– Ему очень больно, Саша. Очень!!! В разы больнее, чем было тебе, когда я рисовала Полоза. Вот только ему нельзя отключаться. Он всё время должен быть в сознании.
– А обезболивающие?
– Он и так под наркотой. Без неё он бы сразу умер от болевого шока.
– И долго из него будут так жилы тянуть?
– Четыре часа сорок минут.
– А если не выдержит?
– Значит, он недостоин быть избранным, – философски ответила она. – А недостойные обычно погибают.
– Весёлая перспектива…
– Какая есть. Борька знал, на что шел. Хватит о нем! Начали!
Лезвие коснулось тела Миколы. Он сразу зарычал.
– Терпи, воин. Терпи, – зашептала Яга.
И понеслось. За три часа она нанесла «зверей» на всех моих бойцов. И всё это под дикий крик Зямы. Выл он не переставая, менялась только громкость. Раздавленные криком Борьки, по-другому не назовешь наше состояние, мы вытаскивали «обращенных» из палатки и заводили новых. Парни приходили в себя, а он орал. Когда очнулся последний из парней, ко мне подошел Марся.
– Саня, – его голос звучал не так как обычно. Я поднял глаза и вздрогнул: глаза моего друга светились красным, нижняя челюсть чуть подалась вперед, а клыки напоминали бивни матерого секача. – Ещё немного – и я не выдержу! Нужно Боряна выручать!!!
– Марсель, – раздался сбоку голос Яги.
Он повернулся корпусом и тут же был сбит мощнейшим ударом ноги. Не дав ему подняться, Яга прыгнула к нему, уперлась коленом в его грудь, а к горлу приставила нож. Кончиком клинка к сонной артерии.
– Во-первых, ты ему ничем не поможешь. Во-вторых, твоё вмешательство тебя попросту убьет. И в-третьих, кто тебе разрешил брать активирующее зелье?
Марся молчал, натуженно сопя, а я решал: как освободить Марсю из захвата Яги, не причинив никому вреда. Ответ нашелся сам собой:
– Сашка, – я перевел взгляд на свою правую руку. – Не делай глупостей!
Полоз приподнял голову с моей кисти и крайне осуждающе (так мне показалось) смотрел на меня.
– Не делай глупостей! – повторил Полоз.
– Ты на чьей стороне? – с раздражением спросил я у него.
– Я на стороне здравого смысла! Яга права – вы ничем не поможете Борьке. Процесс обращения уже вышел на финальную стадию. Те силы, которые Шмулевич помещает, если так можно выразиться, в вашего товарища, уничтожат любого, кто вмешается в процесс. Сейчас даже Ильдар стоит на безопасном расстоянии. Поэтому успокойтесь.
Убедившись, что я не собираюсь атаковать Ягу, Полоз обратился к Марсе. А точнее, к Секачу:
– Секач! Какого ляда ты выполз без команды? По пятаку давно не получал?
– Пресмыкающееся, ты мне угрожаешь? – Со стороны Марси раздался утробный рык.
– Нет, мой рылообразный друг, – усмехнулся Полоз. – Если ты забыл, то я напомню: я никогда не угрожаю…
– Ты атакуешь без предупреждения, – продолжил за него Секач.
– Поэтому, парнокопытное, успокойся сам и успокой своего носителя. Скоро очнутся обращенные, и нам нужно их учить. А судьбой еврея пусть занимается другой еврей.
– Я понял тебя, – ответил Секач. – Яга, убери клинок.
Яга медленно поднялась и, повернувшись к нам спиной, пошла в сторону Олега. Олег напоминал сжатую пружину. В нем боролся человек, чья женщина вот-вот начнет схватку, и «обращенный», собратья которого готовы атаковать эту самую женщину.
– Я не могла поступить по другому, – прошепта ла она Олегу и уткнулась в его плечо.
Марся поднялся на ноги одним прыжком.
– Иди к парням, – велел ему Полоз. Он повернул голову ко мне:
– Спрашивай.
– Скажи мне, мой чешуйчатый друг, – левой рукой я достал сигарету и закурил, – если карты лягут так, что нам придется противостоять Яге и Кощею, на чьей стороне выступишь ты?
– Однозначно на твоей! – Полоз приподнялся выше и попросил: – Дай затянуться.
Я развернул сигарету фильтром к нему и удивленно наблюдал за его крепкими затягами.
– Тогда почему ты остановил меня сейчас?
– Потому что здравый смысл не отменял никто! – жестко отрезал он. – Причины я вам уже объяснил! Ещё вопросы есть?
– Естественно! А почему ты встанешь на мою сторону в разборках с Кощеем и компанией?
– Назову две причины. Первая – с твоей смертью я покину этот мир и уйду в другое измерение. А мне больше нравится тут! И вторая, – с нажимом продолжил он, видя, что я собираюсь его перебить. – Я – Полоз, Саша! Я древнее всего семейства Кощеев. Я древнее Огненного Волка, Шурале и Лихо. Я – память Земли. Я – Сын Земли-матери! Я, как ты уже понял, из другой касты, так сказать. Из той же, что и Секач, и Орел, и Волк, и всё остальное «зверье». Поэтому при возникновении противоречий между вами и «прямоходящими» – так мы называем Кощея и компанию – я могу уничтожить любого из них и спокойно жить дальше. Я их союзник, а не вассал.
– Но там, в подземельях, они говорили про иерархию среди «захребетников», и в ней ты занимал только третье место. Перед тобой бароновский Дракон и Феникс Кощея.
– Даже если поверить их словам, – усмехнулся Полоз, – озвученная иерархия не помешает мне выступить против них.
– Были прецеденты?
– Конечно!
– Такой же точки зрения ты будешь придерживаться и в случае возникновения опасности со стороны Кощея в отношении других «захребетников»?
– Правильно.
– Поэтому они тебя слушаются?
– Поэтому.
– Из-за этого Яга акцентировала внимание остальных «прямоходящих» на «результате моих анализов» в подвале Дракулы?
– Ты говоришь про обряд выяснения того, у кого какой «захребетник»?
– Да.
– Из-за этого. Вытаскивая меня из другого измерения в этот мир, они рискуют. Моё присутствие позволяет другим «захребетникам» оспаривать решения и действия «прямоходящих». А в случае часа «жо» – и атаковать их.
– А без тебя?
– А без меня – абсолютное подчинение Кощею.
– Однако… – протянул я, пытаясь осмыслить полученную информацию.
– Так, друг мой, анализ данных проведешь потом, – скомандовал Полоз, – двигай к своим бойцам. Они вот-вот очнутся. Кстати, – Полоз потянулся к моей шее, – я тебя сейчас за горло укушу. Это для того, чтобы ты на время стал одержимым, а не просто носителем.
– А зелье пить не придется?
– Нет. Мой яд – это и есть то зелье. Тебе не нужно ждать Ягу. Для перехода из режима «ожидания» в «боевой» режим тебе достаточно моего укуса.
– А остальным?
– А остальным нужно зелье.
– А если ты их укусишь?
– Это будет просто укус, – и Полоз «улыбнулся», показав свои зубы. От увиденного у меня волосы встали дыбом: такого количества кошмарных зубов в одной пасти я не видел никогда! – Мой яд действует только на «носителя», то есть на тебя. Готов?
Этот гад, во всех смыслах этого слова, не дождался моего ответа. Он просто цапнул меня. Мгновенно, но очень аккуратно. Я ойкнул и схватился за место укуса. Нащупал два «входных» отверстия небольшого диаметра, но не обнаружил крови. Задуматься на эту тему как следует я не успел, так как «яд» начал действовать, и окружающая действительность «встала на ручной тормоз»…
В течение двадцати минут очнулись все. И первое, что нам пришлось делать, – не дать этой толпе разбежаться. Как и мы в своё время, они существенно увеличили свою скорость и теперь вели себя как малолетние пацаны. Кто-то уже размахивал ножом, приглашая «закатовцев» к «барьеру». Обложив всех трехэтажным матом и напинав почти всем, мы, наконец, смогли усмирить свою банду. Затем появился Череп и начал свой инструктаж. Минут через десять Марся толкнул меня в бок:
– Санек, Зяма заткнулся!
Я прислушался. Со стороны кладбища больше не доносилось душераздирающих воплей Борьки.
– Или он стал избранным, или… – Думать о том, что Борян «склеил ласты», мне не хотелось.
– Не боись, – успокоил меня Марся, – нашего еврея так просто не угробить!
В подтверждение его слов послышался мат Ильдара:
– …да отойдите вы от меня, олухи! Командир, от гони их! Марся, помоги!
Ильдар тащил на себе Зяму, завернутого в белую простыню. Судя по безвольно свисающим конечностям, Борька был без сознания. Рядом с Ильдаром шли бойцы Коваля, которые предлагали ему помощь и от которых он и отбивался. Подбежавший Марсель отогнал «закатовцев» и взвалил Борьку на себя.
– К нам в палатку его, – скомандовал медик Марсе, – и не отходи от него ни на секунду. Я сейчас передохну и сменю тебя.
– Как оно? – спросил я у Ильдара.
– А ты не слышал?! – устало выдохнул он. – У меня до сих пор в ушах звенит и запах паленой кожи в носу держится.
– Чьей кожи? – не понял я.
– Борькиной. Не моей же!
– Не понял! А ему не зверя «резали»?
– Саня, ему не «резали». Ему выжигали!!! И не зверя, а какие-то молитвы, или как это у них называется, из Торы.
– Чем выжигали?!
– А хрен их знает чем! Короче, Шмулевич, садюга недобитый, разложил Борьку на чьей-то могиле, связал его по рукам и ногам и велел мне вколоть Боряну максимально возможное количество обезболивающего. Ровно столько, чтобы он не помер. Я вколол. Дальше этот, прости господи, еврей дал мне зелья, приготовленного Ягой, и начал бормотать молитвы. Потом достал какие-то куски бумаги. На этих кусках были написаны молитвы. В тарелку, которую он припер с собой, он нацедил крови своей и Борькиной. Потом он макал эти бумажки в кровь и прикладывал к Зяме. Так молитвы, которые были написаны на бумажках, отпечатывались на Борьке. Но не просто отпечатывались. Они выжигались на нем. Как будто Борька из дерева, а кто-то выжигателем обводит заранее нанесенный эскиз.
– Как это? – ошарашенно спросил я.
– Так это, – передразнил Ильдар. – Он бумажку приложит, буквы отпечатываются на теле. Он бумажку убирает, а буквы начинают дымиться. На месте слов появляются шрамы, но один в один копирующие молитвы.