— Ах, да. А теперь я буду спасать твой город, — беззаботно сказала Кэт. — Как ты отблагодаришь меня за всю мою доброту?
Он долго и пристально смотрел на нее.
— Я могу придумать несколько способов, — отважился он.
Ноа Йейтс флиртовал с ней. Намеками.
— И какие же способы? — спросила Кэт, проверяя его и подходя на полшага ближе. Она заметила его рефлекторный нервный взгляд в сторону бывшей жены и хихикнула.
— Что? — спросил Ноа.
— Ты выглядишь так, будто ищешь у Меллоди благословения пофлиртовать со мной, — заметила Кэт.
— Я немного заржавел в том, что касается флирта, — признался Ноа. — И я все еще чувствую себя новичком во всей этой истории с разводом.
— Ты все еще любишь ее? — спросила Кэт, коря себя за то, что задала вопрос, на который на самом деле не хотела получить ответа.
— Конечно, — ответил Ноа, выглядя озадаченным.
— О. — Это было единственное слово, которое она смогла выдавить. Ноа все еще был влюблен в Меллоди? Как она могла так неправильно все понять? Смущенная и более чем опустошенная, Кэт переключила свое внимание на стол с десертами. Десятки домашних пирогов, пирожных и конфет были выстроены в ряд. Ну просто шведский стол из вкусностей.
— Куда ты уходишь, Кэт? — спросил Ноа. Его пальцы сомкнулись на ее руке чуть выше локтя. Теплое, твердое давление.
— О, эм-м, я просто подумала о том, сколько работы мне еще нужно сделать после ужина. — Она небрежно пожала плечами. Небрежно. Все верно. Ее не волновало, что Ноа все еще не забыл свою бывшую жену. Бывшую жену, которая отсчитывала дни до своей свадьбы. Может быть, Ноа выбрал Кэт в качестве замены? Но Каталина Кинг не была для мужчин заменой.
— Ты выглядишь так, будто наслаждаешься всем происходящим, — сказала Кэт, меняя тему и спокойно потягивая грязь вместо кофе.
Он заговорщически наклонился и указал на свой стол.
— Я действительно рад. Я никогда не получаю Сару на День Благодарения. У моей матери слишком… депрессивно. Поэтому мы с Меллоди согласились, что для Сары будет лучше проводить праздники с ее семьей. Обычно мы с мамой просто тихо сидим, глядя в пространство в течение двух часов за разогретой едой из продуктового магазина.
— Это… ужасно, — выдавила Кэт. Значит, призрак женщины все-таки была матерью Ноа. Тысяча вопросов вертелась на кончике ее языка. А что насчет его отца? Всегда ли его мать была такой холодной и пустой? Каким было его детство? Он намекал на то, что оно не было счастливым. Она задавалась вопросом, в какой степени его чрезмерная забота связана с тем, как его воспитывали.
— Но с этим веселым празднованием77 Дня Благодарения? Это было то, что Сара не хотела бы пропустить, поэтому Меллоди великодушно предложила поделиться ей сегодня.
— Кажется, у вас двоих действительно хорошие отношения, — сказала Кэт, чувствуя, что задыхается от этих слов.
— Снова становится лучше, — согласился Ноа. — Я рад этому. В любом случае, хватит обо мне. Как обстоят дела с училищем? Много ли у тебя заявок на конкурс локаций?
Кэт молча кивнула. Она чувствовала себя так, как будто у нее заплетался язык и заледенели мозги. Он выбил почву у нее из-под ног, признавшись в любви к своей бывшей жене. Несколько мгновений назад она размышляла, стоит ли ей пригласить его к себе домой сегодня ночью. Чтобы она наконец могла снять все эти слои одежды и крупным планом взглянуть на мускулистое тело, которое она ощущала каждый раз, когда они соприкасались. Она хотела поцеловать его снова, головокружительно и дерзко.
Но Кэт не была второй скрипкой, независимо от того, насколько сильно ее кто-то привлекал.
— Э-э, да, — сказала она, все еще кивая. — Мне нужно просмотреть последние заявки, но, похоже, у нас есть пара вариантов, которые могут нам подойти.
— Довольно захватывающе, — подтолкнул Ноа.
— Ага. Да. Это точно, — без энтузиазма ответила Кэт. Она встряхнулась. Она была женщиной, которую вожделели. Она не будет дуться. Если Ноа Йейтс засунул свою упрямую голову в задницу так глубоко, что не мог увидеть великолепие прямо перед собой? Что ж, тогда он не заслуживал того, чтобы видеть ее голой.
Она расправила плечи.
— Что ж, я лучше пойду и выражу свою благодарностью на День Благодарения. Э-э, еще раз спасибо за это, Ноа. Это было очень заботливо с твоей стороны.
Она оставила его одного у кофейника с моторным маслом и плюхнулась за первый попавшийся столик со свободным сиденьем.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Ноа поднял кулак, готовый постучать, а затем сунул его обратно в карман. Он ушел, качая головой. Он был идиотом. И в данном случае Ноа не знал точно, какую идиотскую вещь он сделал или сказал, но этого было достаточно, чтобы Кэт перестала флиртовать с ним и отчаянно захотела сбежать от него.
Он зашагал обратно к двери трейлера. Ноа слышал, как внутри работает телевизор. Или это были голоса? Может быть, с ней там кто-то был. Может быть, у нее был парень, и он все неправильно понимал с самого первого дня… или с того дня, когда решил, что не будет продолжать бороться со своим влечением к ней.
Может быть, это был не ее парень. Может быть, это был просто перепихон.
О, Боже. Ноа зашагал к задней части трейлера. Он пришел сюда, чтобы перепихнуться? Или это было нечто большее? С чего бы Кэт стремиться к чему-то большему? У нее была своя жизнь в Нью-Йорке. У нее было телешоу. Гламурный, плотный график, в котором не было места для бурного романа на расстоянии со скучным городским управляющим из Коннектикута или для роли мачехи 12-летнего подростка.
Ноа споткнулся о кабель, протянутый под двумя трейлерами. Что ж, это быстро обострилось в его сознании. Он потер затылок. Он перешел от мыслей о сексе с Кэт к мыслям о жизни с Кэт.
«Видишь?» — кричала его внутренняя совесть. Ноа не был создан для интрижек или связей на одну ночь. Он был скучным, моногамным парнем, который просто хотел остепениться и построить вокруг себя скучную, стабильную, предсказуемую жизнь.
Однозначно идиот. Ему нужно было уйти. Слава Богу, он не унизил себя стуком. Ноа не был точно уверен, что планировал делать, когда она откроет. Потребует объяснить, почему она стала странно себя вести на ужине? Начнет раздеваться в надежде, что она последует его примеру? Разразится диссертацией обо всех причинах, по которым им было бы лучше не заниматься сексом?
Ноа ненавидел себя за то, что становился твердым, словно камень, как только думал о «сексе» и «Кэт» в одном предложении. Он был не лучше подростка.
Да, он пойдет домой, чтобы принять холодный душ и позволить этой твари умереть естественной, незамысловатой смертью.
— Ты протопчешь в асфальте канаву, — донеслось замечание Кэт с того места, где она спокойно наблюдала за ним прислонившись к дверному проему своего трейлера.
— О, я здесь просто, э-э… — Что? Осматривал парковку? Искал разрешения?
— Ты можешь войти, Ноа, пока не замерз до смерти, пытаясь придумать ложь.
Кэт отступила от двери, и Ноа почувствовал, что у него нет другого выбора, кроме как последовать за ней внутрь. Он с грохотом захлопнул за собой дверь и с облегчением заметил, что слышал звук телевизора, а не сладкий голос какого-то латиноамериканского любовника Кэт, прилетевшего удовлетворить ее потребности. Она смотрела рождественский фильм.
Крошечное оптоволоконное дерево в углу было подключено к розетке, меняя цвет с розового на голубой и зеленый.
— Почему ты выглядишь таким бледным и обезумевшим? — спросила Кэт, плюхаясь на маленький диванчик.
На ней была обтягивающая белая майка, под которой совершенно ничего не было. Тонкие бретельки выглядели так, словно могли порваться от напряжения ее очень заметной, очень полной груди. Никогда в жизни Ноа не хотел так сильно прикоснуться к чему-либо. Он бы скользнул ладонями вверх по ее животу к изгибу…
Он мгновенно стал тверже, чем когда-либо.
На ней были укороченные спортивные штаны, которые заканчивались чуть ниже колена. Между поясом ее брюк и краем майки виднелся дюйм кожи. И Ноа захотелось провести по нему языком.
На ее лице не было макияжа, волосы были собраны на макушке, а вокруг нее лежали бумаги, ноутбук и планшет.
— Ю-ху? — Кэт щелкнула пальцами, и Ноа очнулся от транса, вызванного ее грудью.
— Прости. Что?
Она выглядела так, будто забавляется. Такая женщина, как Кэт, привыкла, что мужчины пускают по ней слюни. Это было частью работы, не так ли? Быть привлекательной, быть брендом. Он ненавидел то, что был просто еще одним мужчиной, жаждущим ее. Ноа хотел большего для них обоих.
— Я спрашивала, что ты здесь делаешь, — напомнила ему Кэт.
— Почему ты отстранилась от меня в пожарном депо? — Он выпалил этот вопрос, забыв обо всех тщательно продуманных переходах, над которыми он работал в своей голове с тех пор, как она ушла от него.
— Ноа, ты не можешь быть серьезным.
— Мы флиртовали, разговаривали. А потом ты просто замолкаешь и уходишь, — продолжил он.
— Да, мы флиртовали, и я подумывала о том, чтобы пригласить тебя к себе сегодня вечером, чтобы я могла провести языком по каждому дюйму твоего тела.
Колени Ноа подогнулись, и он безвольно опустился на один из стульев у ее крошечного обеденного стола.
— Ч-что?
— О, но это было до того, как ты признался, что все еще влюблен в свою бывшую жену.
Ноа моргнул. Он не был уверен, был ли ошарашен грудью Кэт или ее заявлением о своих планах относительно языка. Но в любом случае, он понятия не имел, о чем она говорила.
— Я влюблен в Меллоди? — спросил он.
— Ага. Ты уже говорил мне, — ответила Кэт, глядя на него своими красивыми ореховыми глазами.
— Это не то, что я имел в виду или говорил. Ты спросила… — Ноа поднес кончики пальцев к уголкам глаз за линзами очков. Если он будет держать глаза закрытыми, его не будет гипнотизировать эта грудь, которая, казалось, умоляла о его руках и губах. — Ты спросила, люблю ли я все еще Меллоди.