– Исполним, – кивнул Морошкин и позвал в дом обоих охранявших штаб с улицы стрельцов.
Мужики, конечно, удивились, когда узнали, чего от них требует начальство, но спорить не стали. Покладисто разделись и были приставлены Морошкиным охранять связанного Шлоссера.
Он не обманул. Через четверть часа к дому подошла группа наёмников, среди которых затесался один типчик в крестьянском латаном-перелатаном зипуне. Логично было предположить, что это и есть тот самый гость с той стороны стены.
Павленко, изображавший из себя стрельца, насчитал дюжину противников.
Он шагнул навстречу делегации, преграждая бердышом дорогу.
– Куда прёте?
– Кличь воеводу, – выступил вперёд «крестьянин».
– С какой такой стати я его посерёд ночи поднимать буду? – ухмыльнулся Павленко.
– С такой, что если тебе дорога жизнь, ты его позовёшь. Пущай на стену поднимется. Кажись, ляхи приступом на город идут.
– Ну, это дело другое!
Павленко отвёл бердыш, постучал в дверь.
Та распахнулась.
Согласованности между собой у наёмников не было. А может, нервишки не выдержали или посещение кабака не прошло бесследно. Алкоголь – он ведь прекрасно туманит мозги и мешает принять нужное решение.
В общем, случилось нечто неожиданное, сразу изменившее ход событий. Вместо того, чтобы дождаться появления на пороге нужного им человека, кто-то не выдержал, щёлкнул курком пистоли. Бахнул выстрел, ожигая ноздри Павленко едким пороховым дымом.
Стоявший в проёме Воднев едва успел отпрянуть. Пуля чиркнула у самого его виска, кажется, слегка задела кожу.
Он ушёл вперёд перекатом, тут же по-македонски, с обеих рук, выстрелил из пистолетов. Само собой, старался не задеть ни Морошкина, ни Павленко. Сразу трое наёмников осели на землю.
В ход вступили оба «стрельца». Орудуя бердышами скорее как дубинками, нежели топорами, они свалили ещё парочку немцев.
Надо отдать должное «крестьянину». Он сразу сообразил, что всё пошло наперекосяк. Толкнул на Морошкина ближайшего наёмника, ловко ускользнул от бердыша Павленко и кинулся бежать.
– Стой! – завопил разгорячённый Воднев.
Он вскинул пистолет, прицелился в стремительно растворяющуюся в ночной черноте фигуру, выцеливая ноги, но нажать на спусковой крючок не успел.
Кто-то опередил его. Грянул выстрел, причём не из добротной пищали или пистоли. Бил «грач» и почти над ухом.
Фигура по инерции пробежала ещё несколько шагов, а потом упала лицом вниз.
Воднев обернулся и увидел скалящееся в злобной гримасе лицо Свешникова. Тот выглядел в этот момент прямо-таки человеческим воплощением бога войны.
– Михалыч, ты что наделал?! Ты ж ему пулю явно в спину влепил!
– Я подумал – уйдёт. Прицелился и выстрелил, – понурился Свешников, с которого быстро спал адреналиновый кураж. – По ногам хотел попасть. Вдруг обошлось, просто зацепил чутка?
Пока Морошкин и Воднев «пеленали» оставшихся в живых наёмников, Дёмин в сопровождении Морошкина и Свешникова отправился смотреть на результат выстрела учёного.
Картина открылась нерадостная. Учёный, мягко говоря, не промахнулся.
– Не обошлось, – тоскливо произнёс Дёмин. – Со спины и прямо в сердце. Можно сказать, в яблочко… «Холодный» у нас.
Он присел на корточки, перевернул труп, стал внимательно вглядываться в лицо.
– Морошкин, видел его прежде?
Майор отрицательно мотнул головой.
– Нет. Похоже, Шлоссер правду сказал – залётный.
– Тогда в дом его занесём. Получше рассмотрим. Не нравится мне в нём что-то, а что именно – понять не могу. Михалыч! – позвал Дёмин.
– Я, – отозвался историк.
– Ты его завалил, тебе его и тащить. Поднимай труп, неси в штаб.
Стараясь не выказывать взвинченности и боясь предстать в глазах товарищей трусом, Свешников взвалил на себя оказавшееся тяжёлым тело «крестьянина» и послушно потащил к штабу.
Труп бросили на дощатый пол, осветили коптящим факелом.
Дёмин тщательно прощупал одежду мертвеца, вытащил увесистый кошель.
– Свешников, посчитай, сколько тут. Вряд ли, конечно, вся сумма. Наверное, аванс за наши головы.
Историк вытряхнул кошелёк, принялся считать талеры.
Подполковник стянул с покойника зипун, разорвал рубаху.
– Так, на плечо его посмотрите.
– А что такого? – заинтересовался Морошкин.
– Я буду не я, если это не следы от «вытравленной» татуировки. Старались, конечно, но результат вышел так себе. Михалыч, какова вероятность встретить в Дорогобуже семнадцатого столетия мужчину лет тридцати – тридцати пяти с остатками от вытатуированной на плече плохо удалённой надписи «Никто, кроме нас»?
Свешникова словно ударило молнией.
– Что?!
– Да то самое. Наш труп прежде имел прямое отношение к ВДВ. Согласен, что звучит странно, но это факт… Товарищи бойцы, мы столкнулись с чем-то странным и непонятным. Похоже, кроме нас тут орудуют и другие… попаданцы, – Дёмин насилу вспомнил услышанное от детей словечко, обозначающее популярный литературный жанр.
– Интересно, и кто же мог его сюда отправить? – почесал взмокший затылок Морошкин. – Чудеса…
– Да кто угодно! – сказал присоединившийся к беседе Павленко. – Например, те же «другороссы»! Мы до сих пор так и не поняли их план. Вдруг у них тут целая игра?
– «Десантник»-то определённо из наших, – сказал Дёмин. – История, конечно, имеет свойство повторяться, но не до такой же степени. Вряд ли десантура у «другороссов» набивает себе такие же татухи, как наши.
– Всё чудесатее и чудесатее, – произнёс Свешников.
– Мертвеца, к сожалению, уже не допросишь, – вздохнул Морошкин. – Кстати, а что тебя так напрягло, товарищ воевода, что ты столь детальный осмотр учинить решил?
– Зубы, – коротко бросил Дёмин и, заметив непонимание на лицах товарищей, пояснил:
– Здесь со стоматологией швах. Редко найдёшь кого с полным комплектом зубов, у многих годам к двадцати во рту одни обломки. Ну или жёлтые и гнилые, как у курильщиков. А у этого гада зубы лучше, чем у меня.
– Вот оно как… – задумчиво протянул Свешников.
– Алексей Михайлович, ты накосячил, пристрелив попаданца, тебе и косяк исправлять. Придумай, как массово устроить, не вызывая беспорядков, осмотр зубов у местного населения.
– Думаешь, есть и другие? – хитро прищурился Морошкин.
– Теперь уже не удивлюсь, – вздохнул Дёмин.
Он вновь посмотрел на историка.
– Есть идеи?
– Имеются, – отозвался тот. – Устроим торжественный молебен. Повод… найдём. Во время молебна священники будут причащать прихожан вином. Ну, а кто-то из нас – да хоть я – пойдёт служкой и станет внимательно разглядывать рот каждого причащающегося. Таким макаром отсеем большинство. Ну а остальных осмотрим уже по-другому, тщательнее.
Снаружи послышался чей-то требовательный голос.
– Впустите! Мне нужно увидеть воеводу!
Дёмин поморщился.
– Кто это?
Морошкин вскинул подбородок, вслушался в речь того, кто так рвался внутрь. Опознав, ухмыльнулся.
– Герасим это. Помощник старосты.
– А, тот самый головастый мужик, – вспомнил Дёмин. – Ну, зови сюда. Узнаем, с чем пожаловал.
Вид у Герасима был тот ещё. Чувствовалось, что перепуган он не на шутку. Увидев Дёмина, размашисто перекрестился, словно лицезрел перед собой икону.
– Слава тебе господи, жив воевода!
– Жив, – признался Дёмин. – Говори, с чем пожаловал.
– Так это… стрельба ж была! Обчество, значица, переживает. Говорят, что немцы супротив нашего воеводы пошли. Хотят идти вместе со стрельцами немчуру бить.
– Однако!.. – чуть не взвыл Дёмин.
В общем-то логично, городок небольшой. Свидетелей тому, как воевода воюет с наёмниками, пусть и не со всеми, а с горсткой предателей, хватало. Немудрено, что пошли круги по воде. Так и до бунта со всеми вытекающими недалеко. А ну как сцепятся с людьми фон Ноймарка – и что тогда? Да хреново тогда.
– Да, заварил этот гадёныш-попаданец кашу! – промолвил наконец Дёмин. – Морошкин, иди успокаивай народ. Что хочешь делай, но чтобы через полчаса город спал мирным сном.
– Есть! – козырнул майор и отправился гасить народные волнения в зародыше.
Но прежде чем приступить к этой фазе, поманил к себе Герасима.
– А ну, открой рот!
– Чаво? – опешил помощник старосты.
– Рот, говорю, открой.
Герасим в позу вставать не стал. Послушно распахнул щербатую пасть.
Морошкин заглянул туда и сразу отпрянул.
– Эх, братец, и запустил же ты себя. Чем жуёшь – вообще непонятно. Ни одного зуба нормального.
– Так это… – растерянно залепетал Герасим, не понимая, при чём тут его зубы.
Миссию майор выполнил на отлично, но вернулся не только с хорошими новостями. Шлоссер был прав в том, что загадочный визитёр из будущего попал в город через потайной ход. Стрельцы, охранявшие ход в прошлую ночную смену, были найдены мёртвыми и отнюдь не на боевом посту, а в домах, куда были поставлены на постой, что наводило на мысль – в городе активно действует тайный враг.
Глава 13
На календаре уже была середина августа, но до Дорогобужа до сих пор не дошли слухи о свержении Шуйского.
Василия Ивановича должны были низложить ещё двадцать седьмого июля. Не иначе, что-то пошло не так в данной истории и, вполне возможно, именно они являются источником изменения реальности.
Понять бы ещё причину – в самом ли факте их появления, или во взятии Дорогобужа, в полном соответствии с теорией Дёмина и Свешникова повлиявшем на расклады московского боярства. Да и поляки пока обходили город стороной. Видимо, опасались распылять силы, сконцентрированные перед главной их целью – Смоленском. Вот возьмут город, тогда и займутся загадочными самозванцами, осевшими в Дорогобуже…
Хотя Свешников пояснял, что всё не так уж и просто: Сигизмунд явно ждал вестей о свержении Шуйского и обращения бояр насчёт воцарения Владислава. Да и лучшие военачальники Сигизмунда были откровенно против войны с Россией и потому не всегда спешили исполнять его приказы.