сказ. Он старался не выдавать смущения. – Наша история – это главное, марксистско-ленинская идеология должна жить в сердцах людей. А остальное второстепенно – так, если время останется…
– После осмотра города Котки мы садимся в автобус и направляемся в Хельсинки, – продолжала Инга Мироновна. – К сожалению, прибудем мы туда поздно и город осмотреть не успеем. Вас поселят в гостинице, накормят ужином. Ночью выходить из гостиницы никому не рекомендуется. Утром – подъем в семь, завтрак… и дальше нас ждет обширная программа. Запланированы посещение музея рабочего быта – где представлена жизнь горожан невысокого и среднего достатка; посетим Киасму – один из самых популярных музеев Хельсинки и Финляндии, погуляем по липовому парку Эспанады в центре финской столицы; осмотрим собор Святого Николая; посетим городской музей, сделаем остановку напротив Свеаборга – знаменитой системы бастионов на островах вблизи Хельсинки. И если останется время – навестим универмаг «Стокманн» в центре столицы, где каждый из вас сможет приобрести сувениры и сделать покупки. Примерно в шесть часов вечера садимся в автобус и уже без остановок возвращаемся домой.
При слове «универмаг» люди вновь оживились. Упитанный любитель заграничных путешествий что-то вполголоса рассказывал своей соседке. Валентина делала любопытные глаза, вытягивала зачем-то шею.
Приближалась граница. За деревьями показался открытый участок местности, приземистые строения.
– А обед сегодня будет, Инга Мироновна? – спросил кто-то. Пассажиры вяло посмеялись, кто-то бросил: «Кому что».
– Обед в кафе на автостанции города Котка перед отправлением, – объявила сотрудница. – Не волнуйтесь, товарищи, голодными не останетесь. Напоминаю: на территории чужого государства всем держаться вместе, никто не отстает, от коллектива не отрывается, любые отлучки – только с разрешения руководителей.
Дина Борисовна вдруг сделалась как-то ближе, взволнованнее, участилось дыхание. Такое ощущение, что она боялась смотреть в окно – зачем-то опустила глаза.
– Вы в порядке? – спросил Зимин.
Женщина закивала:
– Да, наверное… Это все довольно странно, Андрей Викторович…
– Успокойтесь, ничего страшного не происходит. Не забывайте, что мы супруги. С документами все в порядке, вас нигде не остановят. Улыбнитесь же, Дина Борисовна, расслабьтесь, вы в двух шагах от свободного мира!
– Я должна знать, что с моим отцом все в порядке, – вдруг зашептала Дина. – Я никуда не поеду, пока вы не скажете, что с ним ничего не случилось.
– С вашим отцом все в порядке, – заверил Зимин. – Он не под арестом, а всего лишь под присмотром, хорошо себя чувствует, имеет все необходимое.
– Да откуда вам это знать? Вы же все время рядом со мной. – Алые пятна заиграли на сведенном судорогой лице. Хорошо, что он прикрывал ее от глаз других пассажиров.
– А вот и не так, Дина Борисовна, вчера вечером я отлучался на полчаса – когда запер вас в номере, помните? Связался по спецсвязи со своими московскими коллегами, получил дополнительные инструкции, а также сведения о том, что Борис Михайлович прекрасно себя чувствует и передает вам привет.
Это было неправдой. Но звучало правдоподобно. Дина сразу же расслабилась. Она заулыбалась, когда пассажиры «Икаруса» покинули салон, взяла спутника под руку. Таможенные процедуры не затянулись, и на финской стороне – тоже. Пограничники дежурно улыбались, желали приятной поездки. Финны в форме тоже вымучивали улыбки, коверкали русский язык. Инцидентов на границе не было, туристы энергично вернулись в автобус, который проверили финские пограничники.
«Икарус» бодро побежал по асфальтовой дороге, вдоль обочин выстроились те же березки с позолоченным лиственным покровом, замелькали осинники, ельники. Проплыло озеро, живописно обрамленное камышами. За лесополосой тянулся населенный пункт – серые двухэтажные дома необычных очертаний, с остроконечными темно-фиолетовыми крышами. Навстречу промчался выкрашенный в яркие цвета компактный пассажирский автобус обтекаемых очертаний со значком «Фольксваген» на капоте.
Пассажиры вертели головами. Оживала Дина Борисовна, недоверчиво смотрела в окно. Иногда бросала на спутника недоуменные взгляды: мол, что он тут делает? К своему стыду, Зимин задремал – он не видел в происходящем за окном ничего увлекательного. Когда очнулся, в автобусе ничего не изменилось. Спутница смотрела в окно, о чем-то размышляла. Пассажиры, уставшие от монотонных пейзажей, тихо разговаривали. Кто-то разворачивал обертку, доставал бутерброды.
Слева, за деревьями и возвышенностями, серело Балтийское море. Раньше его не было. Мелькали протоки, водные рукава, опоясанные густыми лесами. По курсу показались портовые краны.
«Долго спим, товарищ майор», – мысленно укорил себя Андрей.
– Нравится? – спросил он у спутницы. Та поморщилась.
– Лучше бы вы не просыпались, так хорошо было… Нравится, дорогой супруг, очень нравится.
– Еще бы, – кивнул Зимин. – Везде хорошо, где не Советский Союз? На мой непросвещенный взгляд, ничего особенного. Та же природа. Архитектура отсутствует – финны ею никогда не интересовались. Строят так, как удобно. Кстати, эти земли когда-то входили в состав Российской империи – это новость вас не шокирует?
– Полагаете, я разбираюсь только в микробах? – Спутница бросила неласковый взгляд. – И чем вы хвалитесь? Финляндия за годы независимости сделала огромный рывок во всех сферах. А мы где топтались, там и топчемся. А то, что ссориться с СССР не хотят, так это предосторожность. Союз накроет финнов, как бык овцу.
Звучал усиленный микрофоном голос Виктора Павловича. Руководитель группы рассказывал про финскую сауну, подводя аудиторию к мысли, что русская баня лучше. Сравнивать было не с чем – финскую баню никто из присутствующих не посещал.
Город Котка оказался небольшим, здания и промышленные объекты теснились вдоль изрезанного побережья. Подступало море – серое, умеренно штормящее. Финская архитектура действительно не блистала – не Прага, не Варшава. И даже не Париж с какой-нибудь Барселоной. Проплывали кварталы невзрачных однотипных строений. Экскурсовод повествовал, что в этих небогатых домах живут малообеспеченные финские трудящиеся.
Автобус вскарабкался на холм, с высоты открылась центральная часть города. Светлые здания по шесть-восемь этажей, гущи деревьев с увядающей листвой. На западе поблескивали воды пролива, за ним до моря простиралась поросшая лесами полоска суши. Портовые сооружения остались сзади, уплотнилась городская застройка.
Водитель сделал остановку у темно-бурой, вознесенной в небо лютеранской церкви. По призыву Виктора Павловича туристы потянулись из автобуса.
Андрей учтиво подал руку Дине, помогая спуститься, они отошли от «Икаруса». В этот момент и царапнуло спину. Андрей застыл, выпустив руку Дины, повернулся – как бы совершенно с иной целью.
Нет смысла разъяснять, на какие категории делятся взгляды, которые ощущает чувствительный человек… Повсюду были туристы, кто-то еще не вышел из автобуса. Грузный кучерявый тип за спиной успел отвести глаза, с поэтической мечтательностью таращился в небо. Стрельнул глазами, взгляды пересеклись, субъект вымученно улыбнулся, неловко бросил что-то в духе, дескать, приветствую вас, товарищ, на недружественной капиталистической земле. Зимин отозвался подобной улыбкой, переключился на Дину, воюющую с застежкой сумочки. Сосед по автобусу вразвалку двинулся дальше, представив на обозрение широкую спину.
– Не расходимся, товарищи, держимся кучно, – призывал Виктор Павлович. – Просьба помнить, что нарушители правил поведения до конца экскурсии будут сидеть в запертом автобусе.
– Ага, а потом на работу придет такая «телега», что не возрадуешься, – проворчал сварщик Алексей со славного Кировского, бывшего Путиловского, завода.
Инга Мироновна предлагала обратить внимание на действующую лютеранско-протестантскую церковь, являющуюся одной из основных достопримечательностей Котки. Религия в Финляндии достаточно популярна, финны привыкли ходить в церковь, особенно по выходным.
«Как у нас – посещать собрания и митинги», – подумал Зимин.
Инцидент не повторялся, виновник внезапной напряженности смешался с толпой, доставал своими шутками Валентину. Но и того, что было, хватило за глаза. А вы непростой кекс, Аркадий Семенович… Мысли блуждали под черепной костью.
Соглядатай прокололся. В чем дело? Кто он такой? В лоб не спросишь – сделает глаза и пальцем покрутит. Своих в этой группе нет – так решили, и правильно сделали. Прикрыть некому, по крайней мере в этой части света. Можно действовать лишь на свой страх и риск. Коллеги Сары Морган? Как-то чересчур. Одно дело – они в Союзе висели на хвосте и действовали на нервы, другое дело – здесь, за кордоном. По-прежнему интересуются личностью Зимина? Полная глупость, он того не стоит. Да и давно пора поверить, что он – именно тот, за кого себя выдает. Проколов, если память не подводит, они с Диной не допускали. И как бы коллеги Сары Морган так быстро подсунули человека в тургруппу, учитывая специфику советской туристической отрасли? Благонадежные-то граждане месяцами не могут собрать горы справок! Нет у британцев на советской земле таких возможностей. А у кого есть? Это было весьма странно. Но почудиться не могло.
Связано с чем-то еще? Не понравился сосед по автобусу? Не оценил его провокационный намек, что Родина даже за рубежом навяливает согражданам свою идеологию? Типичная провокация, нормальные люди в подобных ситуациях держат рот на замке…
Достопримечательности заштатного финского городка волновали в последнюю очередь. Но приходилось соответствовать. Дина Борисовна нервничала и томилась, хотя могла бы и подыграть. Руководители группы разрешили сделать несколько снимков. Туристы заулыбались, стали позировать, защелкали затворы фотоаппаратов.
Дина Борисовна оставалась в неведении. Незачем плодить сущности.
Группа соотечественников напоминала стадо баранов, ведомое пастухами. Шаг влево, шаг вправо… Местных жителей на центральной площади было немного. Люди шли по своим делам, иногда бросали на гостей равнодушные взгляды. Туристов привозили регулярно, аборигены привыкли к таким вторжениям. Все это было так некстати – хождение по городку под присмотром внештатных сотрудников, обзор того, что в принципе не представляло интереса. Здание ратуши, местный полицейский участок – люди в форме приветливо улыбались и отдавали честь. Городок был уютный, зеленый, тротуары вымощены плиткой, проезжая часть – брусчаткой. Надписи на витринах – язык сломаешь, если попытаешься прочесть. Вереница туристов тянулась по улицам периферийного городка, бдительная Инга Мироновна замыкала шествие.