Бессильно привалившись к холодной стене, Синти тихо тосковала. Как все здорово начиналось, сколько было планов, какие мечты – и как все это может бесславно закончиться…
Воспоминания накатывали на нее, словно ледяные омерзительные волны, – одна за одной, различаясь меж собой лишь мелкими гадкими деталями. Накатывали и откатывали, постепенно размывая ее щенячий оптимизм и уверенность в себе.
А ведь когда приехал новый консул, ничто не предвещало беды. Да, было уже понятно, что станция оказывается под политическим контролем и давлением, но лично ей-то, Синти, какое дело? Пусть начальники бьются лбами.
Они и бились за закрытыми дверями кабинетов, точно два барана, высекая рогами искры. Фред в те дни возвращался от Дрейка охрипший, с глазами, белыми от бешенства, и вытягивал сигарету в пять затяжек.
Потом они до чего-то договорились, и наступил шаткий мир.
Синти было не до этих игрищ: она с азартом шла по следу, и было уже, похоже, «тепло».
Помог Джордж, буквально за три месяца освоивший толкучки чудаков этого города. Как-то он тихо подвалил к ней и, довольно щурясь, спросил:
– Ты в музее Суворова была?
– Музее кого? – уточнила Синти осторожно.
– Понятно… – Джордж пожевал свою мясистую нижнюю губу, как всегда делал в минуты задумчивости! – Парк, где ты бегаешь… Там через дорогу стоит приметный дом в модерновом стиле. – Он вздохнул, встретив ее непонимающий взгляд, и пояснил: – С большими такими мозаичными панно на фасаде.
– А! Ну так бы и сказал… Там еще какие-то мужики с ружьями со снежной горки катаются, да?
Джордж беспомощно помолчал, глядя ей куда-то в лоб, потом, собравшись, продолжил:
– Да. Это называется «Переход Суворова через Альпы». Стоп! – вскинул он предупреждающе руку. – Сама почитаешь потом. Не была?
Синти отрицательно замотала головой.
– Сходи, занятно. Но особо интересно то, что при этом музее есть военно-исторический кружок. Знаешь, – оживился Джордж, – интересные там люди собрались. Сами делают фигурки солдатиков, раскрашивают в мельчайших подробностях форму того времени и макетируют сражения – Фокшаны, Клястицы…
– Ты туда записался? В этот «кружок»? – осторожно уточнила Синти.
Глаза у Джорджа возбужденно горели, и она уже успела подумать о том, как будет спасать его из этой секты.
Он запнулся на полуслове и тяжело задышал.
– Короче, – продолжил Джордж сухо, – там есть два молодых парня, которые реконструируют арбалеты. – Он со значением поднял к небу указательный палец. – А сами они – спортсмены-лучники.
– О! – моментально прониклась Синти. – Дай-ка я тебя в щечку чмокну. Да не отворачивайся ты!
Потом она старательно наслюнявила платок и стерла с Джорджа помаду. Закончив, деловито поинтересовалась:
– Познакомишь?
– Ведь знаешь же, что я не люблю! А Карл – ты не смотри, что он с виду спокойный, он такой ревнивый!
– Да я ж как подружка!
– Тьфу на тебя!
– Так познакомишь?
– С твоим-то русским?
– А что мой русский? Я по телевизору почти все уже понимаю.
– Тебя только понять невозможно.
– Да не бухти ты, как старикан… От этого морщинки образуются. Вот тут… И тут…
Джордж еще раз чертыхнулся, но свести пообещал.
И уже на второй встрече студент института физкультуры с горечью поведал совершенно очарованной Советским Союзом американской туристке, что не все тут так гладко, как на поверхности: вот лично у него прямо со склада в этом июне увели любимый лук и проверенный импортный прицел.
– Ай-ай-ай… Как это нехорошо, – чуть сфальшивив, напела соболезнования Синти и хищно прищурилась: – Ваша милиция не нашла? Нет? А только лук и прицел взяли? А, еще стрелы подростковые… Детишки баловались, да? Ты не расстраивайся, Костик! – Синти встрепала в порыве радости собеседнику вихры, на миг став похожей на девятихвостого демона хули-джинг. – Все будет хорошо, я знаю. Уверена!
На станцию она возвращалась, чуть не танцуя от счастья. Как там Фред приговаривает порой: «Это я удачно зашел»? Да уж, на редкость хорошо все сходится. В случайное совпадение она не верила, нет-нет.
– Твою ж мать! – выслушав доклад, согласился Фред и озадаченно почесал кончик носа. – Действительно, что ли, складывается? Значит, мы правильно роем, не в Москве корешки, здесь.
Тем же вечером Синти на радостях перебрала шампанского на рождественской вечеринке ленинградского дипкорпуса: последние три-четыре бокала были явно лишними – пол под ногами начал покачиваться, а она сама почему-то повисла в танце на консуле.
После этого дела и покатили под горку. Дрейк почему-то воспринял ту пьяную выходку как приглашение, а все последующие твердые «нет» из ее уст – как проявление извечной женской игривости. Закончилось все в эту субботу вечером, и совсем нехорошо: консул со словами: «Я на минутку», – таки втиснулся в ее квартиру, а потом, сопя, как морской лев на лежбище, вдруг прихватил Синти за грудь, а второй рукой начал торопливо задирать юбку. Пару секунд она ошалело моргала, не в силах вот так вот сразу поверить в происходящее. Лишь когда Дрейк смрадно дыхнул на нее, девушка начала действовать – больше на инстинкте, чем осознанно. Сначала мотнула головой вперед и со всего маха впечаталась лбом в лицо. Мягко чавкнуло – точь-в-точь словно лопнул помидор. Рука, жадно щупавшая ее ягодицу, дернулась, отпуская. Синти подалась назад и с размаху саданула по ненавистной харе свеженаточенными ногтями.
За воспоминаниями девушка не сразу заметила вошедшего в зал Дрейка, лишь наступившая тишина заставила ее поднять голову. Консул вальяжно прошествовал по центральному проходу к столу под звездно-полосатым флагом. За ним, отстав на шаг, следовал Фред. Дойдя до небольшой трибуны с гербом, консул повернулся и блеснул профессиональной белоснежной улыбкой.
Несмотря на тучность, Дрейк был импозантен: благородная седина в тщательно уложенных волосах, рубашка с легким шелковым блеском, массивные золотые запонки. Благостную картину портила пара штрихов, заметных лишь заинтересованному взгляду: чуть опухший нос и две замазанные тональным кремом размашистые царапины на левой скуле.
Синти испытала странную смесь обреченности и законной гордости: «Достала-таки мерзавца!»
Увы, этот подъем сразу прошел, и она опять ощутила себя нашкодившим котенком, которого вот-вот начнут тыкать в напущенную лужицу. И шеф не защитит. Этим утром она уже пыталась жаловаться Фреду; он же, выслушав, только недовольно буркнул: «Ну и дала бы разок, курица».
Это стало последней каплей, и следующие минут двадцать Синти безутешно рыдала в дамской комнате. Потом припудрила покрасневший нос, попыталась улыбнуться зеркалу – увы, получился лишь какой-то злобный оскал – и пошла на это собрание.
Взгляд Дрейка пробежался по лицам сидящих и споткнулся о Синти. Она собрала всю свою волю в кулак и нецензурно ему улыбнулась. Тот в ответ хищно прищурился, словно объявляя войну, а потом ухмыльнулся, давая понять, на чьей стороне тут сила. Отвел глаза и, умело натянув маску ответственного бюрократа, толкнул короткий приветственный спич, а потом представил Фреда и передал тому слово.
Фред не стал вставать за трибуну с орлом, а вышел вперед, в проход перед первым рядом, и громко хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание:
– Так! Мальчики, девочки, начинаем работать.
Русисты заулыбались – большинство из них были старше резидента.
Фреда это ничуть не смутило, речь его лилась легко и раскованно:
– Вы, все собравшиеся здесь, дали добровольное согласие оказать помощь нашему управлению во время стажировки в СССР. Спасибо вам за это. И вы все подписали соответствующие бумаги о неразглашении. Напоминаю… – Он совершенно по-волчьи ухмыльнулся и выдержал многозначительную паузу. – Напоминаю, что нарушение такого обязательства расценивается нашими судами как федеральное преступление. Если кто-то не уверен в себе, еще не поздно спрыгнуть с лодки. Спрашиваю прямо – кто не готов? Вы можете сейчас выйти из этого зала, и вам за это ничего не будет.
Наступила тишина, лишь скрипела резина на подошвах Фреда, когда он неспешно пошел вдоль первого ряда, заглядывая в глаза сидящих.
Синти догадывалась, что он ищет: азарт. Это – плохо, здесь не парк развлечений. Должна быть легкая опаска, допустим, скепсис… Но только не азарт. Таких лучше отсеять заранее.
– Молодцы, парни, – подвел Фред итог смотринам. – Тогда стартуем. Первое, что я хочу вам сказать, и даже пообещать, – ваша работа на нас не будет нести никакого риска. Вам не придется убегать от слежки, уходить от погонь или закладывать тайники – в общем, заниматься той фигней, что снимают придурки-режиссеры в глупых боевиках. Ничего подобного не будет! Ничего незаконного с точки зрения Советов. Абсолютно ничего!
Фред легко собрал внимание русистов: Синти сзади было хорошо видно, как дружно поворачиваются вслед за ним головы, пока он неторопливо расхаживал вдоль первого ряда.
– Все, что нам от вас требуется, – это немного наблюдательности и умения выводить беседу на заданные темы. А мы будем встречаться с каждым из вас по очереди и разбирать замеченное и услышанное, – продолжил резидент инструктаж. – Сейчас я перечислю интересующие нас маркеры. Нет-нет! Ничего не записывать, все держать в голове. Закройте блокноты.
Фред вздернул бровь, осматривая зал, потом удовлетворенно кивнул:
– Хорошо. Итак, раз – мы ищем конкретного человека. Это мальчик-подросток, учащийся старших классов. У него спортивное телосложение, рост выше чем пять футов и три дюйма.
Русисты удивленно зашептались.
– Да, – подтвердил Фред. – Вы не ослышались, ЦРУ ищет подростка. И так бывает. Он учится в одной из школ города Ленинграда, специализированных на изучении английского языка. По забавному совпадению, – еще одна волчья ухмылка осветила его лицо, – как раз в одной из тех школ, куда вы попали на практику. Он там точно есть! Нам осталось его найти.
Переждал легкую волну оживления, прокатившуюся по рядам, и продолжил: