Немного позже, уже после обеда, когда он приводил в порядок кусты малины, по которым проехали полицейские, Кит вдруг швырнул на землю садовые ножницы и наподдал ногой кучу срезанных веток. «К черту!» Он в самом деле тревожился об Энни и не мог больше сидеть в этом домашнем заточении, пусть даже таком, на которое он обрек себя сам. Кит заткнул за пояс «глок», вскочил в машину, где на сиденье рядом с водителем постоянно лежала теперь его М-16, и выехал на дорогу. Около почтового ящика он затормозил, посидел немного, не выходя из машины, окончательно взял себя в руки – и вернулся домой.
Кит приготовил и сложил в дорогу только самое необходимое: личные бумаги, паспорт, одежду. Брать с собой в самолет оружие он, конечно, не мог; а вот чемоданчик с хитроумными приспособлениями все же прихватить собирался: там были такие вещи, как авторучка со слезоточивым газом, микрофотоаппарат, графитовый нож, ампула с цианистым калием на случай жизненных неудач и прочие экзотические вещи, которые еще ни разу ему не понадобились, но которые Кит полагал для себя невозможным просто бросить дома.
Он вышел на кухню и только тут понял, что остался совершенно без еды, в том числе и без пива. Службы доставки на дом, насколько он знал, в округе Спенсер не было, а до субботы времени оставалось еще порядочно. Можно, конечно, было бы попросить миссис Дженкинс или миссис Мюллер что-нибудь для него купить; но ему в голову пришла другая мысль. Да, так можно будет решить три проблемы разом. Кит снял трубку и набрал номер Портеров.
На том конце к телефону подошел Джеффри.
– Говорит ФБР, – произнес Кит, – вы арестованы за призывы к насильственному свержению правительства Соединенных Штатов.
– Насколько я понимаю, тебе захотелось моей жены.
– Как у вас дела?
– Хорошо. Собирался тебе позвонить…
– Слушай, вы сегодня вечером свободны? Как насчет того, чтобы вместе поужинать?
– Вполне. У тебя дома?
– Да. Подъезжайте часикам к семи.
– С удовольствием.
– Джеффри, ты не мог бы сделать мне одолжение?
– Конечно.
– У меня в доме совершенно никакой еды, и машина не заводится. Вы не могли бы привезти с собой все, что нужно?
– Конечно.
– И вина.
– Нет проблем.
– Да, и мне понадобятся наличные.
– А столовую посуду тоже прихватить?
– Нет, это у меня найдется. Мне нужно около тысячи долларов. Я вам отдам чеком.
– Хорошо. Слушай, ко мне тут заезжал кое-кто из твоих старых друзей…
– Потом расскажешь.
– Нет, я хочу…
– Потом. Спасибо. – Кит повесил трубку. Энни. Судя по тону, каким заговорил Джеффри, это должна была быть Энни. «Что ж, хорошо. Значит, у нее все в порядке». Таким образом, одна проблема решилась сама собой: он выяснил, что у Энни все нормально. Теперь Портеры привезут продукты и деньги, и это решит две другие его текущие проблемы. Все-таки есть что-то необыкновенно приятное в том, чтобы победить мерзавцев в ими же затеянной грязной игре; впрочем, если бы он сам не поставил себя изначально в такое положение, то не возникло бы необходимости и думать о том, как из него выйти, и он вполне мог бы испытывать такое же удовлетворение просто от игры в шахматы.
Портеры появились с опозданием минут на двадцать, что для бывших хиппи было поразительной точностью. Выйдя на крыльцо, Кит взял у Гейл матерчатую сумку со всякой зеленью, а Джеффри достал из машины картонную коробку, доверху наполненную пластмассовыми баночками и упаковками.
– Я все приготовила дома, – сообщила Гейл. – Надо только разогреть. А то иначе нам пришлось бы дожидаться ужина несколько часов.
– Ну, плита у меня, кажется, есть.
– Какой очаровательный дом! – воскликнула Гейл, когда они вошли. – Ты здесь и вырос?
– Я тут родился и воспитывался. Но пока еще не вырос.
Гейл рассмеялась, и Кит проводил их обоих в кухню. Там они сложили все привезенное на стол, и Гейл сказала:
– Кэрри, срочно.
– Извини?
– В Антиохии, – начал объяснять Джеффри, – был небольшой, но чудесный индийский ресторанчик, где готовили кэрри на вынос, и называется он «Кэрри, срочно».[26] И теперь всякий раз, когда Гейл не хочется готовить, она говорит: «Позвони в „Кэрри, срочно“». Но думаю, заказ на доставку в Спенсервиль они не примут.
– А что, стоит попробовать. Вы уж меня извините, что я на вас все это взвалил.
– Ничего страшного, – ответила Гейл. – Ты же должен был тоже пригласить нас на ужин, и мы рады тебе в этом помочь.
Джеффри вышел, чтобы принести из машины вино. Пока Кит разыскивал и доставал необходимую посуду, Гейл сказала:
– Мы привезли провод с «крокодилами», чтобы запуститься от нашего аккумулятора. А у тебя разве не новая машина?
– С машиной все в порядке.
– Вот как? А я думала…
– Я потом объясню.
– По-моему, я догадываюсь. Этот мусор тебя преследует?
– Верно. – Кит начал накрывать на стол.
– Но это же отвратительно! Ты должен ему как-то ответить, Кит, должен бороться!
– Долгая история. Если привезли достаточно вина, то попозже расскажу.
– Ладно.
Вернулся Джеффри, неся три бутылки красного вина, и Кит сразу же открыл одну из них. Он разлил содержимое в три больших стакана для воды.
– Извините, фамильный хрусталь у гравировщика, на него наносят семейную монограмму. Будем здоровы!
Они выпили, потом уселись на кухне за стол, на который Гейл успела выставить крекеры и какое-то многоцветное блюдо.
– Что это такое? – поинтересовался Кит.
– Овощной паштет.
– Похоже на что-то игрушечное. А на вкус неплохо.
Так они сидели, пили, ели, разговаривали; но у всех было такое чувство, словно над столом незримо витали вопросы, требующие ответов. Гейл пересказала Джеффри то, что узнала от Кита насчет полиции, и Джеффри заметил:
– Не можешь же ты постоянно сидеть здесь, будто попавший в капкан зверь.
– Когда ты в последний раз ел? – спросила Гейл.
– Что, глотаю как поросенок, да?
– Кит, на тебя это совершенно не похоже, – проговорил Джеффри. – Нельзя же допускать, чтобы полиция унижала и травила тебя подобным образом.
– Долгая история. Как идет распродажа чистосердечных исповеданий?
– Невероятно успешно, – ответил Джеффри. – Продали уже пятьсот экземпляров. И люди передают их из рук в руки, так что я думаю, их прочли уже несколько тысяч человек. Для небольшого округа это огромная цифра. Полагаю, мы обратим этого типа в бегство. Кстати, вот что я хотел рассказать тебе по телефону. Как ты думаешь, кто в один прекрасный день объявляется вдруг у нашей двери и заявляет, что хотел бы приобрести экземпляр?
– Кто? – Кит отпил немного вина из своего стакана.
– Сам догадайся.
– Клифф Бакстер?
Гейл расхохоталась.
– Близко!
– Ну, – улыбнулся Джеффри, – я ведь тебе говорил, что это был кое-кто из твоих старых друзей.
– Энни Бакстер.
– Точно! Ты себе можешь это представить?
– Могу.
– Да, это потребовало немалого мужества, – сказала Гейл и бросила на Кита лукавый взгляд. – Выглядела она отлично.
– Это хорошо.
– Я бы даже сказала, что для женщины, муж которой изобличен как шантажист, вымогатель, взяточник и уличен в супружеских изменах, она держалась чрезвычайно хладнокровно. Даже почти бодро.
– Возможно, у нее самой кто-то есть.
– Быть может. Тогда понятно, почему у нее такое настроение, – заметила Гейл.
– Разумеется, ей мы дали стенограмму бесплатно, – поведал Джеффри, – и пригласили ее в дом. К моему удивлению, она согласилась. Попила у нас чаю. Приятно было с ней поговорить, повспоминать прежние времена. Я ей сказал, что ты вернулся, – продолжал он, – и она ответила, что как-то столкнулась с тобой возле почты.
– Верно.
– Небось, сердце у тебя тогда затрепетало, а? – поддразнила его Гейл.
– Конечно.
– Не удивлюсь, если она вскоре снова окажется свободна. Знаешь, – призналась Гейл, – я себя как-то скверно чувствую. Когда мы все это затевали, я никак не хотела создать для Энни какие-то семейные трудности; хотя, с другой стороны, они ведь естественный результат того, что нам пришлось против него предпринять. А в этом он сам виноват.
– Разумеется. Порезвился – расплачивайся.
– Если, конечно, там нет с женой такого взаимопонимания, как у нас с Джеффри. Нас темой супружеских измен никто друг с другом не стравит.
– Любопытное замечание. А что, если кто-то из вас влюбится всерьез в кого-нибудь третьего?
– Н-ну… – Гейл явно почувствовала себя очень неуютно, из чего можно было почти безошибочно заключить, что нечто подобное с кем-то из них уже имело место, а возможно, и с тем и с другим, и даже не раз. – Влюбляются обычно в тех, кто рядом. Со случайными партнерами по сексу такого почти не бывает. Любовь – это не столько секс, – продолжала Гейл, – сколько тоска по тому, кого нет рядом. Да ты и сам признался, что у тебя сердце затрепетало, когда ты встретил Энни, правда? А ведь прошло больше двадцати лет, но все равно в душе что-то осталось. Сколько ты за это время разных баб перетрахал?
– Иностранок считать?
Гейл расхохоталась, потом спросила:
– А почему это такой недурно выглядящий мужчина, как ты, за все эти годы так и не женился?
– Да, пожалуй, мне все-таки стоило лучше позвонить в «Кэрри, срочно».
– Оставь его в покое, Гейл, – улыбнулся Джеффри. – Разве не видишь, ему эта тема не нравится.
– Верно, – согласился Кит. Помолчав немного, он спросил: – Спенсервильская полиция вам еще жизнь не портит?
– Пока нет, – отрицательно помотал головой Джеффри. – Гейл ведь член городского совета. Я думаю, они ждут исхода предстоящих выборов. Посмотрим еще, кто после них удержится.
– А пока вы должны быть предельно осторожны: – Кит посмотрел вначале на одного, потом на другого. – Бакстер непредсказуем.
Гейл и Джеффри обменялись взглядами.
– Да мы в общем-то осторожно себя ведем, – проговорил Джеффри.