— Значит, ты можешь сделать, чтобы грофран таял, — проговорил он. — Что дальше? Зачем ты нам рассказал?
— Затем, что это еще не все, — ответил я честно, вспомнив о том, что видел в воспоминании в Библиотеке Ротшильдов. — Грофран можно улучшить еще.
— Еще?! Но и это уже…
— Еще, — кивнул я. — Алексей Фэнс…
Я оборвался, поняв еще один важный момент.
— Алексей Фэнс явно знал, что грофран можно заставить таять. Но учитывая, что грофран выплавляли только на одном заводе, это не могло иметь критического значения. Не для грандов уровня монарха… Значит, у него должны были быть еще какие-то свойства. Ваша задача — понять, что это за свойства, чтобы я знал, что искать дальше. Все понятно?
Вид изобретатели, когда я договорил, имели… интересный. С одной стороны, оба явно были впечатлены — исследовательская жилка в них была сильной, с другой…
— Мы в любом случае трупы, — сказал Трейси, бросив взгляд на товарища. — А так хоть сможем узнать обо всем этом.
— Да, — Франк хмурился сильнее, но возражать тоже не стал. — Нам понадобятся образцы, и… ты можешь объяснить эту технику? Семейную?
Гм…
— Объясню, что смогу, — ответил я. Ни Книгу, ни руны, они все равно увидеть не смогут, но как-нибудь попробую разъяснить. — У меня есть пара идей насчет Заступника, и мне нужна будет помощь. Пока будем работать, все покажу.
Антона Туров я встретил спустя час на улице со свертком на плече.
— В багажнике есть место? — спросил я первым же делом.
Охотник ответил мне долгим взглядом, после молча обошел свой поддержанный Коммотор кругом и открыл дверь. Я тут же скинул свою ношу.
— Это то, что я думаю? — все же спросил он.
— Сложно сказать, — хмыкнул я.
И отвернул верхнюю часть свертка, чтобы показать лицо «посылки».
— То?
— Это была одна из версий, — признался он.
Я покачал головой:
— Не думай, что я просто решил на тебя свою проблему скинуть.
После я рассказал ему все, что узнал от Соловьева. За исключением, конечно, части про темных системников. Во-первых, темные — были моей проблемой, и решать ее должен был я, во-вторых, он бы все равно не понял.
— Не похоже на обычную разведку, — сказал Антон, когда я договорил. — Пахнет серьезно.
— Войной? — уточнил я.
Действия темных так или иначе почти всегда к ней ведут.
— Не знаю, — нахмурился он. — Но об этом нужно сообщить.
— Вы сможете с отцом это сделать? — спросил я. — С выгодой для себя? Желательно через Василия Морозова. В идеале — так, чтобы он не узнал о моем участии.
Думал Антон достаточно долго. Даже кому-то позвонил и несколько минут разговаривал.
— А с Василием Морозовым у тебя…
— Ничего критичного, но он может захотеть задать вопросы, на которые я не готов отвечать.
— Понятно, — Антон захлопнул багажник. — Ладно, сделаем. Ты не против, если перед… гм… мы с отцом посылке от себя пару вопросов зададим?
— О, тут как хотите, — махнул рукой я. — Только предупредите, когда с ГСБ встретитесь.
После Антон уехал.
Я уже тоже собирался. Поднялся в лабораторию к «стеклотарщикам», чтобы передать им последние указания. И уже когда уходил… ощутил вибрацию. Но не из тех, после которой вскоре начнают по башке бить. Дрожь была едва ощутимая, а связана она была…
— Ребят, вы ничего не забыли?
…с Франком и Трейси.
Оба посмотрели на меня непонимающе…
Вибрация.
Точно что-то с ними. Сосредоточившись на Книге, я чуть подтолкнул…
— Письмо? — неуверенно произнес Трейси.
— Какое пи…
Франк оборвался, а потом как пьяный подошел к вешалке… и достал из внутреннего кармана куртки клочок бумаги.
— Я… забыл.
Он отдал сложенную в несколько раз бумагу мне. У листка были засаленные края, а изначально он был частью упаковки или чего-то подобного. Расправив «письмо», я прочитал:
Во время осуществления работы и деятельности во вверенном мне отделе я все понял. Прошу предоставить в распоряжение меня начальника охраны(это я) средства для отражения нападений:
— Пистолет.
— Патроны (не два)
— Штуку с веревкой
— Бумагу для повторного письма, если откажешь (Не отказывай)
Ожидаю средства через пятнадцать часов после прочтения. В случае отказа вынужден буду отправить повторное письмо.
Уже закончив читать, несколько мгновений я не мог оторвать взгляда от неуклюже выведенных строчек. Ощущение было… странное. Я точно знал, что дрожь нитей была вызвана тем, что письмо написал «монетка», но в то же время было практически невозможно отделаться от чувства, что относиться к нему нужно серьезно. Вот же…
— Где вы его взяли? — спросил я.
В Праджисе изобретатели работали в лаборатории, пристроенной к залу Манна. С Бомби они, по идее, не должны были пересечься.
— Пацан какой-то принес, — ответил Франк. Он вроде пришел в себя. — Из тех, что в Школе Стихии занимался. Не пойму, как я мог забыть…
— Не в тебе дело, — отмахнулся я.
Сам же задумался. Вообще в Праджис я давно хотел съездить, хотя бы на день-два. Это нужно было и чтобы мой единственный источник дохода не оборвался, и чтобы завершить там несколько дел, за которые я все еще торчал плату.
Мешало мне участие в конкурсе. Хотя завтра — уже сегодня — как раз выходной на выставке…
Письмо «монетки» вполне могло быть ложным сообщением, но и игнорировать его я не мог… Не после того, как принял Бомби и взял за него ответственность…
— Жопа макакина, — выругался я сквозь зубы.
Когда я вернулся в Хилтон, сперва у меня состоялся долгий и не очень приятный разговор с Михаэлем Нойером. О произошедшем с Софи он узнал от Манна — тренеру я сам рассказал — и теперь «текзка» предъявлял претензии мне.
— Молодой человек, вы должны определиться. Любо мы с вами работаем как партнеры, либо я перевожу наш контракт в раздел выскорискованных инвестиций и продаю долю тому, кто даст больше.
Разговаривали мы с ним в гостиной нового состоящего из нескольких комнат номера, куда переселили нас с Софи. В коридоре теперь постоянно дежурили три третьих ранга Клана Нойер (6), плюс отдельно была предупреждена служба безопасности гостиницы. Ну а сама Софи отдыхала в одной из спален.
— Продаете? — нахмурился я.
Я был уверен, что договор этого не позволяет.
— Как я уже говорил, юрист у вас очень хороший, молодой человек, — ответил немец, глядя на меня сквозь стекла круглых очков. — Но явно недостаточно опытный в делах кланов. Соглашение о запрете перепродажи доли заключено с Кланом Нойер. Это будет муторно, но при желании я смогу принять покупателя в клан, передать ему долю, а после исключить. Никто и слова не скажет.
Вот же… Коул. Накосячил. Хотя… Михаэль бы не стал бы меня предупреждать, если бы и правда хотел так сделать.
Пару секунд я думал, как к всему этому относиться, в итоге сказал честно:
— У меня есть секреты, которыми я не могу делиться.
— Секреты, — повторил немец.
Потом вздохнул, поставил на стол саквояж, который до этого держал в руке, а сам уселся в одно из кресел.
— Ты хотя бы понимаешь, что не можешь предусмотреть всего, и что одному работать тяжелее, чем в команде? — спросил он. — Второе нападение за неделю явно об этом говорит.
Я тут же хотел ответить, что у меня есть команда, но… промолчал. По сути, немец во многом был прав. Была тут, правда, одна загвоздка.
— Я не хочу попадать от вас в слишком большую зависимость.
Это была не какая-то блажь, а вполне здравый расчет. Вплоть до того, что при слишком тесных связях с таким мощным грандом как Нойеры, мне станет сложнее вернуть статус Фэнсам. Суд грандов может решить, что я не сам его добыл.
Как ни странно, на это Михаэль ответил с пониманием.
— Нам и самим это не особо выгодно. Как раз потому я и предлагаю оформить всю нашу помощь официально.
Открыв саквояж, он выложил на стол две папки бумаг.
— Первая — договор на охранные услуги с одним из подразделений нашего клана, — прокомментировал он. — Триста тысяч в месяц.
Гм…
— И платить буду я вам?
— Сам хотел самостоятельности.
Говоря это, немец даже намека на улыбку не показал, хотя внутри — я нисколько не сомневался — он моментом наслаждался.
— Подчиняться группа, разумеется, будет тебе, — добавил он после паузы.
— А отчитываться вам?
— В оговоренных с тобой пределах, — ничуть не смутился немец.
— Хм… А вторая? — спросил я.
— Небольшое изменение нашего первоначального договора, — сказал он. — Во-первых, часть прошлого договора, касающуюся юридической и силовой помощи мы переоформим — оплатим деньгами. Во-вторых, если согласишься, выкупим у тебя еще пять процентов. Уже за другую цену. Ну и внесем пункт о невозможности переуступки доли без твоего разрешения.
То есть, другими словами, немцы учли все сложности, которые возникли — по моей вине, кстати — и нашли такое решение, которое и их бы успокоило, и меня устроило. И даже суд грандов не придерется. Пункты о помощи, которые можно было бы толковать двояко, вычеркнули, плюс за охрану я теперь буду платить из своего кармана.
Пролистав вторую папку, я остановился глазами на сумме договора…
— Десять миллионов.
При том, что за первые пятнадцать процентов Нойеры дали всего шесть, не считая бонусов.
— Все верно, — кивнул Михаэль.
— И с чего такая ще…
Я оборвался, сообразив.
— Вам предложили выкупить процент, — понял я. — Кто?
Прежде чем ответить, Михаэль застегнул замок саквояжа и убрал его со стола. Поднял внимательный взгляд на меня.