— Не до такой степени знакомы, — улыбнулся инженер. Впрочем, улыбка почти сразу исчезла. — Я уже рассказал Алексу… У моего рода был конфликт с Птицкерами. В чем суть я не знаю, сам тогда еще ребенком был, да и неважно уже. Смысл в том, что конфликт вылился в войну, недолгую, разумеется. Дрейки тогда были правителями. С сильной гвардией, закаленной в боях с портальщиками. Но по сравнению с Птицкерами это, разумеется, никакого значения не имело. Все, кто мог сопротивляться, были убиты. Род был практически уничтожен.
Виктория выслушала его молча. Когда же он закончил…
— Я тут причем? — сказала она резко.
Дрейк продолжал на нее смотреть.
— Извините, — вздохнула она. — Я просто…
— Тебя никто ни в чем не обвиняет, — сказал я. — Ты — не твоя семья. Более того, если ты захочешь — ты сможешь изменить всю корпорацию. Сделать ее такой, какой хочешь.
— Чего? — хмыкнула она. — Да кто мне даст? Птицкеры, как были бешенными ублюдками, так навсегда ими и останутся. Если ты думаешь, что у меня только мамочка с папочкой такие, то ошибаешься.
— Насчет того — кто даст, потом поговорим, — ответил я без подробностей. И добавил. — К бабушке у тебя вроде другое отношение.
— Да… — Виктория кивнула после паузы. — Она не такая как остальные… была. Но тоже не ангел, уж поверь.
— Никто этого и не ждет на таком уровне, — пожал плечами я.
— Кроме того, нам она помогла, — добавил Дрейк. — Именно Бернадетт Птицкер ответственна за то, что нас не стали добивать. Она собрала остатки рода. В основном это были как раз артефакторы, и чуть позже помогла основать «Автодетали». Кое к каким разработкам даже свою руку приложила. Я сам немного с ней работал. Так как она, Систему и код не понимал никто на моей памяти…
Вот тут уж внимание Виктории стало абсолютным. Про бабушку ей явно было интересно послушать.
— После ее смерти… — продолжил Дрейк, нахмурившись. — Какое-то время нами занимался Вигмар, но, насколько я понимаю, ему это особенно не было интересно. Другие проблемы были. Потом мы были сами по себе… А уж после появился Эрик…
— Представляю, — скривилась системница.
— Он захотел оптимизировать производство, требовал увеличения прибыли… — проговорил инженер нейтрально. — Тогда мне и пришла мысль разделить завод на официальную и неофициальные части. Тем более, что как раз тогда у нас наметился прорыв… В общем, я не хотел, чтобы результаты нашей работы достались Эрику. Потому и обратился за помощью к русским. Но, в общем, это оказалось не сильно лучше.
— А Гильдия Охотников? — спросил я. Об этом у нас с ним речь не заходила.
— С Гильдией у Дрейков тоже были не лучшие отношения, — без удовольствия признался инженер. — Так-то, в целом, наши цели совпадали всегда… Да и Дрейки входили в Гильдию, но как раз перед Птицкерами вышли из нее. Не без скандала. Просто… Мой род — это род охотников, я всегда мечтал, чтобы мои разработки помогали закрывать Прорывы, биться с портальщиками…
Закончил Дрейк в итоге путано, но общую мысль до Виктории донес.
— Вряд ли я тут чем-то смогу помочь, — сказала она после паузы. — Вы просто не знаете от… Эрика. Он…
— Он мертв, — сказал я.
— Что?! — уставилась Виктория на меня пораженно. — Не шути со мной так. Я же могу начать радоваться как не в себя.
Хм… Похоже я зря волновался, что она может это плохо воспринять. За следующие несколько минут я пересказал им с Дрейком — инженеру тоже будет полезно — про все случившиеся во время Суда Грандов. В том числе про финал конкурса и ловушку с Кинжалом Чантури.
Упустил только несколько частных моментов. Например, про то, что Эрик предлагал мне «отдать Викторию». Я тут, конечно, ни при чем, но системницу это бы только лишний раз с толку сбило, учитывая ее отношение с родственниками. Пусть сама думает. Без «подсказок».
— То есть, это тоже Магнус сделал… — протянула она, когда я закончил.
— Магнус. Но я поспособствовал.
Вот это я скрывать не стал.
В ответ она довольно долго на меня смотрела…
— Понятно.
Второй чизбургер она есть не стала.
Выспался.
Это была первая мысль, когда я открыл глаза. Забавно, учитывая, что за окном Коммотра как раз начало темнеть.
Машину вел Дрейк. Я сидел сзади, откинувшись на спинку. Виктория и вовсе развалилась на все сидение, положив голову мне на колени, которые ко всему прочему еще и успела мне обслюнявить.
Чуть подумав, я провел пальцем ей по губам, убирая лишнюю влагу.
Спустя несколько секунд она открыла глаза.
— Привет, — сказал я.
Она глянула в одну сторону, в другую, явно пытаясь понять, где находится. Потом снова посмотрела на меня.
— Привет.
Подниматься она не спешила.
— Значит это был не сон?
— Думаю, нет, — ответил я. — Хотя, возможно, когда-нибудь выяснится, что вся жизнь — лишь сон.
На пару мгновений после этого она снова закрыла глаза, будто проверяя мои слова.
— Это правда насчет свадьбы? — спросила она прямо.
И взгляд был прямой.
Мне понравилось.
— Да.
Секунду, другую Виктория будто пыталась сообразить, что именно я имею в виду. Потом, видимо, до нее дошло, что двояко это трактовать невозможно.
Она резко села, отодвинувшись от меня к противоположному краю сидения. Сон с нее сошел. «Утренняя» рассеянность сменилась обычной готовностью к действию. И, видимо, к побегу. Кажется, такая черта в ее характере тоже была. Неудивительно. Учитывая ее историю.
Общий же вид у нее был растерянный и пораженный.
— Я думала это твои штуки! — воскликнула она. — Ну чтобы, типа, фокусы твои сработали против Магнуса!
— Фокусы, как ты их называешь, уже сработали, — заметил я. — Жениться необязательно.
— Тогда… — она лихорадочно соображала. — Точно! Дед! Дед тебе что-то пообещал…
— Неправильно, — снова возразил я. — Я у него потребовал кое-что. В том числе Автодетали, как ты, наверное, догадалась. Он был должен мне. Из-за моих родителей, из-за меня, плюс у него проблемы, с которыми без моей помощи ему не справиться. И, уж поверь, с Вигмара Птицкера мне было что взять и без тебя. О тебе речь действительно заходила…
— Вот!
— …но ты не моя плата, а мой выбор.
— Но почему?!
— Потому что я тебе доверяю, — ответил я просто. — Для меня это важно. Сколько раз мы уже друг друга спасали? Посчитай.
Какая-то доля понимания на ее лице после этого появилась, но именно что доля. Спустя мигона видимо еще о чем-то вспомнила и привела последний, видимо, самый убойный по ее мнению аргумент:
— Но мы еще даже не трахались!
Даже не знаю, чего было в голосе больше. Удивления или возмущения.
Потому я, наверное, и не сдержался:
— А что, думаешь мне не понравится?..
Я даже договорить не успел…
— Ты охерел?!!
…как системница прыгнула на меня, попытавшись придушить, но быстро оказалась снизу, прижатой к сидению.
В таком положении даже тренированный мозг Мастера Перемен на какое-то время отключился. Я впился губами в ее губы. Моя рука нырнула ей под рубашку, сразу сжав грудь. Виктория сначала замычала, укусила едва ли не до крови, но через пару секунд ее пальцы уже лихорадочно боролись с ширинкой моих брюк…
— Экхм… молодые люди, я конечно все понимаю…
— И мы очень это ценим! — заявила Виктория, даже не подумав прерваться.
Так что…
— Эй, ты куда?!
…пришлось самому.
— Подъезжаем уже, — объяснил я, выпрямившись. Виктория осталась лежать на сидении с задранной до самой груди рубашкой, обнаженным упругим животом. — Завод свой не хочешь посмотреть?
— Я вообще-то… — она все-таки понизила голос, — кое-что другое хотела посмотреть!
Фраза так и сквозила раздражением.
— Успеешь еще, — хмыкнул я.
— Я уж думала все, крест на старушке поставила, — услышала Яна, едва войдя в комнату.
Голос Наставницы донесся откуда-то из глубины гостиной, но девушка, почувствовав подвох, сразу свернула к террасе. И не прогадала.
Женщина сидела в кресле у выхода на балкон со спицами и пряжей. Моток шерсти лежал на паркете рядом, подергиваясь в такт движению игл.
— И не проведешь тебя уже, — пробормотала она, не отрываясь от работы.
— Серафима Григорьевна, вы все время тут сидите, — ответила Яна. — И никакая вы не старушка.
— Да? А сколько по твоему мне лет?
Яна на секунду задумалась. А ведь правда…
— Сколько?
— А сколько есть — все мои, Яночка, — усмехнулась Наставница и все-таки повернулась к ней. — Ну, что скажешь?
Яна помедлила. Уточнила:
— Вы ведь уже знаете? Про конкурс и остальное…
— В общих чертах. Меня твои впечатления интересуют.
Кивнув, Яна собралась с мыслями и за несколько минут пересказала основное. Про финал конкурса, про Суд Грандов. Было несложно, потому что все пару часов назад она пересказывала все то же самое Василию Морозову. Во всех тех же подробностях. Не рассказала она разве что про… обещание, которое дала во время того странного… заклятия? Которое их в итоге и спасло. Она так и не поняла, что именно сделал тогда Алекс, и с этим она хотела сначала сама разобраться.
— Значит, Кинжал… — протянула Серафима Григорьевна, выслушав. — И ты его отдала Фэнсу?
— Да.
— Понятно.
Наставница замолчала, глядя на Яну хмурым взглядом.
— Думаете…
— Пока ничего не думаю, Яна. Ты сама понимаешь, что если бы все дошло до конца, то удар был бы нанесен в самое сердце Империи. Русские Ряды — это, конечно, не Александрия и не Зимняя Башня, но немногим меньше. Кто бы это не задумал — его целью был удар по нам. Все остальное — подробности.
Яна быстро поняла, к чему Наставница клонила.
— Так Алекс наоборот…
— А что ты знаешь о культиваторах? — не позволила договорить женщина. — Почему их запретили?