Несколько секунд после этого мужчина молчал. А после его лицо начало на глазах багроветь. Невольно Виктория сделала шаг назад…
— Уровень?!.
— Чет…
— Отрыжка мобова! — взревел он. — Ты три года ни хера не делала! Три года, твою мать! Я…
Он вдруг резко замолчал.
— Знаешь, я даже нервы на тебя тратить не буду, — махнул рукой он. — Иди разминайся. Через двадцать минут на втором поле. Все равно сбежишь через неделю…
Развернувшись, он зашагал в другую часть зала. Виктория же… все еще немного удивленная, что ее не убили, пошла разминаться.
Я сидел в нашем с Оливером номере обложенный изрисованными схемами листами бумаги и копался во внутренностях «Заступника».
— Ну когда уже, а?! — Софи «помогала» мне тем, что слонялась по номеру и задавала этот самый вопрос. Раз за разом со все возрастающей громкостью.
— Ты потерпеть не можешь? — не отвлекаясь от работы, спросил я ее.
— По мне не видно что ли?! Конечно нет!
Результаты конкурса должны были объявить этим утром. Манн обещал сразу же мне позвонить.
— Ладно… — протянул я, откинувшись на спинке стула. — Скоро девять. Пошли уже на тренировку.
Последние дни Манн с Раминой провожали из отеля только младшаков. Оливер в этот раз ушел раньше, так что мы с Софи были только вдвоем. Спустившись в холл, мы только-только вышли из здания…
— Михаил, Лена — доброе утро!
…как «наткнулись» на Павла Соловьева.
— Такая случайность! — широко улыбнулся он. — А я ведь вспоминал про вас. Как насчет выпить по кружке чая? Раз уж мы встретились, как раз сможем обсудить один момент.
— У нас тренировка через пять минут, — ответил я. — Предла…
— Сейчас, — перебил он.
Я замолк. И посмотрел на него прямо. Уточнил:
— Что?
— Да подождет тренировка, — снова улыбнулся он. — Переговорим, потом пойдете.
— А не…
— Хорошо, — теперь уже я перебил. Но не Соловьева, а Софи, которая явно хотела ответить что-то «ласковое». — Лена, иди на тренировку, я тебя догоню.
— Ты…
— Лена, иди.
Та посмотрела на меня с сомнением, но в итоге все же развернулась и двинула вниз по улице.
— Красивая у тебя девушка, — Соловьев проводил ее взглядом. — Фигурка, что надо.
Потом он повернулся ко мне.
— Здесь недалеко заведение есть. Там нормально сможем поговорить.
В ответ я пожал плечами.
— Пойдем.
Место оказалось и правда совсем близко. Только располагалось оно не в квартале Феллер, а уже в Русских Рядах. Еще одно совпадение, видимо.
Кивнув охраннику на входе, Соловьев провел меня в один из «отдельных кабинетов» ресторана, где сразу вызвал официантку и заказал завтрак. После развалился на диване, глядя на меня. Из под рукава рубашки у него сверкнули золотые часы — стихийный артефакт — в кармане брюк я ощутил еще что-то мощное.
— Знаешь, ты неплохо так меня повеселил на комиссии с этим своим Заступником, — проговорил он после паузы. — Не то, чтобы в нем была какая-то особая перспектива, но все равно… Тебе Нойеры помогли его сделать?
— Нет, сам, — ответил я после паузы.
— Ну это видно, что работа ученическая, сырая совсем, — закивал он с заметным воодушевлением. — Значит, самоучка? Из этого… как его…
— Праджиса.
— Да, точно.
— Ну… да, в целом, да.
— А что за род у тебя? — продолжил он. — Никогда про Духовых не слышал. Чем занимаетесь?
Мысленно я возвел глаза к небу. Как же топорно…
— Понятия не имею, — ответил я вслух. — Я сирота. Недавно только собственником стал, да и то повезло.
— Ха! — хохотнул он, кажется искренне удивившись. — Реально что ли?
— Да.
— Ну дела… ты угощайся, кстати… За мой счет, вряд ли у вас в Праджисе такие рестораны есть.
Официантка как раз в этот момент расставляла на столе чайнички, чашки, блюдца с блинчиками.
Отказываться я не стал. Не сказать, чтобы местный повар пек лучше Бомби, но несчастные случаи с серьезными травмами тут почти наверняка происходили реже. Этот момент я оценил.
— Касательно артефакта твоего, — протянул Соловьев еще чуть позже. — Знаешь что я думаю… Я, пожалуй, куплю его у тебя. Понятно, что ничего особо оригинального в нем нет, но помогу, так сказать, юному таланту. Нужна будет документация под патент с расписанной технологией, ну и образцы, которые у тебя есть. Лучше штук пять. Есть у тебя столько?
— Наверное есть, — ответил я.
— Вот. Отлично.
— А сколько заплатишь?
Этот вопрос впервые за все время разговора заставил Соловьева нахмуриться. Не меньше минуты он молчал… а потом снова улыбнулся.
— Так и быть, — протянул он. — Двадцать тысяч. Минус юридические издержки, разумеется. Сам понимаешь, патент еще оформить нужно будет.
Охренеть. Как бы тут еще в долгу не остаться…
— Знаешь, Павел… — произнес я. — Павел ведь, да? Давай подождем до окончания конкурса, а там уж решим.
— Не вариант, — качнул он головой. — Сейчас. После мне это неинтересно будет.
Вот как. Хм…
— Видимо, тогда ничего не получится, — ответил я.
Надо отдать должное, беситься или как-то выходить из себя Соловьев не стал. Довольно долго он просто на меня смотрел, потом сказал:
— Знаешь, Лена твоя и правда красотка. Вряд ли кто-то удивится, если впервые оказавшись в большом городе, она решит в нем остаться. И даже не предупредит никого…
Вот это уже было не очень хорошо. Потому что я чувствовал, что это был не совсем блеф. Соловьев реально мог что-то такое устроить.
— Это угроза? — спросил я.
— Что? Угроза? — и снова широкая улыбка, — Нет, конечно. Просто предупреждение.
Он помолчал несколько секунд, и добавил:
— Пятьдесят тысяч. Это мое последнее слово.
Надо же. Не такой уж и идиот, каким сначала показался. Сначала кнут, потом пряник. Все по науке.
— Понятно.
Глядя на то, как вальяжно Соловьев сидел, развалившись в кресле, я подумал, что он, наверное, один из тех редких людей, в которых не было даже крошечной капли чувствительности культиватора. Иначе бы он обязательно ощутил бы хоть какую-то тревогу. Потому что в этот момент он был по-настоящему близок ко смерти.
Убийство — акт разрушения. И плата, которая последует за убийство невиновного, скорей всего уничтожит Мастера Перемен. Но когда речь идет о ком-то, кто сам готов убивать, руки у Мастера оказываются развязаны.
В тот меня скорее остановила скрытая камера, которая вела запись происходящего в кабинете. Книга говорила, что добраться до видео просто так не получится…
— Мне нужно время, чтобы подготовить документацию на патент, — сказал я.
В ответ Соловьев смерил меня долгим взглядом.
— Ладно, но учти, с Толстыми шутки плохи. Попробуешь что-то выкинуть, получишь и ты, и твоя девчонка. У тебя три дня на все.
А ведь этот тип и правда мог доставить проблем.
— Понял?
— Да.
Сделаю пока вид, что впечатлялся.
Толстые… кто-то другой обязательно посчитал бы подобный случай совпадением, но я пару десятков лет с Сукой общался, так что и не такое видел. Правда, я не совсем понял, причем тут Соловьев. Потому на пути к тренировочному центру набрал Коул, который пока оставался на Пятой.
— Ты решил насчет Птицкеров?
Вот же… Даже не поздоровался.
— Думаю еще. Есть другой вопрос.
Я спросил его про Соловьева. И, на удивление, ему даже справок наводить не пришлось.
— Род Соловьевых входит в клан Толстых, — сказал Коул. — В досье по Толстым я их не включал — это второй эшелон. Не самые мелкие, но и не приближенные. Глава рода, правда, правитель. Довольно богаты. Занимаются артефактами, насколько я помню. А что проблемы?
— Гм… Узнай про Павла Соловьева. Двадцать шесть лет, стихийник, третий ранг, — перечислил я. — Хочу понять, что за человек.
На тренировку в итоге я опоздал почти на полчаса, но не сказать, чтобы что-то потерял. Хотя формально остальных членов группы, результаты конкурса не касались, Софи легко заразила там всех своим настроением. Манна в зале не было, а Рамина одна с этим справиться не смогла. Так что из всех только Оливер с Чжао еще старались что-то отрабатывать, остальные просто сидели и нервничали.
«Вставить» я правда никому не успел, одновременно со мной пришел Манн. Причем он был не один, а с Хуммельсом.
Вокруг этих двоих тут же собралась вся наша группа. Манн достал из кармана сложенную пополам стопку листов и протянул вперед.
— Полные результаты, — прокомментировал он бесстрастно.
Схватила стопку первой, разумеется, Софи. И тут же зашелестела страницами, быстро переворачивая.
— Сотое… сто пятидесятое… двухсотое… — с каждым словом в ее голосе оставалось все меньше надежды. — Двести пятидесятое…
Под конец она почти совсем стихла.
— Пятисотое… — она повернула расстроенное лицо ко мне. — Даже в пятьсот не вошли…
Она продолжила было листать, но в этот момент Хуммельс, наконец, не выдержал и во всю луженую глотку расхохотался. Софи в ответ с такой обидой на него посмотрела, что немцу явно стало неловко.
— Ты первую-то страницу чего пропустила, доченька? — хмыкнул он.
Пару секунд Софи, кажется, не могла понять о чем он. Потом ее глаза расширились. Одним движением она перевернула листы обратно…
— Одиннадцатое место?! — воскликнула она пораженно.
Остальные тут же полезли вырывать у нее из рук распечатку.
— Ты наше удивление представь, — ответил Хуммельс, улыбаясь. — Мы там у себя девяноста третьему месту радуемся, а вы взяли и в основной выставочный зал попали. Предупреждать о таком надо, старина.
Последняя фраза была обращена к Манну.
— Мы и сами не особо планировали, — ответил тренер.
— Ну да, ну да, — ответил Хуммельс и бросил на меня взгляд. — У нас тут в клане насчет патента интересовались. Предложений у вас, скорей всего, много будет, но если по старой дружбе и наше рассмотрите, то условия сможем неплохие дать.