Она откинула платок, и Ника еле сдержала крик. Лицо женщины пересекал чудовищный шрам, один глаз почти вытек, в волосах блестели седые пряди.
– И все это из-за него. Одно его слово… и все было бы иначе. Впрочем, ты, видно, совсем не дорожишь своей никчемной жизнью, раз связалась с ним. На нем – проклятие. Почти все его женщины умирают.
– Откуда вы знаете? – пробормотала Ника.
– Сам мне рассказывал, – нехорошо усмехнулась травница. – Не боишься, что и тебя уморит? Или до тюрьмы доведет?
– Я ему никто, – горько сказала Ника. И от травницы эта горечь не укрылась.
– Что ж, лечи его… но помни мои слова и не забывай о моем подарке. Чувствую – придет день, когда ты мне скажешь «спасибо», – хихикнула женщина.
И некоторое время смотрела Нике вслед, бормоча себе под нос:
– Каждая девушка хочет быть красивой… для своего дружка. Вот и ты захочешь… рано или поздно… рано или поздно…
Датчанин бредил. И уже не соображал – где сон, где явь. Рушились горы, вспыхивало пламя. Крутился шаманский бубен. Звучал голос, такой знакомый, но слов не разобрать было, одно только монотонное «О-о-о». Из моря деловито выбирался долговязый длинноногий птицеголовый бог, спотыкаясь на кучах гальки. А потом появлялось лицо в темных очках – суровое, бесстрастное. И светящийся амулет – странная фигурка с растопыренными руками. «Это я на концерте, – соображал он. – А Соня где? Она ведь была со мной». Но вместо олененка Бэмби на него таращились жуткие зеленые глаза с поросшей серой шерстью хари. Такие странно человеческие глаза. И раздавался свистящий шепот: «Пус-с-ти!» – почему-то со знакомыми интонациями Левши.
Потом привиделась Яуза. Что-то белело в волнах. Датчанин пригляделся и увидел, что по воде плывет Соня. Пышное белое платье надулось колоколом и удерживало девушку на воде. А она перебирала в руках какие-то веточки. Подняла голову и улыбнулась ему. Вдруг позади нее из воды высунулось черное щупальце. Он хотел крикнуть, но горло перехватило. И она, продолжая улыбаться, стала погружаться под воду, словно что-то тянуло ее вниз. Напоследок Соня успела еще раз ему улыбнуться – и темная вода поглотила ее. Он застонал.
А потом он увидел лицо. И не сразу понял, чье, но определенно знакомое.
– Привет, – сказал ему парень с челкой, падающей на лоб, поправляя волосы. Запястье парня украшали несколько фенечек.
– Ты кто? – прохрипел Датчанин.
– Можешь звать меня Диджеем.
– Чего тебе надо?
– Фу, как грубо, – усмехнулся парень. – Я ведь не спрашивал, чего тебе надо было, когда ты вломился в мое жилище.
И тут Истомин с ужасом понял: это лицо он видел на фотографии в разграбленной квартире. Тогда, когда водил на поверхность этих двух искательниц приключений. Вывел-то он двух, а обратно вернулся с одной. Вторая так наверху и осталась. И сталкер успел еще удивиться – женщина, которую он погубил, не удосужилась явиться ему в кошмаре, зато неизвестный парень так врезался в память.
– Тебя нет, – выдавил сталкер. – Ты – мертвый.
– А это – как посмотреть, – усмехнулся парень. – Знаешь, Москва полна призраков. Настоящие шаманы не умирают совсем – от них непременно что-то остается, какая-то сущность. Я, конечно, не был волшебником, только учился. Но в астрал выходить случалось. Вот так вышел однажды – и не вернулся. Строго говоря, возвращаться-то было уже некуда. Так вот и завис. Да тут со мной еще немало народу болтается. Ну, не всем это дано, конечно, – остаться, некоторые сразу в пепел превратились.
– Уйди, – прохрипел сталкер.
– Это почему? – возмутился парень. – Вы пришли ко мне, как к себе домой, взяли мои вещи, а я теперь – уходи? Неужели тебе не интересно, как я жил? А ведь неплохо жил. Машина у меня была, катал любимую девушку. Девушка-то как раз успела в метро. И жила там… целых два месяца. Как она погибла – рассказывать неинтересно. В общем, еще неизвестно, кто кому должен завидовать.
– Отстань, – взмолился Датчанин. – И без тебя тошно.
– Так и быть. Уговорил. Ухожу, – усмехнулся парень. – Но не прощаюсь. Я еще вернусь.
– Бредит, – сказал рядом чей-то голос.
Потом Датчанин увидел над собой другое лицо, и не сразу понял, что очнулся. Женщина с волосами, рассыпавшимися по плечам, с набеленным лицом, в пышном платье, склонилась над ним, тряся бусами.
– Маргарита Валуа, – церемонно представилась она, поймав его взгляд. – Можно просто Марго.
– О как? Неужели? Ну, тогда я – Эддард Старк из Винтерфелла, – хмыкнул он. – Рад знакомству, леди.
– Не-ет, ты не хранитель Севера. Меня не обманешь. Я тебя знаю. Ты – Черный принц, – погрозила она ему.
Сознание понемногу возвращалось. Он вспомнил, что мельком уже видел ее здесь. Заметил, что платье ее – все в пятнах, волосы слиплись. Почувствовал тяжелый запах. Это была местная юродивая. Что ж, на долю женщин в подземке выпало немало тяжелого и страшного, и не все это вынесли. Каждая сходила с ума по-своему. Кто-то буйно, как Кошка, отмечая трупами врагов свой путь. А кто-то – тихо.
– Я дам тебе цветов, мой господин, – бормотала тем временем помешанная, протягивая ему клочья мха. – Вот это – от головы, это – от сердечной тоски.
– Попить лучше дай, – перебил он.
Сразу же неведомо откуда взялась кружка с травяным чаем, слегка остывшим. Сергей отхлебнул, поморщился.
– Что за дрянь?
– Пей. Пей, это поможет, – быстро проговорила неизвестно откуда взявшаяся девушка в мешковатой одежде. У девушки этой были острые черты лица, а в ушах покачивались сережки в виде морских коньков – более приметные, чем она сама. – Это – травы настоящие, не думай. Наверху, в чистом месте, в полнолуние собраны. Их та тетка дала, к которой ты меня посылал. Окса.
Лицо девчонки он помнил, но смутно. И никак не мог понять, при каких обстоятельствах они раньше с ней встречались. «Неужели я ее тоже наверх водил? И как же, черт возьми, ее зовут? Вот так, в лоб спросить – неудобно. Она так смотрит, будто мы сто лет знакомы». Он попытался повернуть голову – спина тут же отозвалась болью. Но кое-как ему удалось оглядеться – и он сразу понял, что находится не у Кармен. В полумраке, царившем в палатке, Сергей заметил свисающего с потолка на веревочке грязного игрушечного медвежонка, от которого веяло антисанитарией и уютом. Подушка под головой была какой-то шероховатой – Датчанин скосил глаза и увидел пеструю вышивку. «Где это я? Видимо, хозяйничает здесь эта девчонка? Ну и зачем она меня сюда притащила? Мало ей своих трудностей, что ли? Ладно, – подумал он, – будем решать проблемы по мере поступления».
– Ты у травницы была? – спросил он незнакомку. – Ну и как она?
– Злилась, кажется, – неуверенно сказала девушка. – Какая-то она недобрая, эта Окса.
– Раньше у нее было другое имя, – рассеянно пробормотал сталкер. – Может, не стоило мне посылать тебя к ней. С ней поаккуратней надо.
– Никита Станиславовна, – прогундосил сбоку голос той, набеленной, – я вам пока больше не нужна?
– Нет, спасибо, я скажу потом, надо ли еще приходить, – и девчонка сунула что-то в руку тетке. Та, расплывшись в благодарной улыбке, поспешила выйти из палатки. Датчанин отметил про себя, что девчонка с чудным именем Никита не похожа на шлюху – ни по виду, ни по разговору. Родители ее, кто бы они ни были, научили дочку правильно разговаривать с людьми.
– Какое у нее было имя? – тем временем, спросила девушка, повернувшись к нему.
– Неважно, – пробурчал Датчанин. – Скажи, пожалуйста, мне тоже называть тебя Никитой?
Девчонка прыснула.
– Можно Никой, – фыркнула она. – А откуда ты знаешь травницу?
– Кто ж ее не знает? Но я стараюсь без крайней нужды к ней не обращаться.
Ника не поняла, зачем тогда сталкер послал ее к ведьме. Наверное, это и был тот самый крайний случай. Но про подарок травницы девушка решила умолчать. И приберечь его до тех пор, пока Датчанин не придет в себя окончательно – тогда, может, он и сумеет оценить ее красоту.
– Долго я тут валяюсь? – спросил сталкер.
– Я не считала, сколько раз день сменялся ночью. Кажется, больше десяти раз.
– Ничего себе. И что со мной было?
– Ты метался все время, бредил. Что-то бормотал все время про трехрукого шамана. Кто такой шаман?
– Ну, знахарь такой. Лекарь. В бубен бьет, с духами общается, болезни лечит.
– В бубен?
– Ну, барабанчик такой маленький.
– Так может, тебе найти такого? – задумалась девушка. – Где его искать? Может, он сделает так, что тебя от этой заразы отвернет?
Истомин нахмурился. Девчонка явно лезла не в свое дело. Но все-таки она его спасла, хоть он ее об этом и не просил. Потому он не стал читать ей отповедь, да и сил у него на это не было. Он, не отвечая, отвернулся, закрыл глаза – и тут же провалился в сон. Но этот сон был спокойный, глубокий, без жутковатых сновидений.
Когда Датчанин проснулся в следующий раз, то даже почувствовал что-то похожее на голод. На этот раз Сергей быстро вспомнил, где находится. Повернул голову – увидел в полумраке палатки чьи-то светящиеся глаза. Потом разглядел и белобрысую девчонку, все лицо которой было в подживающих царапинах. Сталкер не сумел бы определить точно, сколько ей лет – она была щуплая, тщедушная, и могло показаться, что ей нет и шести, но глаза выдавали, что она куда старше. Незнакомка сидела, обхватив руками колени, и молча глядела на него. Увидев, что он не спит, наклонилась ближе.
– Дать тебе пить?
И возле его губ опять оказалась кружка с травяным настоем. Он жадно выпил его до дна, а потом спросил:
– Тебя как звать?
– Муся.
– Еда-то есть у вас? Ты не думай, я за все рассчитаюсь, когда поправлюсь.
– Сейчас Ника придет, принесет, наверное, – сказала девчонка. – А правду говорят, что ты был в этой… ну, этой… вроде аптеки, только там книги?
– В библиотеке? Ну и что? Я там и в прежней жизни бывал, – хмыкнул Датчанин.
– Когда те, которые внутри сидят, были еще как люди?
– Давай не будем об этом. Откуда мне знать, кем они прежде были?