Как раз тогда появились первые доказательства существования порталов времени и возможности путешествовать через них. Их сразу признали опасными, влекущими необратимые последствия для человечества. По всему миру власти отреагировали моментально, проявив завидную солидарность, поставив подобные переходы вне закона, ну, разумеется в тех местах, где власть сохранилась, а не бушевала анархия. Лица же, совершившие такие путешествия или планирующие их, автоматически возводились в ранг преступников, совершивших криминальные деяния, не имеющие срока давности. В некоторых странах они каралась даже смертной казнью. Тогда я понял, что вскоре придут и за мной.
Путевые записки, что я имел неосторожность обнародовать в прошлом, чего греха таить, имели в сети немалый успех… У меня не было желания прославиться, просто хотелось освободиться, выговориться, не держать в себе пережитое. Публиковал я их инкогнито, под фальшивым «ником», и что толку? – все равно нашли. Те, кому по роду деятельности положено контролировать подобные экзерсисы, разобрались, используя современные технические средства ведения расследований, что не составляло им большого труда, в общем, меня вычислили, и все уверения, что это – лишь невинная беллетристика, плод вымысла автора и прочая болтовня оказались в пользу бедных.
Меня арестовали в назидание потомкам, чтобы другим неповадно было шляться где не попадя. Взяли меня в доме престарелых, в котором я отмахал без малого тринадцать лет, мои соседи-хроники, думаю, так и не поняли, что произошло, тупо пялились на меня и оперативников в балаклавах… Прямо из богадельни в инвалидном кресле с нехитрыми пожитками доставили куда следует. Таких, как я, отлавливали по всему свету, и, будьте покойны, их нашлось достаточное количество. Дело имело оглушительный резонанс, полагаю из-за почтенного возраста преступника, но ни мои преклонные годы, ни инвалидность, ни давность совершенного преступления не помогли – приговор вынесли самый суровый – полная изоляция от общества, дабы избежать всякой утечки информации, и тюремное заключение вплоть до самой моей физической смерти. Вот так я и оказался за Полярным кругом в Богом забытом крае со звучным названием Гремиха.
А на сладкое я оставил читателю важную, нет, даже важнейшую информацию, для будущих событий – основополагающую. С этого места будьте предельно внимательны… Оказавшись в доме престарелых хроников я увлекся медитацией. Как это произошло? Извольте… Однажды, проезжая в коляске по коридорам дома престарелых, из любопытства открыл дверь какого-то чулана, оказавшегося складом старых книг, до отказа забитого литературой. Как только (не без усилий) открыл дверь, на меня вывалились пыльные издания. Поднимая их с пола, стал читать названия. Одна из книг сразу же обратила внимание необычным названием «Ментальная йога как способ ухода из реальности». По-быстрому затолкав остальные в тесное помещение, прихватив книгу, уединился, начал листать и понял, что интуиция меня не обманула: это написано как раз для таких обездвиженных горемык, как я, и представляло собой ступенчатое руководство, созданное на основе переработки разных источников, в том числе тибетской Книги мертвых и другой эзотерической литературы. Автор – Глеб Смирнов, неизвестный мне психолог из Риги. Год издания – 1992-й. Книга выпущена на средства автора ограниченным тиражом в девятьсот экземпляров. И самое интересное – попробовал найти книжку в сети – никаких следов ни о самой книге, ни об авторе. Она меня исключительно заинтересовала, и, без преувеличения, поначалу спасла от бездействия и смертельной скуки. А потом!..
Начал с холотропного дыхания, методика понравилась, и результаты занятий не заставили себя ждать – перво-наперво стал более спокойным, изматывающая бессонница сама собой куда-то испарилась, а дальше – больше… Стал систематически заниматься по этой чудодейственной методике каждый божий день, мысленно представляя, как оживают мои омертвевшие конечности. Вначале результатов не было никаких, но потом последовал поразительный эффект – почувствовал сильное жжение в области закостенелого позвоночника, как будто он горел изнутри, поначалу испугался, чего же я накуролесил сам с собой, доморощенный лекарь, но потом сообразил, что это оживают нервные окончания, и я вскоре привык к новым ощущениям, мне даже нравилось жжение в области спины, какой-никакой прогресс. Вскоре наступил и долгожданный переломный период – у меня стали шевелиться пальцы на ногах – сначала одни, потом другие, ожили все кроме мизинцев, но это были такие пустяки! Я ликовал.
Эх, если бы книжка попала ко мне раньше, когда ноги еще не стали окончательно омертвевшими – я бы уже давно ходил, но, с другой стороны, если б пошел, полагаю, никогда не научился тому, чем в совершенстве владею теперь. Держитесь крепче и верьте мне! Я овладел искусством теле- и даже хронопортации… Понимаете, о чем я?.. Все познается в сравнении – потерял одно, приобрел – другое… Главное – поверить в себя, в свои силы и возможности… Человек способен на многое, очень на многое, ему нет преград. На всю оставшуюся мне жизнь зарубил на память основополагающую фразу из книги Смирнова:
«…отныне ты наделен чудотворной силой… ты можешь в мгновение ока попасть в любое место, какое пожелаешь… для этого достаточно одной силы воображения». Слова заставили крепко задуматься – с преодолением пространства для меня было более-менее понятно, с помощью длительных медитаций я овладел практикой и буквально мотался по всему белому свету, побывав там, где был раньше, и там, где не бывал никогда. Это было просто волшебство какое-то! Главным для меня оставался вопрос: поможет ли сила воображения перенестись сквозь толщу времени? Вопрос не из легких, чтобы ответить на него, надо было пробовать.
Мыслями я вновь и вновь возвращался в полуденный зной рижского взморья… того самого злосчастного 15-го августа 1990 года – эта трагическая дата никогда не давала мне покоя, уж, не говоря про то, что все мои несчастья были тесно связаны со злополучной точкой на карте Латвии. Мне, глупому парнишке, безумно хотелось, чтобы всем и сразу было хорошо – и мне, и Шульцу, и родителям моим, и Цою, и даже, если замахиваться совсем уж глобально – всему Советскому Союзу. Чего уж там мелочиться – всем и сразу! Тогда я простодушно ломал голову, что мог бы предпринять для этого. Наивность юности! Да уж, фантазиям не может быть предела. Сейчас смешно и грустно об этом вспоминать… Все в прошлом…
На смену юношеским грезам пришли тяготившие меня на протяжении долгих десятилетий угрызения и сожаления после трагического исхода неудавшегося предприятия и незавершенности начатого дела… После пережитых потерь, после обездвижения за теперешнюю жизнь я не держался, зачем она мне? Поверьте, я не лукавлю, не рисуюсь… Давным-давно опостылело бессмысленное растительное существование, жизнь ущербного человека безмерно тяготила, но только одна мысль точила изнутри, не давая покоя, железным стержнем держала развалившуюся жизнь – неужели ничего нельзя сделать для того, чтобы… чтобы… Не самого себя мне было жалко, теперешнего убогого развалину… Мне было жаль себя восемнадцатилетнего, наивного парня, когда-то стоявшего на пороге взрослой жизни и принявшего опрометчивое решение ввязаться в игры со временем. Доверчиво и безрассудно он бросился в неведомое, чтобы попытаться спасти погибших родителей, спасти своего кумира, возомнив себя способным на невероятное, вопреки здравому смыслу: ведь спасти уже погибших никак нельзя, просто невозможно… НЕВОЗМОЖНО? Кто сказал, что невозможно?..
И вновь, и вновь мысли сосредотачивались на одном: как изменить произошедшее. Прочь, прочь сомнения – думай, думай, – подгонял я себя, понимая, что времени осталось крайне мало, должен быть способ… Как же сделать так, чтобы ОН, а точнее Я, тот безусый юноша, прожил по-другому катастрофически неудавшуюся жизнь? Не стал инвалидом… не потерял жену и сына… женил первенца… дождался внуков… и продышал полной грудью длинную и счастливую жизнь… вот что меня мучило, не давало покоя, заставляло искать решение днем и ночью, растрачивая ускользающие силы.
И я его нашел. Способ. Единственно верный. Истинный.
Прошу читателя поверить в дальнейшее, ибо это – чистая правда, а не бред спятившего старика-арестанта. Как хочется убедить вас в реальности того, что со мной происходило! Усердные занятия не пропали даром: не скоро, длительными упражнениями, снова и снова повторяя их с упорством, азартом и упоением, я, наконец, научился управлять духом, отправляя его, куда надо, с гордостью сознавая, что стал настоящим асом хронопортации… Настроившись на правильную волну, дух мой научился беспрепятственно покидать немощное тело, заживо погребенное в гремиханской тюрьме, и перемещаться сквозь толщу времен и пространств… Поначалу я и сам не верил в происходящее, потом стал воспринимать происходящее привычно и даже обыденно. Тридцать пятый километр трассы Слока-Талсы я изучил вдоль и поперек… Наверное, тысячу раз наблюдал за священным для меня местом сверху, паря птицей в небе, наблюдая за тем, как два молодых человека в бейсболках и с рюкзаками за спиной суетятся, тщетно пытаясь повернуть время вспять. (Вернее сказать, пытался-то один из них, то есть я, ведь Шульц в это время копошился в кювете, борясь с рвотными позывами.)
Мой бессмертный дух реял над происходившим, не в силах соединиться с моим молодым телом, а ведь в том состояла моя главная, покуда неразрешимая задача. Уж не знаю, сколько раз – может, тысячу, а может две – я пытался проникнуть внутрь своего тела, но тщетно… Я твердо верил, что это возможно, только время еще не пришло. Догадывался, когда может произойти вожделенное слияние – да, да – именно с моим последним вздохом. И никак не иначе. Что ж, я уже не раз подчеркивал, что меня ничего не держало на этом свете, и я ждал финала, как избавления. Конец мой был близок… зная это, я был настроен радостно, даже победоносно. Конец, конец, всем моим мучениям, но конец станет и началом… У восемнадцатилетнего паренька появится второй шанс прожить жизнь по-другому… и этот шанс ни в коем случае нельзя было упустить… Я и не упускал его, словно охотник пер