Кэт перевернулась на живот, приподняв задницу. Это было приглашение, в котором нуждался Ноа.
— Презерватив, — потребовал он хриплым ото сна голосом.
Она указала на прикроватную тумбочку, и он в спешке сорвал ящик с направляющих.
Как в эксперименте Павлова, Кэт почувствовала, как становится влажной от звука разрывающейся фольги между его очень умелыми пальцами. Здесь не будет никакой утонченности, просто сонный утренний трах, который разбудит и согреет их тела. Не нужно смотреть друг другу в глаза и разгадывать в них секреты друг друга. Никаких тревожных стремлений к чему-то гораздо большему.
Кэт зарылась лицом в подушку, когда Ноа вошел в нее. Он задержался на мгновение, на дюйм внутри, разжигая огонь, который грозил сжечь их обоих дотла. Проведя руками по ее спине и бокам, он слегка наклонился вперед, чтобы обхватить ее грудь и скользнуть еще на дюйм глубже.
Она едва сдерживала рыдания. Он был недостаточно глубоко. Она была недостаточно наполнена. Она отчаянно нуждалась в этом. В нем.
Она подалась бедрами назад, прижимаясь к нему, и он вошел еще на дюйм. Кэт судорожно вздохнула. Ее пальцы вцепились в простыни мертвой хваткой. Ноа гладил ее по позвоночнику вверх и вниз, нежными, но возбуждающими движениями. Всюду, где он касался, ее кожа становилась на тысячу градусов теплее. Ее ягодицы, задняя часть бедер, позвоночник, и снова грудь. Он мял их своими твердыми пальцами и без предупреждения дернул ее назад, насаживая на свой член.
Кэт закричала в подушку. Ее тело, охваченное дрожью и ощущением нарастающего удовольствия, стремительно приближалось к оргазму.
— Черт возьми, детка. Ты такая мокрая, — простонал он, впиваясь пальцами в ее мягкую плоть. — Я еще даже не прикасался к тебе.
Ноа не спеша выскользнул из нее, и Кэт сразу же почувствовала себя опустошенной. Когда он снова погрузился в нее, она почувствовала, как его тело прижимается к ее. Потребность, с которой она боролась, была и в нем. Инстинкт вел их в одном и только в одном направлении. Удовлетворении.
Он начал двигаться в размеренном ритме, пока Кэт извивалась под ним, нуждаясь в большем. Это медленное, сладостное скольжение его тела, нежные поглаживания его рук творили что-то с ее сердцем. Она чувствовала тепло, открытость, обожание.
Он делал это слишком серьезным, слишком интенсивным.
Кэт приподнялась на руках. Она уставилась на него через плечо, поймала его взгляд и одарила самой грязной ухмылкой.
— Трахни меня, Ноа.
В ту секунду, когда эти слова сорвались с ее губ, Ноа сжал руки на ее бедрах и вошел в нее, как мужчина, выполняющий задание. Поглаживая ее, он замедлил темп, а затем перешел на звериную скорость. Не отдавая себе отчета, Кэт изогнула спину, меняя угол проникновения.
— Боже, да, — прошептала она.
Его пальцы впились в нежную плоть на ее бедрах, но Кэт было все равно. Она хотела больше тихих стонов, вырывавшихся из него. Хотела прикосновений его пальцев. Хотела ощутить, как ее пронзают насквозь, когда он достигнет самого глубокого места внутри нее.
Он входил в нее все сильнее и сильнее, его бедра упирались в ее. Он удерживал ее на месте мертвой хваткой.
Ее грудь покачивалась от толчков, соски скользили по мягким простыням, усиливая ее возбуждение.
Она бормотала какую-то чушь. Умоляя о том, что, как они и так оба знали, он даст.
— Я хочу кончить, Ноа, — выкрикнула она просьбу.
Он опустил ее плечи так, что в воздухе осталась только ее задница, а затем скользнул руками вниз, чтобы потянуть за ее соски.
— Потрогай себя, Кэт. Кончи на меня. Дай мне почувствовать это.
Его пальцы терзали ее грудь в согласованном ритме, словно два рта. Кэт скользнула рукой между ног, где их тела соединялись.
Ничто не имело значения. Ни время, ни расписание съемок, ни даже Рождество. Только это.
Кэт была экспертом по своему телу. Она точно знала, какое давление необходимо. Она использовала пальцы, чтобы растирать и прокладывать свой путь к вершине.
— Ноа, — выдохнула она.
— Я чувствую тебя, детка. Отпусти это. Мне нужно почувствовать, как ты…
Первый восхитительный приступ ее оргазма прервал его. Ноа издал сдержанный звук удовольствия, когда Кэт сомкнулась вокруг него.
— Блять, детка. Да.
Его пальцы не прекращали терзать ее соски, и Кэт почувствовала, как тело возносится на небеса между движениями его члена внутри нее и потягиванием ее груди. Она прижималась к нему снова и снова, переживая блаженное, душераздирающее освобождение, от которого ее трясло, а колени подкашивались.
Она услышала его гортанный стон, свидетельствующий о том, что он приближается к собственной кульминации.
— Кончи на меня, — услышала она свой голос.
Ей не нужно было повторять дважды. Ноа вышел из нее и стянул презерватив. Кэт протянула руку между ног, чтобы обхватить его яйца, и взглянула через плечо. Она не хотела упустить ни секунды этой фантазии, которая не покидала ее целый месяц.
Он сжал свой член в кулак, провел по нему один раз и зарычал.
— Кончи для меня, Ноа, — скомандовала Кэт.
Он глядел ей в глаза, словно сумасшедший, теряя контроль и проводя рукой по всей длине своего члена.
— Быстрее, — зачарованно прошептала Кэт.
Ноа повиновался, не разрывая зрительного контакта. Хватка на его члене выглядела почти болезненной. Кэт на мгновение забыла, что его яйца находятся у нее в ладони. Вспомнив, она потянула их вниз, поглаживая пальцами.
Ноздри Ноа раздулись, зеленые глаза были прикрыты. Кэт внезапно почувствовала, что она была его добычей, а не мучительницей.
— Сильнее, Ноа! — Она сильно сжала его яйца, увидела, как он вздрогнул, но его рука ускорилась, сжимая эрекцию сильнее, быстрее, пока его челюсти не сжались, а дыхание не остановилось. Затем внезапно его свободная рука оказалась между ее ног, пальцы надавили на ее клитор, танцуя по его гладкой поверхности.
Кэт вскрикнула, когда подлый ублюдок довел ее до очередного оргазма. Она почувствовала, как первая горячая струя его освобождения коснулась ее спины, стекая по изгибу ее задницы. Кэт заставила себя открыть глаза, чтобы посмотреть, как они соприкасаются. Она чувствовала себя запечатленной, заклейменной, выгравированной на его коже, когда Ноа тихо стонал при каждом движении своего кулака. Кэт всхлипывала сквозь оргазм, который опустошил ее, лишив способности мыслить.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Ноа практически проплыл от своего стола к древней кофеварке в своем кабинете. На самом деле ему пришлось посмотреть вниз, чтобы убедиться, что его ноги касаются земли… и что не спотыкаются о рождественские банки, ловящие капли дождя. Вот они, стоят на скрипучем паркетному полу в его удобных коричневых мокасинах. Все его тело стало легче, как будто, благодаря какой-то новомодной оргазмотерапии, Кэт каким-то образом развеяла туман, угнетающий его последние несколько десятилетий.
Прошлая ночь была… волшебной. А это утро было темной магией. Он сел обратно, забыв налить себе чашку кофе. Он никогда в жизни не испытывал такого удовлетворения после секса. Конечно, ему нравился его короткий список партнеров, и он был совершенно уверен, что они получили удовольствие друг от друга. Но вчерашняя ночь? Ничто не могло сравниться с Кэт под ним, выкрикивающей его имя и впивающейся зубами в его ладонь.
— Воу. Успокойся, парень, — предупредил он себя, чувствуя, как зашевелился его член. Эта конкретная часть тела должна была быть в коме прямо сейчас. Однако всего лишь секунда воспоминаний вернула ее к жизни. Таково было заклятие, наложенное на него Каталиной Кинг.
Он взглянул на свою пустую кружку и встал, вернувшись к кофеварке. Он чувствовал, что должен сделать Кэт подарок в знак благодарности. Не что-то такое, что заставило бы ее почувствовать себя проституткой, получающей плату за сексуальные услуги. А что-то искреннее, вдумчивое.
Он налил себе кофе и сел, хмуро глядя на свой переполненный почтовый ящик.
Цветы казались слишком… предсказуемыми. Слишком самонадеянными. Они не обсуждали, произойдет ли это снова. Встречаются ли они. Ноа свирепо нахмурился, глядя на свой кофе. Они также не обсуждали, моногамно это или нет. Как бы ему ни было весело позволять ей выталкивать себя из зоны комфорта, он не собирался делиться ею. И если это то, чего она хотела, что ж, это было решающим фактором.
Ноа мысленно пнул себя. Одна ночь — и раннее утро — секса, и он уже фантазировал об отношениях. Ему нужно было, черт возьми, успокоиться. У них было время выяснить, есть ли задел на будущее.
Он потягивал кофе и улыбался без причины. Его челюсть начала болеть от испускаемого сияния. Кэролайн поглядывала на него с подозрением, пока Ноа не отправил ее на почту, просто чтобы он мог насладиться одиночеством.
Барабаня пальцами по столу, Ноа решил написать Генри. Кто может лучше знать путь к сердцу Кэт, чем ее ассистент?
Ноа: Есть какие-нибудь идеи подарка для твоего босса?
Как Ноа и предполагал, ответ не заставил себя ждать. Генри никогда не выпускал телефон из рук.
Генри: Какого рода подарок? «Извини за аннулирование разрешения на строительство?» «Спасибо за восстановление моего города?»
Ноа: Что-то более… личное.
Он практически слышал ликующий смех Генри.
Генри: Мне было интересно, почему она так много улыбается сегодня. Это начинало выводить меня из себя.
Дерьмо. Возможно, он только что дал повод для сплетен на съемочной площадке.
Ноа: Я не подтверждаю и не опровергаю ничего, о чем она не хотела бы, чтобы кто-то знал.
Генри: Я могила, друг мой. Давай встретимся за обедом и поболтаем.
С преисполненным надеждой сердцем Ноа переключил внимание на свой почтовый ящик и начал бодро продираться через бесконечный список дел.
--
Ноа почувствовал себя так, словно вернулся на место преступления, когда Генри впустил его в трейлер Кэт.
— Как я уже говорил, чувак, Кэт — женщина практичная, — объяснял Генри. — Она не из тех, кто любит вино и розы. Сможешь ли ты найти способ быть ей полезным? Это лучший способ ее порадовать.