42 и следила за тем, чтобы жители Мерри случайно не заходили на площадку, когда начинались съемки. Она даже взяла Кэт закуску из морковки и хумуса вместе с протеиновым коктейлем, когда они прервались на поздний обед.
— Ты взяла что-нибудь себе? — спросила Кэт, надевая куртку потеплее, чтобы защититься от холодного ветра. Ее гардероб на съемочной площадке был слишком легким. Она сделала мысленную пометку надеть свое фирменное пальто Duluth для съемок сегодня днем.
Сара держала в руках панини и кока-колу.
— Отлично. Давай поедим. — Кэт подвела девочку к бордюру, чтобы они смогли сесть. — Итак, что ты думаешь обо всем этом на данный момент?
— Я думаю, что твоя жизнь такая классная, и за кадром происходит много всего. Как будто съемка занимает вечность. Серьезно, сколько дублей нужно Дрейку, чтобы сказать: «Мы собираемся сделать это для вас».
Кэт фыркнула и сделала большой глоток невкусного смузи.
— Дрейк привык работать по сценарию, — объяснила она. — Переход от следования тексту к импровизации может быть сложным. Но у нас сжатые сроки, и нам нужны предварительные кадры, чтобы мы могли сразу приступить к строительству.
Сара кивнула и откусила большой кусок сэндвича.
— Логично, — сказала она с набитым ртом. — Ты работаешь намного усерднее, чем я себе представляла. Быть телезвездой гораздо менее гламурно, чем я думала.
Кэт усмехнулась.
— Так и есть. Но если ты делаешь что-то стоящее, ради этого нужно усердно работать.
— Мне это нравится. Но я готова поспорить, что многие и не догадываются, как тяжело ты работаешь.
Кэт покачала головой и надкусила морковку.
— Так и есть. Но смысл усердной работы не в том, чтобы заставить людей заметить, как много ты работаешь. А в том, чтобы выложиться по полной и уйти без сожалений. Хорошая работа не проявляется в том, что кто-то другой говорит тебе, что ты поступила хорошо. Речь должна идти о том, чтобы ты чувствовала себя хорошо из-за приложенных усилий.
— Это глубоко, — усмехнулась Сара.
— Все дело в усилиях, жертвах и вознаграждении, — продолжила Кэт, выпрямляя перед собой ноги и отряхивая несколько полос грязи. — Ты должна решить, чем готова пожертвовать и сколько усилий готова вложить во что-то. И эти две вещи обычно складываются в награду, которую ты получаешь в конце.
— Приведи пример, — скептически потребовала Сара.
— Ладно, иногда это означает потерпеть небольшую боль сейчас, чтобы ты могла наслаждаться собой позже. — Кэт повертела в руках смузи. — На самом деле, я не особенно люблю смузи. Я бы предпочла съесть три ломтика жирной колбасы и пиццу с зеленым перцем. Но часть моей работы заключается в том, чтобы поддерживать свою форму — заметь, не только ради внешности. Помимо выбора полезных продуктов питания, тебе не следует беспокоиться о еде, весе или диете. Понятно?
Сара серьезно кивнула.
— В моем случае, я старше, и мой метаболизм не хочет, чтобы я ела пиццу на обед и жареную курицу с картофельным пюре на ужин. Потому что я засну через четыре секунды. Так что, я давлюсь морковкой с хумусом и этим отвратительным смузи, потому что знаю, что это будет подпитывать меня энергией до конца дня. А вечером я собираюсь выпить пару бокалов напитка для взрослых с остатками феттучини. Так что сейчас я терплю небольшую боль, чтобы потом получить бóльшую награду.
Сара рассмеялась.
— Эх, ты смеешься, но это применимо и к гораздо бóльшим урокам. Все дело в том, чтобы не сводить глаз с цели.
— Вы, взрослые, очень любите учить жизни, не так ли?
— Малышка, если бы у меня был кто-то, кто преподал бы мне этот жизненный урок в твоем возрасте, я была бы намного успешнее. Возможно, тебе стоит делать заметки.
Сара изобразила что лихорадочно записывает, выглядя при этом очаровательно, и Кэт расхохоталась.
Пейдж подошла к ним, ее длинные ноги были облачены в праздничные леггинсы с оленями, для защиты от холода.
— Не возражаете, если я присоединюсь, леди? — спросила она, держа в руках сэндвич.
— Просто идеальная женщина, чтобы присоединиться к разговору, — объявила Кэт. — Мы с Сарой обсуждали усердную работу и мечты.
— О, моя любимая тема! Что ты хочешь делать по жизни, Сара? — спросила Пейдж.
— Ммм, ну… Я очень люблю моду, — пожала плечами Сара. — Но думаю, мой папа хочет, чтобы я нашла что-то посерьезнее, что могло бы меня заинтересовать.
— Мода может быть серьезной, — возразила Кэт.
— Папа так не считает. Он говорит: «Почему бы тебе не попробовать себя в бухгалтерском учете, нейробиологии или физиотерапии?» — передразнила Сара.
Кэт фыркнула, и Пейдж толкнула ее локтем в бок.
— Ауч! Мода может быть очень серьезной. Какие части индустрии тебе нравятся больше всего? — спросила Кэт, потирая ребра там, где столкнулась с костлявым локтем Пейдж.
Сара нахмурила брови.
— Знаешь, меня интересует не столько модельный бизнес. Скорее, меня привлекает то, что мы видим в журналах, рекламе, в Instagram или по телевизору.
— А, брендинг, — кивнула Кэт. — Модный брендинг и маркетинг — это огромная, серьезная индустрия.
Сара просияла.
— Правда?
— Мода — гораздо большее понятие, чем просто одежда и аксессуары. Она объединяет в себе искусство и бизнес, бухгалтерский учет и международные отношения, — перечислила Кэт, загибая пальцы. — Это огромная и важная отрасль.
— Мой папа так не думает.
— Ну, может быть, твой папа просто не осознает, сколько труда требует мода, — заметила Пейдж. — Иногда наша работа заключается в том, чтобы разъяснять людям то, чего они не понимают.
«Ноа Йейтс не понимает ничего, что понимать не хочет», — безжалостно подумала Кэт.
— Что, если они не хотят знать? — спросила Сара.
— Тогда ты все равно делаешь это и суешь свой успех им в лицо очень изящным образом, — ответила ей Кэт.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Ноа уставился на сообщение на своем телефоне. Затем ударил по кнопке вызова.
— Скажи мне, что ты не оставила нашу дочь на попечение телезвезды, — прорычал он.
Он услышал звук, похожий на помехи на другом конце провода.
— Меллоди, я знаю, что это ты дуешь в трубку. Даже не пытайся провернуть этот трюк с туннелем.
Его бывшая жена и вроде как друг вздохнула.
— Ноа, ты говоришь так, будто она порнозвезда. Я познакомилась с Кэт. Она казалась достаточно ответственным взрослым, даже более ответственным, чем та няня, которую ты нанял несколько лет назад, которая напала на наш ящик с вином и потеряла сознание на диване, пока наш пятилетний ребенок смотрел «Сияние».
— По сути, это то же самое, но на этот раз виновата ты.
— Что с тобой происходит? После наводнения ты взвинчен сильнее, чем мама-наседка в первый день детского сада.
От него не ускользнула правдивость в словах бывшей жены.
— У меня просто много дел.
«Именно так», — напомнил он себе. И тот факт, что жизнь проносилась перед глазами полдюжины раз на дню, когда он представлял себе мутно-коричневые воды, смыкающиеся над его головой… что ж, это тоже немного отвлекало.
Он поймал себя на том, что снова и снова зацикливается на этих нескольких секундах. А потом: татуировка, лодка. Безопасность. Женщина, что вытащила его из воды, как почти утонувшую собаку, скорее всего, спасла ему жизнь. И он понятия не имел, кто она такая. Незнакомка, которую он никогда не забудет. Та, кого он, вероятно, никогда не сможет отблагодарить.
Ноа выдохнул.
— Извини. Я просто не самый большой поклонник Кэт Кинг. Она знаменитость из реалити-шоу. Неужели мы действительно хотим, чтобы наша дочь проводила с ней время?
Меллоди рассмеялась.
— Это шоу о ремонте домов, Ноа, а не «Странные домохозяйки откуда угодно»43. Она милая, она умная, и она вызвалась добровольно. Сара была бы безутешна целую неделю, если бы я сказала «нет».
— Я это понимаю. Просто…
— Ноа. Ей двенадцать, почти тринадцать. — Он слышал нежную твердость в тоне Меллоди. Ту, что слышал миллионы раз за время их отношений. — Нам придется начать принимать это. Она достаточно взрослая, чтобы оставаться дома одной. Она достаточно взрослая, чтобы не забирать ее после занятий в школе. Она достаточно взрослая, чтобы быть самостоятельной.
Логически, с рациональной точки зрения, он это понимал. Но когда он смотрел на свою маленькую девочку? Он не был готов выпустить ее в мир. Она не была готова. Он не был готов.
— Я приму это во внимание, — неохотно сказал Ноа. Были причины, по которым он был таким, каким был. Причины, о которых он никогда не говорил с Меллоди.
Меллоди рассмеялась.
— Ты же знаешь, что у нас совместная опека, верно?
— Я смутно припоминаю что-то такое. Но если я увижу, что наша дочь в облегающем коротком топе с длинными волосами говорит о маникюре и смазливых мальчиках-спасателях, я буду винить тебя вечно.
Он услышал отчетливый звук фальшивых помех.
— Что? Я тебя не слышала… проезжаю через… тунн…
Его бывшая жена — комик.
Ноа бросил телефон на сиденье рядом с собой и направился в Мерри. Он провел свой обеденный перерыв и бóльшую часть дня в Нью-Хейвене, встречаясь с государственными чиновниками и обсуждая, на какую помощь может или не может рассчитывать Мерри. Существовали десятки федеральных программ, направленных на восстановление городов. И теперь его работа заключалась в том, чтобы проанализировать тысячи — без преувеличения — страниц и выяснить, какие программы соответствуют потребностям Мерри, и на какие из них они могут претендовать.
Это было не идеально, но, по крайней мере, Мерри мог рассчитывать на что-то помимо «Мокрого, грустного, разрушенного Рождества» или какое там название телеканал Кэт выбрал для шоу.
Он заметил парк автомобилей съемочной группы, припаркованных по всей Омела-авеню. Ноа выскользнул из машины и, захлопнув дверь, решил про себя, что мог бы добавить этикет парковки в свой список вопросов, которые нужно обсудить с Кэт.