геря шляться! Спать надо ночью, а не моим бойцам на голову писать… Так вот, в связи с тем, что «минированный» был нам не нужен, Зяма предложил отпустить его к своим. На мой вопрос о причинах такого «гуманизма» он пояснил: «Прославиться хочу! Этот баран до конца жизни помнить будет и внукам своим расскажет, что его заминировал русский еврей Зяма. Да, мистер?!»
К тому времени мне было плевать на мнение румын и америкосов обо мне и моей группе. Нас уже давно чуть ли не в каратели записали. На нормы гуманитарного права мне было плевать еще на третьем курсе родного УдГУ, поэтому я согласился. Мы увели «заминированного» с собой до середины нашего маршрута и отпустили. И он дошел до своих. Более того, его не только подробно допросили, но и удачно прооперировали. Наш Зяма в их сводках еще месяц фигурировал. И сбылась его мечта — прославился русский еврей. Жаль, что наше командование не оценило юмора и гнобило его целый месяц. А погоняло «русский еврей» стало его вторым позывным после «Зяма».
— Ильдар, иди сюда, — позвал я врача, продолжая ломать комедию.
— Сыворотки правды нет, — без предупреждения заявил он.
— Я не о том. Ты прославиться хочешь? — И показал ему гранату.
— Прославиться? Как Зяма?!
— Именно!
— Интересное предложение, — включился Ильдар в игру. — Мы же с Зямой после того случая Термиту мозг сломали, но выведали, как в брюшине можно установить взрывчатку на неизвлекаемость!
— На кой ты это вслух сказал? — поинтересовался я. — Он же может предупредить своих, что он смертник.
— Мда-а-а-а, — протянул медик задумчиво. — Проблемка. О! Так давайте я ему еще и язык отрежу!
— Но писать-то он умеет! — не сдавался Макс.
— Так я и пальцы ему переломаю! — сделал «рационализаторское» предложение Ильдар.
— Ильдарище, — слегка обалдев, сказал Макс. — В последнее время я все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что очень рад тому, что вы с Зямой воюете на нашей стороне!
— Не ты один! — с гордостью ответил Ильдар. — Ну, так что, можно начинать?
— Не нужно гранату, — ожил наемник. — Убейте. Прошу!!!
— Чтобы легко умереть, — присев к наемнику, ответил Ильдар, — нужно хорошо постараться.
Наемник задумался, а потом ответил:
— Спрашивайте.
— Молодец! — похвалил я наемника. — Как тебя называть?
— Зовите Наемником.
— А представиться не хочешь? Мы бы родственникам сообщили, что ты героически погиб за бессмертное дело капитализма.
— За что? — не понял Наемник.
— Не обращай внимания, это наш юмор, тебе не понять. Слушай первый вопрос: кто отдал приказ караулить нас?
Наемник хмуро засопел, но молчал.
— Слышь, любитель быстрой смерти, — предупредил его Ильдар, — я тебе пальцы и просто так могу сломать — ради эстетического удовольствия.
— Луиджи.
— Как?! — переспросил я.
— Луиджи Кадорна, — ответил он.
— Это случайно не Луиджи Роджер?!
— Он самый, — чуть удивленно подтвердил Наемник.
— Командир, ты откуда про итальянца знаешь? — поинтересовался Макс. — Ты же говорил, что на америкосах специализируешься.
— Таких людей, Макс, нужно знать без специализации.
— И что ты о нем слышал? — спросил уже Ильдар.
— Бывший полковник спецназа итальянской армии. Возглавлял особую бригаду, специализирующуюся на поимке партизан. У него была татуировка в виде Веселого Роджера, а его бойцов называли «пиратами». Но за два года до начала войны он ушел в отставку. Интересно, кто его вернул? Наемник, его вернули НАТОвцы, или венгры сами ему платят?
— Насколько я знаю, венгры. Сами, напрямую.
— Сколько «пиратов» он привез с собой?
— Двадцать человек.
— Так, наверху «минус два». Где остальные?
— Внизу. Готовятся к выходу.
— Печально. Ильдар, передай парням, что выходим на час раньше. От этих гавриков нужно убежать как можно дальше. Ты знаешь, кого вы ловили?
— Когда нас сюда забрасывали, то предупредили, что мы ловим или «Урал», или «Закат». Но теперь я вижу, что «Урал».
— Про нас так хорошо знают? — влез Макс.
— Знают про ваши группы в целом, про ваших командиров и про врача по кличке Зяма. — Помолчав, Наемник хмуро добавил: — Жаль, что не знают про того «медведя», что нас как котят раскидал.
Пришел Ильдар:
— Парни оповещены.
— Молодца. Наемник, когда у тебя связь с базой?
— Четких отрезков времени нет. На связь выходить либо при вашем обнаружении, либо в шесть утра.
— Откуда так хорошо знаешь русский?
— Научили в разведшколе.
— Кому ты паришь?! — влез Макс. — Судя по твоим гласным, говорить ты научился в районе Архангельска, поэтому не держи нас за идиотов.
— Ты — русский? — полуутвердительно спросил я.
Наемник помолчал, а потом коротко кивнул.
— Еще русские в группе есть?
— Еще четыре человека.
— Ладно, Наемник. Тебя как кончать — вырубить или оставить в сознании?
— Погоди, капитан. А дальше вы куда пойдете?
— А тебе, покойнику, какая разница? — с подозрением спросил я.
— Так, может, я с вами хочу пойти.
— Хочешь в предатели записаться?
— Я ж наемник. Лучше жить подлым предателем, чем умереть честным наемником.
— Командир, не нравятся мне его расклады, — буркнул Макс. Ильдар, соглашаясь с ним, кивал головой.
— А какой мне гешефт от твоей жизни?
— Я знаю, как будет действовать Роджер.
— Это для меня не секрет. Что еще можешь предложить за свою жизнь?
— Безопасный маршрут.
— Без надобности, мы его сами нашли. Еще что-то?
— Расскажу вашим все, что знаю. Про методы и систему обучения, про все наши группы, которые здесь работают. — В голосе Наемника начали появляться истерические нотки.
— Знаешь, мил человек, почему я тебе не верю? — Я присел возле пленного.
— Почему?
— Я хорошо помню характеристики «пиратов», а также систему распространения информации, введенную Роджером среди своих. Но и это не основной мотив. Угадаешь какой?
— Предавший однажды предаст и во второй раз? — голосом, полным тоски, спросил он.
— О, да ты философ! Нет, не поэтому. Был бы ты с нами откровенен до конца — ты бы назвал свое имя. Ты отказался. Следовательно, у тебя есть идеи или надежда освободиться, поэтому светить свое имя тебе нет резона.
— Но я мог бы просто соврать!
— Так ты даже этого не сделал! — усмехнулся я в ответ. — Кончай его, «Сэмэн».
Макс, который стоял ближе всех к нему, свернул ему шею. Я жестами показал, чтобы парни шли вслед за мной, сообщив им:
— Так, этого потом закопаем, а пока пойдем, проверим, чем там наш снайпер, мать его, занимается!
Отойдя метров на десять, я зашептал парням:
— У этого жмура где-то спрятан или маяк, или микрофон. Поэтому сейчас его минируем, но говорим только о бабах, водке и видах на урожай.
— О чем?! — не понял Макс.
— О темах, не относящихся к службе и конкретно к нам.
— Понял.
— Пошли.
За двадцать минут мы уложились. Рассказывая анекдоты, повесили наемника вниз головой, установили под ним две мощные мины направленного действия и дымовую шашку, сделали несколько надрезов на теле трупа, чтобы с него стекла кровь и замаскировала следы нашего минирования, и напоследок установили на подходе к трупу хитрую растяжку. Хитрость заключалась в том, что проволока, которая шла от кольца гранаты к креплению, и само крепление были взрывателем спрятанных мин. При любом прерывании цепи, которая состояла из мин, муляжа гранаты, проволоки и крепления, происходил взрыв. И неважно, налетит на проволоку какой-нибудь ротозей-солдат или приступит к своей работе отважный сапер — мины взорвутся. А если взорвутся мины, то и дымовуха сработает. Дымовуха мощная: хвост при безветрии поднимается до полукилометра. Так что и ряды врагов проредим, и поймем, насколько далеко мы убежали.
По-быстрому перекусили, перекурили и не спеша (пока — не спеша) пошли на север. До рассвета еще три часа, но уж очень хотелось убежать подальше от Луиджи и его «пиратов».
Ко мне подошел Ильдар:
— Как ты думаешь, Коваль будет ловить итальянца или тупо его завалит?
— Ну, он со мной обсуждал именно захват «языка». Так что ловить он его будет.
— А как? Как спеленать офицера, профессионала, в окружении солдат?
— Мне видится только один способ: просочиться в окружение итальянца и выдернуть его оттуда.
Ильдар задумался, а потом продолжил:
— Допустим, как просочиться, я еще могу представить, а выдергивать, как ты говоришь, куда? Где его прятать?
— Думается мне, друг мой, Коваль сейчас заныкался где-то на нашем маршруте. И его главная задача — так растянуть преследователей, чтобы в том месте, где окажется итальянец, было такое число солдат, которое позволило бы силами малой группы всех перебить. А итальянца можно спрятать в заранее подготовленном схроне.
— Но если «пираты» — спецы по отлову партизан, то как спрятать схрон?
— Во-первых, как показала сегодняшняя ночь, не такие уж они и спецы. Миколу они «проспали» по всем параметрам. Во-вторых, с нашими партизанами они никогда не сталкивались. Соответственно, опыта у них никакого. Ну, и, в-третьих, на месте Коваля «пиратов» я бы отстреливал в первую очередь. На всякий случай.
Через час после начала движения небо затянуло тучами, и пошел дождь. За что никогда не любил погоду в горах — меняется она моментально. Если дождь зарядит надолго, то дымовуху под повешенным наемником мы поставили зря, дыма все равно не будет видно. С другой стороны, в дождь следы быстрее исчезают и, самое главное, вертушки к поиску не подключить! Забросить поисковую группу в долину получится, а искать — нет. Дождь смоет все следы… дождь смоет все следы… Мозг зацепился за эту мысль. Дождь смоет… мать их за ногу!
— Мать их за ногу! — выдал я вслух.
— Кого именно? — поинтересовался Ильдар, хмуро поглядывая на небо.
— Следы.
— Следы? — не понял он. — Чьи?
— Наши.
— А, наши. — Он снова покрутил головой, оглядывая небо. — Если дождь зарядит, хрен они следы найдут!