– Простите, фрау Бауэр, я не вправе об этом говорить.
Кремер отставил рюмку, автоматически полез в карман за сигаретами, но спохватился и виновато посмотрел на экономку.
– О, курите, – разрешила она. – Я и сама курю.
Возможно, она сказала это из деликатности, во всяком случае, от предложенной сигареты отказалась и поставила на стол пепельницу. Кремер не замедлил воспользоваться позволением. Фрау Бауэр вновь наполнила рюмки. За окнами неожиданно быстро стемнело, на стекла упали крупные капли дождя.
– Теперь вы промокнете, – забеспокоилась фрау Бауэр.
– Ничего. Это ливень, он скоро кончится…
– Будем надеяться… Так вот, кроме отца, у герра Хелгена не было никого, да и с отцом история сложная…
– Какая?
– Он был командиром подводной лодки во время войны, Манфред Хелген. Выполнял какие-то особые задания, точно я не знаю… Хозяин не любил говорить об этом. Конец войны застал Манфреда Хелгена не в Германии, а где-то в Скандинавии. И в Германию он тогда не вернулся. Вы понимаете? В сорок пятом году Германия была не самой подходящей страной для офицера рейха…
– Понимаю, – кивнул Кремер.
– После скитаний по Скандинавии он в сорок седьмом под чужим именем перебрался в Англию. Был опознан, отдан под суд, но его оправдали. Он поселился в Ирландии, в Дублине. С женой Анной, матерью Вернера, он так и не встретился. Она умерла в сорок восьмом году, о чем Манфред Хелген узнал много позже. Только в шестьдесят пятом ему удалось разыскать Вернера, который тогда был студентом, а до того воспитывался в приюте. Вот тогда он и вернулся в Западную Германию, а годом позже внезапно умер от сердечного приступа. Вернер хранил какие-то бумаги в память о нем… Однажды он показывал их мне. Он называл их «документами Шлессера». Это было что-то, относившееся к тайнам рейха… Конечно, теперь это давно утратило всякое значение. Просто реликвия.
– Да, фрау Бауэр. Но давайте перейдем к позднейшим событиям. К тому, что собственно и интересует нашу фирму. Нам известно, что герра Хелгена посетил некий господин…
– Да. – Она наклонила голову.
– Расскажите о нем.
Фрау Бауэр задумалась:
– Что вам сказать… Это был крупный высокий мужчина. Короткие волосы с проседью, вот как у вас. Светлые глаза. И вы знаете, я подумала, что в прошлом он занимался боксом. Такое лицо…
– Сломанный нос?
– Нет, но… Я не сумею объяснить. Это скорее ощущение. Может, не боксом, но спортсменом был определенно.
– А одежда? Как он был одет?
– Серое пальто из твида, – припомнила женщина. – Хорошее, дорогое пальто. Ботинки добротные, тоже серые – я обратила внимание, когда он вытирал ноги.
– Итак, он вошел и…
– Попросил позвать герра Хелгена. Он говорил по-немецки с каким-то странным акцентом – я такого раньше не слышала.
– Может, русский акцент?
– Возможно, не знаю… Только наверняка он не немец и не француз. И навряд ли англичанин или американец – думаю, я узнала бы английский акцент… Герр Хелген работал в кабинете наверху. Я передала, что его спрашивает незнакомый мне господин, и он спустился в прихожую.
– Как по-вашему, а герр Хелген знал этого господина?
– Не думаю. – Она покачала головой. – Он сразу спросил: «Что вам угодно?» Тот ответил тихо, я не расслышала. Они поговорили с минуту, а потом поднялись в кабинет и оставались там около часа.
– А где в это время находились вы?
– Здесь. В этом самом кресле, где сижу сейчас.
– Вы слышали, о чем они говорят?
– Лишь отдельные фразы, когда они немного повышали голос. Я разобрала, что речь идет о документах Шлессера и еще о каких-то деньгах. Я тогда подумала, что незнакомец хочет купить эту реликвию для коллекции или музея. Этот незнакомец, он… Предложил встретиться вечером в отеле «Ройзенхоф». Вы считаете, что это он убил герра Хелгена?
Кремер пожал плечами:
– Не знаю. Я ведь не занимаюсь расследованием убийства, я не полицейский. Моя задача лишь выяснить детали, могущие иметь отношение к вопросам наследования… Скажите, где герр Хелген хранил эти бумаги?
– В сейфе, в кабинете.
– У вас есть ключ от сейфа?
– Конечно, у меня есть запасной ключ. Я же экономка.
– И после того, как… Все случилось… Вы открывали сейф?
– Нет. Как я могла? Без распоряжения хозяина или его наследников я не…
– Но, может быть, полиция…
– Нет, они об этом не спрашивали. Тот комиссар, что приходил незадолго до гибели герра Хелгена, он спрашивал… Но он так торопился…
– А об этом комиссаре вы рассказали полиции?
– Зачем? Это же им и без меня известно.
– Гм… Разумеется. А сейчас мы можем заглянуть в сейф?
– Если это необходимо… Вы же адвокат… – Фрау Бауэр встала. – Пойдемте в кабинет. Подождите, я возьму ключи…
По лестнице они поднялись на второй этаж. Кабинет Вернера Хелгена производил внушительное впечатление – массивная дубовая мебель, в застекленных шкафах книги в солидных переплетах, ковер на полу и тяжелый, приземистый письменный стол.
– Здесь все осталось так, как было при хозяине, – сказала фрау Бауэр, невольно понизив голос. – Я почти не захожу сюда, только вытираю пыль. Вот сейф…
Она отперла замок и открыла дверцу. Если не считать небольшой суммы денег на верхней полке, сейф был совершенно пуст.
8
Кремер потянул старомодную ручку двери отеля «Ройзенхоф» и оказался в уютном холле, украшенном бронзовыми бра, имитирующими канделябры. Пышные кресла, шерстяные пледы на них, раскидистая люстра на потускневшей цепи… За стойкой, изогнутой мягкой волной, восседал пожилой портье в фуражке и форменном кителе. Кремер приблизился, не имея понятия, как начать диалог, и в конце концов просто представился:
– Добрый вечер. Я лейтенант Эммерих из полиции. – Он предъявил выданное Горецким удостоверение.
– Да, лейтенант. Такое несчастье!
– Вы дежурили в тот день, когда это произошло?
Старик сокрушенно закивал:
– Да, только я уж раз десять рассказывал все полицейским…
– У меня свои методы, – сказал Кремер. – Если не возражаете, сначала я хотел бы осмотреть номер герра Хелгена, а потом мы побеседуем.
– Но комната опечатана, – попытался возразить портье.
– Неважно. Я наделен полномочиями.
Старик протянул Кремеру ключ и показал в сторону лестницы. Кремер поднялся на второй этаж, сорвал пломбу с печатью и отпер дверь. Конечно, портье расскажет полиции о так называемом лейтенанте и даст описание внешности, но пусть поищут…
Войдя, Кремер огляделся. Тонкий слой пыли успел покрыть мебель за время, пока номер был опечатан. Возле телевизора белел меловой контур, отмечавший положение тела. Кремер не рассчитывал найти здесь что-либо интересное: если какие-то улики и существовали, они достались полиции. Ему просто хотелось осмотреться на месте.
Опустившись на колени, он тщательно исследовал палас, потом проверил все тумбочки и шкафы в гостиной, спальне, ванной. Как и следовало ожидать, он ничего не обнаружил. Кремер вернулся к двери и свернутой картонкой от сигаретной пачки принялся вычищать щель у порога. Кроме слежавшихся комьев пыли и раздавленного окаменевшего окурка, застрявшего в щели в эпоху Ноева ковчега, он извлек крохотный засохший кусочек грязи, отвалившийся от подошвы обуви. На нем зеркально отпечатались две миниатюрные буковки, часть названия фирмы: «А» и «R». Шрифт был своеобразным, характерным: возможно, удастся установить марку обуви. Вряд ли это что-нибудь даст, да и сколько людей тащат грязь на ботинках в гостиничный номер… Однако и эта деталь могла пригодиться.
От той же пачки сигарет Кремер оторвал край упаковочной фольги, завернул сухой комочек и осторожно стряхнул на дно пачки. Поднял телефонную трубку и позвонил портье:
– Это лейтенант Эммерих. Вы можете оставить кого-нибудь вместо себя на полчаса?
– Да, лейтенант. Я попрошу Гейнца, он подежурит.
– Отлично. Просите Гейнца и поднимайтесь в двести двенадцатый.
Портье появился минуты через три, опасливо косясь на меловой контур. Кремер предложил ему сесть в кресло и сказал:
– Припомните, пожалуйста, какая погода была в тот вечер, когда произошло убийство?
– Погода? Плохая погода… Шел дождь, знаете, такой мерзкий, со снегом, и холодно было…
Так. Следовательно, комочек грязи на обуви вполне могли занести в номер и в вечер убийства.
– А до этого были дожди?
– Нет, лейтенант. Погода две недели стояла превосходная. Я надеялся, и дальше так будет, собрался на рыбалку, да тут…
– Хорошо. – Кремер пресек попытку собеседника разразиться нескончаемым монологом о рыбалке и погоде. – Теперь расскажите мне подробно, что тогда произошло, начиная с прихода герра Хелгена.
– Так ничего ведь не произошло, – извиняющимся тоном произнес портье, – вернее, я ничего не видел. Я уже рассказал все полиции…
– Я читал протоколы, – заверил Кремер, – но мне хотелось бы услышать обстоятельства дела непосредственно от вас. Когда герр Хелген вошел в гостиницу, было у него что-нибудь с собой?
– Да, я точно помню. Маленький такой чемоданчик.
– Чемоданчик?
– Да, лейтенант. Маленький, плоский, как же их называют…
– Атташе-кейс, – подсказал Кремер.
– Да, атташе-кейс.
– Затем к герру Хелгену пришел посетитель.
– Да, но я плохо запомнил его. Это был высокий широкоплечий мужчина с обыкновенным лицом. В полиции меня расспрашивали так и эдак, составляли фоторобот, да все без толку. Я и на одежду его не обратил внимания. Серое пальто, по-моему…
– На обувь вы, конечно, тоже не обратили внимания?
– Нет… Так быстро все было. Он только спросил: «Хелген?» – и вверх по лестнице.
– Скажите, а когда он уходил, при нем этого чемоданчика не было?
– Не скажу вам наверняка, лейтенант. Я в его сторону и не посмотрел – как раз проверял счета. Может быть, и был. Не знаю. Потом пришел комиссар, и…
– Комиссар меня, конечно, не интересует.
Портье взглянул на Кремера с внезапно возникшим подозрением.