Но главное, конечно, – прозондировать почву вокруг этого мутного Шуйского. Что за фрукт? Жаль, Шеину нельзя прямо сказать, что это «засланец». А без санкции Шеина его за галстук не возьмёшь. Значит, придётся сначала ходить вокруг да около, нащупывать подходы к теме.
– Далеко ещё? – вслух спросил Дёмин дружинника.
– Да нет, дом воеводы вон… – начал тот, поднимая и вытягивая вперёд руку. Должно быть, хотел указать на обнесённый высоким забором дом впереди. Но не договорил.
Нехороший шум – конский топот, бряцанье железа – послышался сбоку, из пересекавшего улицу кривого узкого переулка. Дёмин, не расслаблявшийся ни на минуту, среагировал вовремя.
– Ложись! Падай на землю! – крикнул он, обернувшись к Свешникову. И сам прильнул к гриве коня.
Из переулка, слишком тесного, чтобы ехать по двое в ряд, неслись на них конные. Сколько именно – некогда было разбирать. Головной всадник, раскорячившись в седле, поднимал для выстрела пищаль.
Да какую к дьяволу пищаль?! Нормальный «калаш»!
Свешников, ещё в первую экспедицию выучившись не рассуждать, а немедленно выполнять приказы, с ходу грянулся оземь. Очередь прошла над его конём. Не упади он – принял бы все пули в себя. Одна из них всё-таки зацепила шею коня Дёмина. И так хорошо, что кровь ударила фонтаном. Но подполковник тоже успел уже приземлиться. И откатиться в сторону. Вовремя – бедный коняшка с пронзительным предсмертным ржанием взвился было на дыбы – и тут же завалился на бок. Дёмина бы придавил, не окажись тот таким сообразительным.
А вот молодому дружиннику не повезло. С побелевшим лицом он молча свалился с коня и, судорожно вытянувшись, замер.
Дёмин, выхватив из кобуры пистолет, стрелял по нападающим. Тот конник, что скакал первым и первым же выстрелил по «сербам» из автомата, получил свою порцию свинца в лоб и уже валялся под копытами коней своих сообщников. Те беспорядочно палили в ответ, очередями и одиночными, бестолково сбившись в кучу в узком проходе. Поднятое копытами облако пыли мешало им прицеливаться, но для них тоже оказалось чем-то вроде дымовой завесы. Впрочем, Дёмин уложил ещё одного налётчика.
– Минус два… – зло процедил он сквозь зубы.
Задние всадники мелькали за спинами передних. Был там и третий, и даже четвёртый ряд, да только как разглядеть лица, когда все так лихорадочно мельтешат, да ещё и в настоящем пылевом смерче?!
– Шуйский! – вдруг выпалил Свешников. Вжимаясь в землю за телом убитого коня, он пристально всматривался в группу атакующих. – Зуб даю, вон тот, в последнем ряду – Шуйский! Мы с Денисом его ведь видели!
И даже дёрнулся, будто порываясь броситься на противников.
– Да погоди ты! – сорвал его за плечо обратно вниз Дёмин. – Вон, подмога уже!
Из распахнутых ворот в высокой ограде вокруг дома, до которого они не успели доехать, валил вооружённый люд, пешие и конные.
– Мы сербы! – не поднимаясь с земли, прокричал Свешников – на всякий случай, чтобы не перепутали с зачинщиками перестрелки. – Люди сербского воеводы Сергия!
Да подручные у Шеина, похоже, были сообразительные. Кое-кто на ходу уже стрельнул в переулок по налётчикам.
А те, видно, поняли, что не вышло у них, развернули коней и бросились наутёк.
– Да куда ты! – снова одёрнул Дёмин Свешникова, попытавшегося было вскочить на ноги и преследовать убегающих. – Есть кому и без нас за ними гнаться. Они сейчас к полякам дёру дадут. Надо передать Водневу.
Он уже держал рацию в руке и нажимал кнопку вызова.
– Игорь, Денис! – прокричал Дёмин в микрофон, едва связь установилась. – Тревога! На нас напали! Нападающие сейчас уходят к польскому лагерю! Их надо перехватить!
Подполковник оказался прав. Нападающие перебили караул угловой башни и, опустив подъёмный мост, вырвались в поле – прямиком к польскому лагерю. Об этом сообщили конные люди Шеина, пытавшиеся преследовать налётчиков – но неудачно. Фора в расстоянии у тех была слишком велика. Перехватить их возле передовых польских постов было невозможно. Лишь постреляли беглецам в спину, да и то без большого толка. Не попали ни в кого.
…Третья цель Водневу и Павленко сегодня не светила. Едва вывели «Кречета» над лагерем, как заверещала рация.
– Игорь, Денис! – хрипло, недобро кричал в микрофон Дёмин. – Тревога! На нас напали! Нападающие уходят к польскому лагерю! Их надо перехватить!
– Вот чёрт! – ругнулся Игорь, с места бросая машину вперёд сразу на большой скорости. – Денис, смотри с «Кречета»! Мы должны их увидеть! Так скорее получится!
В этот раз он включил функцию «Хамелеон». Машина мчалась, окраской подстраиваясь под ландшафт. Для стороннего наблюдателя она не была, конечно, полностью невидимой. Но сейчас, в движении на большой скорости, превратилась в скользящую над землёй зыбкую тень, завихрение, колебание воздуха.
– Вот они! – крикнул Денис, указываю на экран беспилотника.
Полудюжина всадников во весь опор неслась от крепостной башни Смоленска к польскому лагерю. И поляки почему-то не стреляли по ним. Значит… значит, сочли за своих.
– Не успеем! – скрежетнул зубами Игорь. – У нас же всё-таки не штурмовик!
– Снарядом по ним! – бухнул Павленко.
– Тоже не годится! У нас же не фугасный! Да и живыми этих гадов надо брать… Гони «Кречета» прямо на них!
– На таран?! – опешил Денис.
– Какой таран, дурья твоя башка! – не выдержал Игорь. – «Кречет» у нас только один! Фотки сделать! Пройтись над головами, на бреющем! И потом вывесить эти морды на всех углах: «Их разыскивает милиция!»
Чуть погодя Воднев передал командиру по рации, что сфотографировал налётчиков с «Кречета».
– Денис видел фотки. Один из них – Шуйский, – рокотал голос капитана в динамике.
– Точно, Шуйский! И он у них главный! – донёсся чуть глуше возглас Павленко.
Денис, видимо, стоял – или сидел – рядом с Игорем и пытался «суфлировать» ему во время доклада.
– Фотки есть – можно сделать парсуны, – изрёк Свешников, довольно потирая руки.
– Пар… что? – скривился Дёмин, опуская рацию.
– Ну, портреты, – пояснил историк. – Можно будет раздать…
– Ага, – хмыкнул подполковник. – «Разыскиваются особо опасные…» Но идея, в общем, хорошая. Ладно, «Зарница» окончена, теперь есть о чём с Шеиным разговаривать…
Боярин Шеин сидел на лавке, упираясь спиной в стену, время от времени трогая бок, и морщился. Вчера воевода не утерпел – самолично поднялся на стену, посмотреть – как там оно? И вот незадача – аккурат в это время пальнула польская пушка, а чугунное ядро, сбив один из зубцов, отрикошетило прямо на воеводу. Хорошо, что удар смягчили панцирь и поддоспешник, но всё равно приложило боярина изрядно.
Лекарь определил, что ничего у Михаила Борисыча не поломано, напоил его каким-то отваром, пахнувшим ёлкой, и посоветовал полежать с недельку. Ну да куда там. Боярин, как немного очухался, приказал позвать к себе сербов.
– Здравствуй, воевода, – с порога сказал входящий в комнату Дёмин. – Неладные дела творятся у тебя в крепости. Только что нас с боярином Душаном пытались убить.
– Знаю, – пробурчал Шеин сердито. – Мне уже доложили.
– А доложили ли тебе, что среди них почему-то оказался князь Дмитрий Иванович Шуйский? – недобро прищурился Дёмин.
– И про то ведаю, – ответил воевода. – Только сдаётся мне, никакой это не князь, а самозванец. Ликом на Дмитрия Ивановича похож, не спорю, но покуда он в Смоленске у меня гостил, присмотрелся я к нему. Не князь это, точно… Жаль, сразу не прижал гниду. Позволил ему на вас напасть, да опосля скрыться. Век себе не прощу!
– Ничего, Михайло Борисович, даст бог, доберёшься ещё до самозванца, – заверил Дёмин. – Авось, и мы тебе пригодимся в этом деле.
– Вы мне для другого нужны. Из Москвы уж больно долго вести не приходили. То ли совсем забыл о нас царь-надёжа, то ли других забот полон рот, но покуда ни единой весточки не было.
– Гонцов могли поляки перехватить, – предположил Дёмин.
– Вы ко мне через поляков как к себе домой ходите, а гонцы сразу в полон попадают? Нет, – зло сверкнул очами Михаил Борисович. – Другое тут что-то. Худо, наверное, в Москве.
– Что, хуже, чем у вас при осаде? – ухмыльнулся Дёмин.
– Иной раз среди своих в сто крат хуже, чем в кольце чужих. А своих у Василия Ивановича в Первопрестольной – раз-два и обчёлся. Тяжко ему там приходится. Измена там лютая. В любой миг жди удара исподтишка. Многие волком на государя смотрят да укусить норовят.
– Уж не хочешь ли ты, воевода, нас к царю отправить? – спросил Дёмин, стараясь не выдавать радости.
Уж больно «в масть» было бы это поручение. Лишь бы теперь не сглазить! А ну как передумает боярин?
– Хочу, – подтвердил догадку Шеин. – Твои люди у ляхов знатного шороху навели. Значит, и государю окажетесь полезны. Ему слуги верные ой как нужны!
– А примет ли нас государь? – усомнился для вида Дёмин.
– Обязательно примет. Особливо ежели я грамотку велю изладить. Она вам двери в светлицу царскую откроет.
– Грамота – это хорошо, – согласился Дёмин.
– Ну, а чтобы доверия к вам было ещё больше – я с вами ещё стрельцов своих снаряжу.
– А стоит ли, боярин? – прищурился подполковник.
Зная Шеина, логично было предположить, что среди тех стрельцов обязательно будут соглядатаи воеводы. И не то чтобы Дёмин их опасался, но зачем держать при себе любителей «погреть уши»? Вдруг вызнают то, что не предназначалось для сведения боярина?
– Стоит, – сказал как отрезал Шеин. – Дороги нынче опасные. Кроме ляхов, и другие тати водятся. Без стрельцов вам не добраться.
– Ты воевода, тебе решать, – согласился Дёмин. – Ну, а чтобы отряду было легче выйти из Смоленска, мои малость пошумят в округе.
– Вот-вот, пошумите, – обрадованно сказал воевода. – От вашего шума много пользы для нас бывает.
Глава 2
Третью цель Воднев с Павленко всё-таки тоже выбрали. Раз уж бог любит троицу – то и бог войны обязан её любить. И над поиском этой цели не сильно голову ломали. Времени на хождение вокруг да около просто не оставалось.