— Пошли, — сказал он обречённо. — Ты же знаешь, как я люблю париться, а тут только для разговора.
— Так и парьтесь, а я буду рассказывать.
— Времени мало…
Мы пробыли в сауне около часа. Мне хватило двадцати минут, чтобы описать две свои жизни. Не вдаваясь в подробности, конечно.
— Значит, говоришь, имеешь свою небольшую армию?
— Вряд ли так можно назвать этих ребят. Не все ученики становятся твоими последователями. Вы знаете. Каждый норовит пойти своей дорогой.
— Норовит… Именно, что норовит…Сколько у тебя надёжных?
— Разной степени около тридцати. А всего около ста пятидесяти. У меня же кооператив. Частное сыскное бюро «Берсерк». Оказываем охранные услуги по защите личной безопасности согласно закону 8998 «О кооперации в СССР» от 26 мая 1988. Двадцать восемь филиалов по Союзу.
— Знаю я про твои филиалы. Сто пятьдеся-ят… Всего у тебя тысяча четыреста, с хвостиком, бойцов. И хвостик приличный, между прочим. Сто пятьдесят… Коммерсант… А я думаю, откуда у него эта хватка⁈ А он и Крым, и Рым прошёл… Мне даже и не удобно к тебе по имени обращаться. Ведь ты меня старше. Там шестьдесят и здесь двадцать восемь… Твою мать!
— Но ведь по званию вы меня выше. Да и по статусу. Да и вообще… Если сложить ваши жизни там и здесь, так я вам в правнуки гожусь.
— Что, прожил долго? — Усмехнулся Иваныч.
— Долго. И качественно даже в том бедламе. В 1991 году ушли по собственному и спрятали всех своих нелегалов от продажной шелупони. И меня выдернули и помогли влиться в новое общество…
Дроздов вздохнул.
— И как жить теперь с такими знаниями? И ведь ты только о себе рассказал, Миша. Тебя слушать и не переслушаешь.
— Да не надо меня слушать! — Возвысил я голос. — Надо дело делать! Того, что будет — уже нет, я чувствую. Но надо как-то разговаривать с Петровановым.
— С кем⁈ — Удивился Дроздов. — Причём тут Петрованов?
— Как это причём? От него ведь всё это. Вернее… Из какого-то центра заграницей идёт движуха. А он тут смотрящий и направляющий.
— Что ты ещё о нём знаешь? — Насторожился Дроздов.
Я тоже насторожился.
— Он уважаемый в нашей сфере человек, — сказал я. — И руководит самой обширной сетью зарубежной советской разведки через структуры зарубежбанков и экспортных организаций. Насчёт «советской» — я, откровенно говоря, сомневаюсь.
— Как говорил наш шеф, он слишком много знал… — Проговорил Дроздов.
— Вы, кстати, знаете, что Примаков и Крючков — его люди.
— Я-то знаю, но жаль, что это знаешь ты. Очень жаль, Миша… Да ты меня не бойся, — сказал он, заметив, как я напрягся. — Я не из их когорты. Мы — параллельная структура. Без проверок агентуры нелегальная работа немыслима. А проверки должны проводиться незаинтересованными лицами. Лучше, если из альтернативных служб. Да-а-а… И вот, что мы с тобой сделаем…
Из сауны Дроздов уехал один, а я ушел через соседний дом, пробравшись по чердакам, сел в припаркованный во дворе «жигуль», и через полчаса оказался в маленькой квартирке со всеми удобствами. Это была моя квартира, купленная моими ребятами ещё полгода назад.
Когда меня почти год назад вызвали в Москву, я созвал свой ближний круг и предложил расширить бизнес. Ребята выехали в выбранные на общем собрании города и веси и разъехались.
Деньги у меня были.
После того, как я «вспомнил всё», то выехал по паспорту моряка за машиной в Японию, привёз себе «Хайс» двухлетку, попутно забрал в Осаке в тайнике документы и деньги, около двух миллионов йен. Потом по этим документам, выданным на имя Джона Смита, подделав штампы пограничного контроля, я вылетел в Южную Корею, а оттуда в Сингапур. Открыл личный счёт в Московском народном банке, положил на него денег, перевёл их на счет совместного предприятия «Бритиш и Рус Фиш Индастриал», открытого Джоном Смитом и его советскими партнёрами во Владивостоке, получил кредит в двести тысяч фунтов и вернулся домой.
«Бритиш и Рус Фиш Индастриал» заключило договор с кооперативом «Берсерк» на сбор публичной информации, личную охрану персонала и лично меня, Джона Смита.
СП вышло с предложением к руководству ВБТРФ о совместном использовании нескольких «тунцеловов» с условием большую часть продукции реализовывать за рубежом по высоким ценам. Моя Австралийская фирма гарантировала внедрение советского тунца на австралийский рынок за очень низкий процент комиссионных.
По тройственному договору Внешэкономэкспорт получал свои тридцать процентов валютной выручки, что было едва не больше, если бы он продавал рыбу через пять посредников.
К тому же СП брало на себя межрейсовое обслуживание, ремонт и снабжение тунцеловов в зарубежных портах и шипярдах[1].
Я шел к этому очень долго практически всю свою жизнь, поэтому мои тредложения были актуальны и очень заманчивы для руководства. Правда от Джона Смита в моё родное управление ходил мой представитель. Ведь не мог же я лично встречаться с Никитенко, знавшего меня достаточно хорошо, как старшего строителя Шелеста Михаила Васильевича.
[1] Судоремонтный завод.
Глава 8
Женька Дряхлов был среднего роста, цыганистый, худой, но жилистый и прыгучий. По характеру — задиристый и неуступчивый. С семьдесят шестого года он, как отрастил длинные волосы, так и носил их до старости. В той жизни ему не везло по части переломов и растяжений. Но в этой я взялся за него всерьёз и закачал его ноги и руки так, что он гнул гвозди «двухсотки», накручивая их на указательный палец.
Женька руководил Московским филиалом «Берсерка». Пройдя двухгодичную службу в спецназе ВДВ под Уссурийском и отучившись на юрфаке ДВГУ, он четыре года отработал опером УР в Милиции и уволился, перейдя в мой ЧОПовский кооператив.
Женька использовал свои оперские связи активно, не скупился и слыл среди оперов своим парнем и перспективным работодателем работы на пенсии. По его инициативе мы взяли несколько таких пенсионеров МВД и не жалели. В 1989 году через мои связи в партийных органах мы учредили фонд содействия милиции и действительно активно ей, родной, помогали, как финансово, так и организационно.
— Пропал он куда-то. Остался в сауне, после того, как Дроздов уехал. Там у них музыка, девки подъехали, и гуляли они до утра. Курить выходили, но соседи не возмущались. Со звукоизоляцией у них всё хорошо.
— А «Ванга»?
— Не выходил. Мы сутки ещё постояли. Пробили чердаки. Всё пыльно и стрёмно, но уйти мог.
— Мог, значит ушёл. На службе?
— На службу не вышел. В кадрах такой не значится.
— Спрятался значит? Ну-ну…Во Владивостоке?
— Не появлялся.
— Пробили, что за сауна? Чья?
— Какого-то Рошкаля Евгения. Бывший одноклассник, борец.
— Владивостокский? — Удивился Петрованов.
— И других пробили. Кооператив «Берсерк» — охранная структура. Принадлежит объекту. Филиал.
— Охранная? И кого они охраняют?
— Кооператоров. От криминала. Работают в основном пенсионеры МВД. Активно сотрудничают с их Главком. На деньги не скупятся. Технически обеспечены хорошо: рации, машины. Полулегальные спецсредства. Выросли за год.
— Интересно. У нас такие богатые кооперативщики?
— Вы же знаете, есть очень богатые. Те, кто сразу на видеосалонах поднялся. И у этих в сауне, говорят, видеосалон работает. Эротика. Эмануэли всякие…
— В сауне? Ну, да… Удобно. Спрос рождает предложение. Это нормально.
— Ещё «Берсерк» работает на совместное британо-советское предприятие. Что-то с рыбой связано и судоремонтом. Некий Джон Смит руководит. Но его никто не видел.
— Что, и фото нет? — Удивился Петрованов. — Так не бывает.
— Есть, конечно. Вот!
Бобков протянул фото, на котором был сфотографирован я, очень сильно загорелый.
— Он, что, негр?
— Австралиец.
— Может папа абориген?
— Уточняем. Но по первичным данным, и он, и его мать из Австралии выехали. По информации, полученной по банкирским каналам, проживает в Сингапуре. Там получил кредит на совместный с нами бизнес. По их финансовому ведомству вроде всё чисто.
— В Сингапуре не забалуешь. У них сейчас рецессия закончилась. А помнишь, как в семьдесят пятом? Возьмите его на заметку. Надо к нему оперативный подход сделать. Ведь почему-то к нам пришёл за кредитом.
— Так, мы всем даём, даже тем, кто сбегает в США. Это я тоже семьдесят пятый, шестой, седьмой вспомнил.
— Не сыпь соль на рану.
В конце 1970-х — начале 1980-х гг., вокруг банка кипели шпионские скандалы, относительно якобы имевшего место его участия в качестве посредника в мероприятиях Первого главного управления КГБ СССР по негласному приобретению передовых образцов западной электронно-вычислительной техники, преимущественно военного назначения, на предприятиях и исследовательских организациях Силиконовой долины и других центров перспективных разработок в сфере электроники.
— «В Верховный Совет СССР внесён законопроект о частных военных компаниях (ЧВК), согласно которому их деятельность допускается за границей СССР. Документ определяет правовые отношения, связанные с созданием и деятельностью ЧВК. Вопросы лицензирования, согласно документу, должны регламентироваться Министерством обороны СССР»
— Ни хрена себе, — сказал отец. — Слыш, Миш, что творится⁈ Видимо дела совсем плохи.
— Нормально всё, — успокоил я родителей. — В Анголе заваруха намечается. Туда добровольцев готовят.
А диктор радио всё продолжал:
— «Авторы законопроекта указывают, что ЧВК смогут: участвовать в миротворческих операциях по линии международных организаций, предоставлять услуги военного консалтинга, заниматься пресечением международной террористической деятельности за пределами РФ, защищать суверенитет и целостность иностранного государства, обучать личный состав вооруженных сил иностранных государств, обслуживать боевую технику, строить военные объекты, предоставлять услуги охранной деятельности и использоваться в операциях по противодействию наркотрафику, организованной преступности, участвовать в мероприятиях по восстановлению общественного и конституционного порядка. В пояснительной записке к законопроекту говорится, что в настоящее время в мире насчитывается несколько сотен частых военных компаний. В них работает более одного миллиона человек. Ранее Верховный Совет принял в окончательном решении 'О частной детективной и охранной деятельности в СССР».