– Что-нибудь еще?
– Нет, ничего больше, – с улыбкой ответила я, внутренне радуясь, что свекровь не может видеть мой наглый взгляд в этот момент. – Хорошего дня, Галина Яковлевна. Мне нужно работать.
Да, я не смогла признаться свекрови, что изменила ее сыну во всех смыслах этого слова. Несмотря на то, что Галина Яковлевна была бы целиком и полностью на моей стороне (почему-то в этом я уверена), мне не хватило смелости признаться.
Оставлю этот инцидент в тайне до тех пор, пока сама до конца не разберусь с произошедшим.
Глава 12
Каждый день возвращаться домой хотелось все меньше. Мы с Борисом становились чужими людьми, которых связывали только быт и работа. Но и то, и другое стали отходить на второй план.
Муж все чаще утыкался в ноутбук, анализируя рынок и графики, а я намеренно придумывала себе домашние дела, чтобы остаться наедине с собой.
Вот и сегодняшний вечер не стал исключением.
– Борис, я вернулась! Хочу сегодня вымыть хрусталь, который дарили твои родители нам на свадьбу. На нем многовековой слой пыли.
– Почему бы не попросить клининг это сделать? – муж нехотя оторвался от работы и с удивлением посмотрел на меня.
– Этот хрусталь стоит как наш дом, я сама боюсь его трогать. Да и вспомню тот трогательный момент, когда твоя мама его нам вручала.
– Да, эту речь я долго не забуду, – Борис отложил в сторону очки и рабочий ноутбук и прошел за мной на кухню.
Почему-то от близости наедине с ним делалось некомфортно. Хотелось занять чем-то руки, чтоб не стоять как каменное изваяние, найти за что зацепить взгляд.
Одним словом, мне было неуютно, и ни о каком спокойствии речи не шло. Не говоря уже о сексуальном влечении, которое к мужу у меня было скорее отрицательным…
– Мама тогда тронула всех словами о нерушимости брака и важности правильного выбора. Напомнить бы ей сейчас эти слова, – Борис хмыкнул, крутя в руках хрустальный бокал, который я достала с верхней полки кухонного шкафчика.
– О чем ты?
– О её поведении сейчас. Она ведет себя как обиженная женщина, а не как мудрая хранительница очага.
В груди неприятно защемило от обиды. Как будто в очередной раз Борис вонзал нож в одно и то же место на моем сердце. Это была рана, которая не успевала заживать и постоянно кровоточила.
–Хочешь сказать, она не имеет права обижаться? Ей изменил муж. Ее пытаются оставить без гроша в кармане. Где-то в этом городе ходит внебрачный сын ее мужчины, в конце концов!
– Это не повод устраивать скандалы, – возразил мне Борис. – Когда между нами был разлад, ты не напивалась вусмерть и не закатывала скандалов.
– Потому что у меня были силы не показывать свои эмоции никому вокруг! Да даже если бы я рыдала у всех на глазах, отпивая вино прямо из горла бутылки! Ты бы осудил меня? Сказал, что я веду себя глупо?
– А как это назвать иначе? – я не знала как и какими словами назвать то, что творилось между нами сейчас.
Иногда в процессе нарастающего спора я ловила себя на мысли, что нет причины затевать конфликт.
Я читала много книг по психологии и отлично знала, что и когда нужно сказать, чтобы избежать семейной драмы. Я могла бы с легкостью сгладить углы, переведя тему, чтобы вернуться к этому вопросу позже.
Но вместо этого я намеренно подливала масла в огонь и распаляла конфликт, доводя его до точки кипения.
– А как назвать измену жене? Абсолютной нормой? Мне надоело, что ты оправдываешь своего отца. Страшно представить какие аргументы ты приводишь этому в своей голове! Сегодня встаешь на его защиту, а завтра заведешь вторую семью и будешь обвинять меня за обиду и слезы?
– Какую ерунду ты несешь!
– Не хуже той, что мелешь ты! Хватит этих спектаклей, Борис, я устала.
В одночасье мой голос стал тихим и спокойным. Я истратила все силы поддерживать этот скандал и приняла единственное существующее на данный момент решение.
– Было большой глупостью пытаться вернуть семью, которой уже нет.
– О чем ты говоришь? – мужчина тоже сбавил пыл и сел за стол напротив меня.
Мы оба знали к чему я клоню. И оба видели уведомление из ЗАГСа о скором истечении срока раздумий перед разводом.
Исход в этой ситуации был неизбежен.
– Нам лучше разъехаться и не мотать друг другу нервы. Это уже просто невыносимо.
– Нам нужна пауза, – Борис согласился. – Проблемы родителей, Рафаэль, твоя беременность – все свалилось разом. Но это не значит, что мы не справимся. Нам просто нужно сделать перерыв и выдохнуть.
– Возможно, ты прав.
Я не была уверена в правильности слов Бориса, но спорить в тот момент не было ни сил, ни желания.
Одним взглядом дав понять мужчине, что ему лучше уехать, незаметно для мужа я сняла кольцо с безымянного пальца и отправила его в глубокий карман своей юбки.
Борис собрал вещи на первое время и уехал в неизвестном направлении. Страшно от осознания того, что мне все равно, куда он поехал.
Я лежала за закрытой дверью спальной и пыталась понять, что чувствует мое сердце.
– Я изменила Борису, – из рук Люды на пол упали свечи ручной работы, которые она несла в кухню, чтобы упаковать для отправки.
Подруга стояла в коридоре и смотрела на меня ошарашенными глазами.
– И тебе привет, – наконец смогла отмереть она. – Может, чаю? Или чего покрепче?
– Я же беременная, – заметила с сожалением, снимая сапоги в прихожей подруги.
– А вот я нет и от коньяка точно не откажусь…
Проведя ночь наедине с собственными мыслями, я поняла, что дальше так продолжаться не может. Поэтому ни свет ни заря проснулась, чтобы позавтракать дома у подруги заботливо купленными круассанами и вкуснейшим кофе.
Люда к моменту моего появления в квартире уже выпроводила своих домашних и сейчас занималась любимым делом, от которого получала небольшой доход.
– Давай с самого начала, – потребовала подруга, разбавив свой кофе коньяком мужа.
– Это все Галина Яковлевна, – я отмахнулась, как будто обсуждаемая тема была ничуть не острее, чем разговоры о погоде за окном.
Беременность оказывала на меня все большее и большее влияние. К сексуальному желанию прибавлялось еще и вечное желание есть что-нибудь вкусное.
Так что за круассаном с творожным сыром и слабосоленым лососем мысль о вчерашнем поцелуе не казалась такой уж ужасной.
– Она свела нас с Корневым в ресторане на деловую встречу, а сама не приехала. Старая грымза! Я как его увидела… Людка, я в шестнадцать лет так на парней не смотрела, когда гормоны шалили. В общем, кончилось тем, что мы поцеловались в машине.
– Поцелуй и не измена вовсе… – неуверенно произнесла подруга.
– Если бы Руслан поцеловал другую?
– Убила бы.
– Ну вот и я убила бы себя за то, что творю. Поругалась с Борисом, как будто нарочно вывернула разговор наизнанку, чтобы он достиг предела. Мы разъехались, а я сняла кольцо…
– Вижу, – Люда косилась на мою правую руку, где не было привычного обручального кольца с внушительного размера камнем, которому все так завидовали. – Я обе беременности тоже так Руслана хотела, что он от меня на работу сбегал! Но то муж… Бориса-то ты хочешь?
Я поджала губы и отрицательно мотнула головой.
Давно было понятно, что к мужу у меня пропало всякое желание и влечение. Он вернулся в дом, но будто бы вернулся туда на правах соседа или старого знакомого, которому любезно предложили пожить.
Мне не хотелось близости с ним, не хотелось ощущать его касания. Я была только рада, когда удавалось избежать контакта с человеком, который еще недавно был для меня всем.
– Я не знаю, подруга… Беременность и гормоны штука такая. Я ведь когда Сашку носила, чуть с Русланом не развелась. Казалось, что не люблю его и все тут! Стоило родить, как вцепилась в него мертвой хваткой, в любви признавалась каждые пять минут как по часам.
– Это другое… У меня есть причины, чтобы не испытывать к Борису светлых чувств. Он растоптал мои любовь и доверие. И, видимо, я уже не смогу этого простить.
– А Кирилл? Он заложник обстоятельств или новый объект воздыханий?
– Думаю, первое.
И хоть в глубине души я знала, что ночью перед сном представляю, как Корнев обнимает меня сзади, пока я укладываю в кроватку нашего малыша, признаваться в этом подруге не решалась.
– У меня сместился фокус внимания, и так вышло, что Кирилл попал под раздачу. Наши отношения были легкими, комфортными, ничем не обязывающими. А сейчас какие перспективы? Бытовуха, пеленки и детский плач двадцать часов в сутки?
Люда улыбнулась и пожала плечами.
Я знала, что подруга не может сказать ничего плохого о семейной жизни, ведь для нее это всегда была не тягота, а радость. Им с Русланом повезло встретить друг друга, и даже сложные моменты они умудрялись переживать, поддерживая друг друга, а не ища виноватого.
– Надо признаться, что мне будет лучше одной. Я не люблю Бориса, не могу простить его измену, не хочу его. Зачем терпеть такую жизнь? Ради картинки идеальной семьи? Для прессы? Я к такому не готова. А Кирилл… Он замечательный. Но я сейчас не могу дать ему тех легких романтичных отношений, которые у нас были.
– А если он этого и не будет требовать? Ему тридцать, Оля! Я уверена, что Кирилл будет рад стать отцом для, напоминаю, своего ребенка, поддерживать тебя, быть рядом.
– Ну уж нет, – мой искренний смех наполнил кухню, и я отрицательно мотнула головой. – Какая-то семья по залету получается. Мне не двадцать лет, чтобы на такое соглашаться. Не хочу привязывать его к себе и совместной жизни только потому, что беременна от него.
– Мне кажется, ты совершаешь ошибку.
Как бы я ни поступила в этой ситуации, рушилась чья-то судьба.
Рушить жизнь парня, который ни в чем не виноват, я точно не собиралась. За последний месяц и без того слишком много человек потеряли то, что представляло для них большую ценность.
Мне казалось, что я поступаю правильно. Хотелось, чтобы это было правильным решением…