Все историки в один голос твердили, что после позорного разгрома под Клушино царский брат бросил войско и убежал. Кое-кто из учёных мужей даже добавлял, что бежал князь в одном нижнем белье, отобрав у какого-то мужика коня. И вроде бы некие монахи отвезли Дмитрия Ивановича в Москву на навозной телеге. А вот, поди ж ты, князь Дмитрий Шуйский стоит в палатах смоленского воеводы, да ещё этого же воеводу облаивает.
– А это кто тут такие? – вновь сорвался на визг князь, увидев двух незнакомцев. – Почему сидят в присутствии князя?
– Охолони, Дмитрий Иванович, – твёрдо сказал Шеин, хотя и посмотрел в сторону гостей строго.
В самом деле, не полагалось сидеть в присутствии столь высокой особы, как брат и наследник государя.
– Извиняемся, – приподнялся со своего места Свешников. – Али нисмо упознати са вашим обичаяима.
По-сербски у него получалось неважно, но умный человек должен понять, что перед ним иноземец, не слишком хорошо знающий русские обычаи и от того нуждающийся в снисхождении. Стало быть, прорухи для княжеской чести нет.
Но царский брат большим умом не отличался.
– Ты по-каковски тут разговариваешь, а? По-русски говори, а не по-птичьи! Отвечай, кто таков будешь, зачем пришёл?
И без того красное лицо старикашки приобрело совсем уж свекольный оттенок.
– Буду я сербским воеводой, а пришёл я сюда к боярину Шеину, – спокойно ответствовал Свешников, удивляясь только одному – как это войско с таким командующим вообще до Клушино дошло?
– Ты мне говори, зачем пришёл?! – заорал Шуйский, брызжа слюной.
– Всё! Хватит! – рявкнул воевода Шеин стукнув кулаком по столу так, что крепкий дуб возмущенно загудел. – Иди-ка ты, князь-боярин, в Москву, да там и командуй, а тут я хозяин!
– Да ты совсем страх потерял, воевода Смоленский, – вытаращился Шуйский. – Ты как с царским братом разговариваешь, чухло безродное?
– Ну-кась, царский брат, ступай-ка отсюда вон. А иначе прикажу тебя под белы руки взять да со двора выкинуть! – сказал воевода, пытаясь совладать с гневом.
– Что?!! Да я щас… – завопил Шуйский, но вдруг притих.
Свешников поначалу не понял, отчего князь-боярин застыл с открытым ртом, а его телохранители, уже готовившиеся сделать шаг к Шеину, встали как вкопанные.
Но капитан, более сведущий в таких делах, указал историку взглядом куда-то наверх – то, что они приняли за вытяжные оконца, оказалось бойницами, и в сторону Шуйского и его свиты глядели два стальных ствола с раструбами.
Залп из двух мушкетонов с близкого расстояния – это похлеще, нежели залп из обреза, заряженного дробью!
Телохранители подхватили своего патрона под руки и увлекли его за собой. Было слышно, как Шуйский, выйдя на улицу, принялся орать, но скоро его голос затих.
– От ведь, сукин сын, – выдохнул боярин. – И выгнать нельзя – царский брат и наследник.
– Давно он здесь? – поинтересовался Свешников.
– Так, почитай, через два дня после Клушино и приполз, а с ним трое мордоворотов. Один не так давно сгинул где-то. Впрочем, туда ему, сукину сыну, и дорога! Ходят тут, вынюхивают, выспрашивают. И на башни да стены их ставить нельзя – они, видите ли, охраняют самого князя! Только и пользы от них, что стрельцов новой песне научили. Уж очень та песня жалостлива.
– Эх, боярин, с таким князем и врагов не надо! – посочувствовал Свешников.
Михаил Борисович повёл плечами и потёр кулак, отшибленный при ударе. Подумав, сказал:
– А ведь другой был князь Дмитрий, поспокойней. Я с ним всего два раза и виделся допрежь, но всё равно – чуть что не по нему, визжать начинает. Ровно подменили его после Клушино. Хотя можно понять – после всего, что случилось…
– А больше с князем ничего не случилось? – заинтересовался Свешников.
– Да вроде всё то же самое, – хмыкнул Шеин. – Ну, разве что, говорили, что Дмитрий, как и братец его – царь Василий, бороду сбрил. Мне про то стольник сказывал, что из Москвы вернулся. Я ещё удивился – на месте борода княжеская.
Свешникову хотелось ещё поспрашивать воеводу, но тот дал понять, что его время дорого, а гостям пора и честь знать.
Отойдя подальше и оглядевшись по сторонам, Павленко спросил историка:
– Ну что, Алексей Михайлович, какие выводы станем делать?
– Похоже, обнаружили мы пришельцев из будущего. Минимум четверо их было. Одного можно списывать. Судя по всему, князь Шуйский – подменыш. Он потому после Клушино сюда и рванул, что тут его не знают. А на Москве бы его быстро вычислили. Двойник, но очень хороший двойник. Только одного не учли…
– Бороды?
– Ну, и бороды тоже. Да, я про бороду-то тоже не знал. Знал, что сам царь свою бороду сбрил – молодой жене нравиться хотел, а про брата был не в курсе. А ещё те, кто лжекнязя к заброске готовил, художественные книги читали, а там Дмитрий Шуйский таким и описан – визгливым, мелочным… Ну, каким ещё будет отравитель и интриган? А ты сам что скажешь?
– А что сказать? Выводы напрашиваются те же самые. Могу только дополнить, что у этих двух амбалов под кафтанами кобуры скрытого ношения. Как я понимаю, в семнадцатом веке таких не должно быть.
– Можно принять за рабочую версию, что главный персонаж… – тут Свешников слегка хохотнул. – Лжедмитрий Шуйский, он же является резидентом. Правда, чьим именно резидентом, не ясно.
– За версию примем, но только за рабочую, причём за одну из, – кивнул Павленко. – Не исключено, что главный персонаж – один из телохранителей.
– Или вообще – «фигура, лица не имеющая», – справедливо заметил историк.
Павленко кивнул:
– Даже спорить не собираюсь. И без того дело ясное, что дело тёмное. Знать бы ещё, на чьей они стороне… Хотя вряд ли на нашей. Наверняка приятели того типа, которого ты, Михалыч, завалил.
– Да и хрен с ним! Время покажет. Ну что, брат-войник, приказание мы с тобой выполнили, кое-какую информацию раздобыли, теперь пора и до дома, до главного нашего воеводы, – произнёс историк довольным тоном.
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь… Верно, Михалыч, пора возвращаться, только сдаётся мне – это будет непросто. Не факт, что вся эта компания не срисовала нас так же, как и мы их, – сказал осторожный Дениска. – Сдаётся мне, ой непростые ребята нам попались, пусть и под клоунов косят. И работать они умеют, это мы ещё в Дорогобуже выяснили.
– Так может, мы их того… – легкомысленно предложил Свешников.
Павленко мрачно дёрнул щекой, показывая отношение к словам чересчур расхрабрившегося учёного мужа.
– Не пойдёт, Михалыч. Во-первых, вдруг они нас, а не мы их? Во-вторых, хрен его знает, чем это для нас обернётся. В общем, не наши это методы. Дёргаем отсюда в темпе вальса. Иначе нас быстро прихлопнут, а твой Шеин даже не почешется.
– Дёргаем, – согласился Свешников, ещё не догадываясь, какие сюрпризы их ждут впереди.
Часть вторая
Глава 1
Вне очень просторной комнате с низким потолком было темновато и душно от масляной лампадки, коптившей на столе. Узкое оконце в бревенчатой стене не открывалось и пропускало мало света.
Пятёрка спецназовцев собралась за массивным столом. Все были максимально серьёзны, ибо предстояло ни много ни мало – разработать стратегию дальнейших действий. После того, как с момента «десантирования» в прошлое всё и сразу пошло наперекосяк, планы менялись на ходу. А что хуже всего – приходилось думать и делать в авральном порядке.
Спасала армейская привычка находить выход из любой ситуации. В том числе и из той, в которой оказалась пятёрка российского спецназа, перенесённая в семнадцатый век.
– А стол-то как будто из Козельска, – Игорь постучал по краю толстой, грубо сработанной столешницы.
– Да, интерьер не сильно поменялся, – хмыкнул Павленко. – Хотя всё понятно: прогресс плетётся с черепашьей скоростью – до сингулярности ещё не близко…
– Ладно, к делу, – оборвал разговорчики Дёмин. – Нужно выработать план ближайших действий. Итак, мы вышли на Шеина и даже смогли произвести на него положительное впечатление. Однако любое впечатление необходимо поддерживать не словами, а делами.
– Чтобы разговаривать с Шеиным на равных, нужен серьёзный задел, – встрял Свешников.
Дёмин посмотрел на историка укоризненным взглядом, но вслух воспитывать не стал. Штатский человек – он и есть штатский, никакого понятия о субординации.
– Какие будут предложения? Прошу высказываться, – произнёс подполковник.
Морошкин прокашлялся, начал негромко, но веско:
– Необходимо заявить о себе, как о реальной военной силе, способной оказывать существенное влияние на противника. Только тогда в нас увидят серьёзных игроков и согласятся выслушивать наши условия.
– Ну, а более конкретные предложения у тебя есть? – спросил Дёмин. – Пока это лирика.
Морошкин на замечание командира не обиделся.
– Так точно, конкретика есть. Предлагаю ударить по коммуникациям поляков. Лишить их фуража, продовольствия. Заставить понервничать, чтоб жизнь мёдом не казалась. Было б очень к месту уничтожить их тяжёлую артиллерию. Для этого использовать «Единорогъ». – Он покосился на Воднева. – Каковы наши возможности в этом плане?
– Уничтожение вражеской артиллерии орудием «Единорога» уже проверено, – кивнул капитан. – Машина справляется с этой задачей вполне успешно. Но…
– Что «но»? – нахмурился Дёмин, который всей душой недолюбливал это слово.
– Есть определённые технические ограничения. Фугасных зарядов в орудии «Единорога» не используется, – виновато пожал плечами Воднев. – Только кинетические. Стрелять надо прямой наводкой и с определённого направления. Что сопряжено…
– Понимаю, – перебил подполковник. – У ляхов, да и не только у них, и так уже байки рассказывают про появившуюся в округе шайтан-арбу. Не то печь самодвижущаяся, только без трубы, не то ладья, которая посуху и без парусов летает… Светить «Единорога» без крайней нужды… Нам не нужен вариант истории, где будет написано, что поляков изгнала нечистая сила. – Дёмин сверкнул глазами, окинув подчинённых цепким взглядом. – Что тогда? Ночная диверсия, прямая вылазка?