— Мам!
— Что? Он не похож на адское чудовище. Он очень симпатичный. Очки делают его похожим на интеллектуала.
— Адские твари необязательно должны быть уродливыми. Внутри него скрыт гниющий шведский стол из придурков.
Брови Пейдж взметнулись вверх, и она послала Анджеле многозначительный взгляд.
— Что? — требовательно спросила Кэт. — Знаешь, что он мне сказал?
— Нет, — ответила Анджела. — Единственное, что мы из тебя вытянули, — это «гниющий шведский стол из придурков».
— Он ворвался в дом Хаев. Я сидела на улице с Эйприл и Сарой после того, как Эйприл немного расчувствовалась. Он спросил, нравится ли мне заставлять маленьких девочек плакать. Вел себя так, будто я только что довела обеих девочек до нервного срыва и бессовестно снимала это для истекающей слюной аудитории бездушных садистов.
— Ты становишься по-настоящему щедрой на описания, когда злишься и трезва, — заметила Пейдж. — А твоя аллитерация54 впечатляет.
— Не заставляй меня добавлять тебя в мой список случайных происшествий, — предупредила Кэт.
— Почему он так себя вел? — спросила ее мать.
— Он думал, что я заставляю Эйприл плакать на камеру, пока я не указала, что снаружи нет камер. Ага. Затем он разразился очередной тирадой о том, что я являюсь ярким маяком для всего неправильного в этой вселенной. И я, наконец, предоставила ему доказательства этого. По крайней мере, на словах, потому что я гребаная леди.
Официантка вернулась с их напитками.
— Вы, три леди, — сча-стли-ви-цы. Любезно предоставлено Дрейком «Секси» Маккенроу.
Кэт взглянула в сторону бара. Дрейк и Генри весело помахали. Ноа просто смотрел на нее.
Пейдж и Анджела подняли бокалы в знак благодарности. Кэт уставилась на Ноа, надеясь, что он прочтет ее мысли.
Пошел. Нахуй.
Он приподнял бровь, и уголок его рта изогнулся. Глаза Кэт сузились. Как он смеет выглядеть таким спокойным, таким привлекательным.
Пейдж достала свой телефон.
— Что ты делаешь? — зашипела Кэт.
— Я пишу Дрейку и говорю ему, чтобы он не позволял Ноа приближаться сюда, иначе ты выпотрошишь его, как рыбу, на глазах у всех этих свидетелей, и нам придется ехать очень далеко глубокой ночью, чтобы спрятать тело.
Дрейк поднял свой телефон. Сообщение получено.
Кэт снова обратила внимание на стол.
— Так или иначе, он орал там на меня на тротуаре. И я сорвалась. Это был долгий съемочный день, а затем мы пришли в дом, который всего два года назад отремонтировали до совершенства. А теперь он заплесневелый, грязный и совершенно непригодный для жизни. Мне хотелось плакать вместе с Эйприл.
Анджела потянулась и сжала ее руку.
— Милая. Ты — моя дочь, и, если ты хочешь, чтобы я пошла туда и сбила очки с этого невероятно красивого мужчины, я это сделаю.
Кэт ненадолго задумалась. Но как бы ни было интересно посмотреть на это, она предпочитала вести битвы самостоятельно. И самой раздавать пощечины.
— Спасибо, мама. Если ты не возражаешь, я пока не буду отклонять это предложение.
Анджела кивнула.
— Просто скажи мне, где и когда, и я буду там, чтобы выбить дерьмо из любого, кого ты захочешь.
— Ах, семейные узы, — вздохнула Пейдж. — Итак, что еще произошло снаружи? Мы все слышали крики.
— О! — Кэт шлепнула по столу так сильно, что задребезжали напитки. — Представляешь! Он сравнил меня с одним из тех грязных подонков, охотящихся за машинами скорой помощи, и обвинил меня в похищении его дочери и втягивании ее в «грязную драму»!
— Ну, это просто смешно. Мама Сары доверила ее тебе и, очевидно, дала ему знать, раз он знал, где искать Сару, — отметила Пейдж.
— Спасибо, — сказала Кэт, так бурно жестикулируя, что мать взяла ее бокал и прижала к груди. — Именно об этом я и говорю.
— Не думаешь, что у него могло произойти что-то такое, что помешало бы ему признать твою щедрость и гениальность? — спросила Анджела, крутя пальцем у виска.
— Ты имеешь в виду что-то вроде опухоли мозга? — подыграла Пейдж.
— Это должна быть она. Другого объяснения просто нет, — объявила Анджела. Она допила свой напиток и держала пустой стакан над головой, ожидая пока их официантка пройдет мимо.
Как по волшебству, через мгновение, девушка прибыла с тремя свежими напитками.
— Этот раунд за Ноа, нашим очень сексуальным, очень одиноким городским управляющим.
Кэт отодвинула бокал. Какого черта человек, который обвинил ее в том, что она антихрист человеческой порядочности, купил ей выпивку. Было ли это жидким средним пальцем?
— Что с тобой не так? Каталина Кинг не отказывается от бесплатных напитков, — сказала Пейдж, пододвигая напиток обратно к ней.
— Скорее всего, он отравлен.
— Мне неприятно указывать на это и заставлять тебя думать, что я не на твоей стороне, и я надеюсь, ты знаешь, что если тебе понадобится помощь в сокрытии его тела, ты можешь на меня рассчитывать, но…
Кэт холодно взглянула на Пейдж, осмелившуюся сказать что-то в пользу Ноа.
— Я думаю, может быть, нам стоит попытаться сохранить мир. Мы пробудем здесь до Рождества. Это пять недель, которые могут быть просто невыносимыми, если мы дадим Ноа хоть какой-то повод усложнить нам жизнь.
Кэт прикусила губу. Отступать от боя было не в характере Кингов.
— Как насчет того, чтобы просто держать его подальше от меня, и он проживет еще один день в своей личине мудака?
— Я чувствую, что должна пойти поговорить с ним и выяснить, в чем именно заключается его проблема с моей дочерью, — размышляла Анджела вслух.
— Не разговаривай с ним, — приказала Кэт. — Я выпью этот напиток вместо того, чтобы выплеснуть его ему в лицо, но никто не собирается вступать с Ноа ни в какие другие конфликты, кроме рукопашного боя. Она схватила официантку за руку, когда та проносилась мимо столика. — Еще один «Джемесон», пожалуйста.
— Вопрос из разряда приятных. — Пейдж подняла руку. — Почему Ноа так действует тебе на нервы? Ты привыкла к тому, что тебя недооценивают. И, если позволишь, обычно ты этим наслаждаешься.
Кэт указала прямым указательным пальцем на Пейдж.
— Не говори этого, — она могла слышать мысли своей подруги ясно, как колокольный звон.
— Может быть, искры летят, потому что происходит какое-то притяжение, — сказала Анджела, поправляя свои темные волосы.
— Мама!
— Пейдж права, — продолжила Анджела, не обращая внимания на резкий тон Кэт. — Обычно ты позволяешь этой дряни литься из их ртов, а затем давишь недостойную, недооценивающую тебя задницу, словно таракана каблуком. Ты никогда не тратишь время на раздумья по этому поводу.
Кэт барабанила пальцами по столу.
— Я не раздумываю.
— Может, и не раздумываешь, — сказала Пейдж так, что Кэт подумала, что она не имела это в виду. — Но есть что-то в этом парне такое, что тебя цепляет. И все, о чем мы говорим: что, если это не ненависть?
— О, так я должна принимать слова этого мудака, орущего на меня на улице, за флирт?
— Замечание принимается, — любезно кивнула Пейдж. — Думаю, мы с твоей мамой просто задаемся вопросом, стоит ли за этим что-то еще, кроме жалкой ненависти.
— Не в данном случае. Уверяю вас, — сказала Кэт, потягивая свой «Космо» и позволяя водке делать свое дело. У нее были очень сильные чувства к Ноа. Убийственно сильные. И она не была заинтересована в психоанализе того, почему именно он добрался до нее.
Официантка принесла ей «Джемесон» и благоразумно удалилась без каких-либо комментариев.
— Прошу прощения. — Грубый голос прервал внутренние рассуждения Кэт. Мужчине было за пятьдесят. У него был широкий приплюснутый нос, а здоровенный пивной живот обтягивала рубашка с подтяжками.
— Ну и ну, не мой ли это старый знакомый…
— Регис, — представился мужчина, неловко склонив голову.
Пейдж уже соскальзывала со своего табурета, будто бы собираясь вмешаться.
— Освежи мою память, Регис, — лукаво произнесла Кэт. — Как мы познакомились в прошлый раз?
И без того румяные щеки мужчины приобрели рубиново-красный оттенок. Он прочистил горло.
— Ну, насколько я могу вспомнить, мы встретились прямо здесь, на танцполе.
— Хмм. И как же прошло наше знакомство? — Кэт постучала пальцем по подбородку, прекрасно помня, как все было.
— Что ж, мэм. Я немного распустил руки, и вы честно предупредили меня, прежде чем ударить прямо в лицо.
— Это действительно звучит знакомо. Как поживают твои руки сейчас? — спросила Кэт.
Пейдж поперхнулась своим «Космо».
— Попало не в то горло. Простите, — выдохнула она.
— Эти руки больше не блуждают. Я могу вам это обещать. В тот день я чувствовал себя особенно подавленным, слишком много выпил и вел себя как дурак, — объявил Регис. — Но благодаря этому удару я привел свою жизнь в порядок.
— Что ж, я рада это слышать, Регис, — кивнула Кэт.
— Хотел спросить, могу ли я угостить вас, дамы, выпивкой в качестве извинений?
Кэт посмотрела на своих спутниц.
— Напитки с извинениями принимаются.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Кэт допивала свой третий «Космо» и не чувствовала боли. Она перестала отводить взгляд и наблюдала, как Ноа пялится на нее. В «Мастерской» было многолюдно и шумно, соседи наконец-то могли немного выпустить пар теперь, когда прибыла своеобразная кавалерия, несущая с собой надежду на будущее. Ее мать и Пейдж обменивались историями о дне Габби, но Кэт никак не могла отвести затуманенный взгляд от зеленых глаз на другом конце бара.
Когда Кэт наконец вернула свое внимание к пустому стакану и кóстеру55 с надписью «Ничто не напоминает о Рождестве больше, чем Мерри», Ноа поднялся со стула и накинул на плечи шерстяное пальто. Он пожал руку Генри, а затем Дрейку и направился к двери. Он останавливался почти у каждого столика между барной стойкой и дверью, обмениваясь приветствиями и рукопожатиями. И когда он подошел к двери, его глаза нашли ее.