Заседание Политбюро не прошло, а пролетело, отняв не больше часа времени. Все разошлись, грохоча стульями и переговариваясь, будто школьники с урока.
Открытые форточки напустили свежего воздуха в огромный кабинет, а затем вокруг длинного стола расселись те, кого связывало не только высокое положение, но и доверие той же пробы.
Брежнев вернулся на свое место и закурил — впервые за все утро, чему сам дивился.
— Через неделю прилетает… эфиоп… — проворчал он, благодушествуя. — М-м… Товарищ Менгисту? Или товарищ Мириам? Ладно, разберемся… Я пока так и не понял окончательно, стоит ли нам поддерживать Аддис-Абебу? И, как говорится, в пору новых веяний — что мы с этого будем иметь?
— Одно могу сказать точно, Леонид Ильич, — уверенно молвил Огарков, — наша «бездомная» 8-я Оперативная Эскадра наконец-то причалена на островах Дахлак; ударными темпами строится ВМБ. Так. Подарили эритрейцам старые «морские охотники» вместо тех катеров НФОЭ, что потопили наши морпехи из 55-й дивизии — и мир, дружба, жвачка… Так. А вот нашему флоту приходится, пожалуй, впервые в послевоенной истории, не противостоять «вхолодную» американцам, а вести регулярные боевые операции на море, вроде проводки конвоев, боевого траления сложных, современных мин, обстрела береговых баз, а опереться там мы можем лишь на кубинцев. Так. И это при том, что Красное море и Баб-эль-Мандебский пролив — зона жизненно-важных стратегических интересов и США, и Европы. Так что… — маршал развел руками.
Устинов, хоть и любил поспорить с начальником Генштаба, лишь хмуро покивал, соглашаясь.
— Понятно… — заворчал генсек, перекладывая бумаги в папке. — С этим разобрались… Угу… Андрей Андреевич! Помнится, вы как-то выразились в том смысле, что «путь в Израиль лежит через Египет»…
Громыко осторожно кивнул.
— Как говорится, с точки зрения банальной эрудиции, — усмехнулся Брежнев, — всё логично. Но даже в Политбюро по отношению к Израилю работает мощная политическая инерция. Возможно ли ее вообще переломить? Ведь фактически речь идет о смене обкатанной стратегии поддержки «прогрессивных сил» в арабском мире. Я прав?
— Безусловно, — вытолкнул министр иностранных дел, прямя спину. — Инерция как у тяжелого паровоза, причем на «легком» пути — чуть дернет, и улетит под насыпь… Но зреет, как мне кажется, двойной перелом! Во-первых, пусть и нехороший, но все же араб — Анвар Садат — идет на соглашение с Израилем, да еще и под патронажем США. Можете себе представить реакцию по всему Ближнему Востоку… А сколько мы с этими «прогрессивными арабами» возились? Во-вторых, зреет исламская революция в Иране, не стихают внутренние войны в обоих Йеменах, во многом затеянные «истинным коммунистом», а саудиты пытаются синхронно начать военную кампанию против Йеменов — да, против обоих сразу! «Разрыв шаблона» налицо. — Он тонко улыбнулся. — Услыхал такое выражение от знакомого психолога… И ведь недаром наши военные и ЦК настолько разошлись во мнениях относительно того, кого поддерживать, кто прогрессивный в такой ситуации, а кто реакционный! Учтя эти критические обстоятельства, да с использованием товарища Примакова в качестве челночного дипломата, можно начинать ломать инерцию.
Молчавший до этого Андропов подал голос:
— Еще один момент — Евгений Максимович сейчас и сам нуждается в защите, как от МИДовских бюрократов, так и от товарища Пономарева.
Леонид Ильич понимающе ухмыльнулся, а Андрей Андреевич внимательно посмотрел на председателя КГБ, но не нахмурился, не скривился кисло, а согласно кивнул.
— Та-ак… — бодро затянул Брежнев, перебирая бумаги. — Хочу еще один вопросец прояснить… А, вот. Альдо Моро! То, что покушение сорвалось, это, как я понимаю, ко всеобщему благу. А что дальше? Чего нам ждать и к чему готовиться?
— Могу предположить лишь явные следствия, — оживился «Мистер Нет». — Моро исходит из необходимости социального компромисса и продвигает идею участия коммунистов в правительстве. При Энрико Берлингуэре, компартия Италии готова к самым серьезным шагам по созданию левой коалиции. И войти в правительство ИКП способна, и может сохранить влияние, даже если Берлингуэра сменят, но, боюсь, закончится этот «коммунистический тур во власть» аналогично французскому провалу. Намедни даже Михаил Андреевич костерил французов! Там как… «Старая гвардия» во главе с Марше, хоть и перешла к теории и практике «еврокоммунизма», тем не менее, после спада и трансформации активности «молодых экстремистов 1968 года», сильно отставала от настроений «своих» избирателей, и… такое впечатление, что вообще не улавливала суть и направление процессов в активной части социума! В итоге ФКП упустила избирателя, меньшая часть которого радикализовалась, вплоть до поддержки террористических методов борьбы — прямо на глазах у коммунистов, в прошлом году выросла «Аксьон Директ» — и расцвела пышным цветом! А другая часть, напротив, сблизилась с социалистами, превратившимися в типичную социал-демократическую, реформистскую — в смысле программы — партию. — Он развел руками в досадливом жесте. — Обычная картина конкурирующих процессов в относительно герметичной среде — в социальном плане герметичной… Тут, понимаете… Основная проблема в том, что коммунисты в таких, полубуржуазных, правительствах не имеют доступа к государственным механизмам воздействия на финансы страны, да и сами эти механизмы не являются исполнительными приводами правительственных директив… К-хм! — смущенно кашлянул Громыко. — Простите, увлекся. Вернемся, так сказать, к нашим итальянским баранам… — Сидящие за столом заулыбались. — В принципе, для СССР живой Альдо Моро ценнее, поскольку дает шанс на сохранение нормальных связей с ИКП, а уж если мы постараемся, и нормализуем отношения, в том числе, с Ватиканом, то позиция СССР на треке «разрядки и разоружения в Европе» станет принципиально сильнее. С другой стороны, надо учитывать усиливающийся испуг США перед ростом влияния коммунистов в ключевых странах НАТО на ее южном фланге — это может вызвать к жизни какие-то резкие движения из-за океана. Иными словами, необходимо продолжать работать с Америкой как непосредственно, так и на «европейском поле», используя их же собственный круг идей и понятий против очевидно выраженных конъюнктурных тенденций.
— Спасибо, — добродушно проворчал Леонид Ильич, демонстративно захлопывая папку. — Не всё понял, но суть вроде ясна. Ну что, товарищи? Заседание объявляю закрытым!
Пятница, 10 ноября. День
Москва, площадь Дзержинского
Как обычно по пятницам, Андропов собирался отъехать «в лес», но звонок Минцева помешал задумке. Оставалось только назначить время этому азартному торопыге, «умному диверсанту», а заодно вызвать остальных — сюда, в гости к «Железному Феликсу».
Юрий Владимирович слегка раздвинул шторы, выглядывая на площадь. Позеленел памятник… Ничего, патина облагораживает.
Он поднял глаза к небу. Хмурые тучи копились понемногу, но пока не застили вышнюю синеву. Погода летная… Минцев с Блеером уже должны быть в Пулкове. Даже малость несобранный Иванов явится вовремя…
Андропов нервно потер руки.
Если они действительно вышли на «Сенатора», то впору распивать шампанское! Председатель КГБ медленно покачал головой. Нет…
Он не верил в совпадения, но тут явно сошлись преувеличенное ожидание и преуменьшенная ошибка. Поторопились в команде Вудроффа, погнались «за ухом»! А впрочем…
Юрий Владимирович хмыкнул, пожимая плечами. По крайней мере, теперь они точно знают, кем и чем американцы считают «Объект-14». Насмотрелись дешевой голливудщины… «Источник»… Хм…
Ю Вэ тихонько рассмеялся, чуя, как в нем самом разворачивается лихой азарт. Клацнула дверь, и на пороге застыл верный Василь, надежный, как автомат Калашникова.
— О! — Андропов оживленно хлопнул в ладоши. — Организуй чайку, ладно? На четверых!
Блеер с Ивановым, будучи в генеральских званиях, первыми шагнули в кабинет. Следом юркнул Минцев.
— Здравия желаю, товарищ председатель Комитета государственной безопасности СССР! — браво, по-уставному отчеканил хозяин «Большого дома».
Видать, чувствовал он себя зажато.
— Ах, Владлен Николаевич! — тонко улыбнулся Ю Вэ. — Берите пример вот с этой парочки — никакого почтения! Присаживайтесь, почаевничаем…
Неуклюже мостясь у небольшого столика, Блеер и в самом деле оттаял — суровое лицо его изредка сглаживалось улыбкой, а движениям вернулась былая точность.
— Для зачина — пару слов, — Андропов отхлебнул из чашки, и отставил ее. — Горячеват… М-м… Я вышел на Устинова, тот дал команду… В общем, в министерстве подтвердили — да, Андрей Соколов привлечен к разработке многоразовой транспортной космической системы «Буран». Очень, говорят, перспективный молодой человек! Вот так… — Он перевел взгляд. — Боря… э-э… Борис Семенович хочет что-то добавить?
— Хочет, Юрий Владимирович, — заворчал Иванов, поправляя очки. — Только не добавить, а спросить. Владлен Николаевич, если я правильно понял, ваши люди наблюдали вербовку Соколова?
— Так точно, — энергично кивнул Блеер, — капитан Тихонов и курсант Привалов, на «Жигулях». Честно говоря, мы не ожидали вербовки, а там наши «друзья» развернули целую операцию прикрытия! Две машины от консульства США были припаркованы у сквера, а еще с двух, уже без дипломатических номеров, велось наблюдение за подходами. Тихонов — опытный офицер, и вовремя заметил одного из наблюдателей, поэтому расположился так, чтобы не вызывать подозрений. Но, — генерал виновато развел руками, — слышимость была отвратительной даже через направленные микрофоны. Кстати, «лжекорреспондентка» как раз и «выявила» вторую машину наблюдения — оттуда ей передали «гонорар», сунули через окно… К-хм… Несмотря на помехи, удалось записать отрывки фраз, подтверждающих рассказ Соколова. Вудрофф действительно представился ему, действительно упоминал наркокартели и коммунистов из «Халька». Правда, слов Соколова о согласии сотрудничать записать не удалось, но судя по довольной ро… довольному лицу Вудроффа, сказаны они были.