная система (Space Transportation System).
А в Москве начались перемены.
Глава 19
Забрав под себя имущество Сильвестра, мы забрали его «базы» и «точки».Так назывались места сбора братвы на ежедневные «совещания», где решались внутренние проблемы и претензии соперничающих группировок. В основном это были бильярдные, кафе, рестораны, территории рынков, складских и производственных комплексов.
Везде, где сидели бандиты мы посадили своих ЧОПовцев. Активно принимая на работу пенсионеров МВД и ФСБ, мы разделили ЧОП «Берсерк» на две структуры «Берсерк-А» и «Берсерк-Б». По родовым признакам, так сказать.