– Русские, – заорал кто-то из немцев. Именно – заорал: – Сдавайтесь.
– Видимо, владелец мегафона отошел в мир иной. Вместе с мегафоном, – хмыкнул Микола.
– А майор где? – проорал я в ответ.
– Я за него, – ответил тот же голос.
– А ты, смертник, в каком звании? – продолжал я беседу, давая возможность снайперам вычислить место собеседника. Но немец оказался опытным: секунд тридцать он молчал, а потом заговорил из другого места:
– Я тоже майор.
– Двигается, сука, – прокомментировали мои.
– И чего тебе, майор, нужно?
– Мне нужно, чтобы вы сдались.
– А если нет?
Ещё одна пауза, секунд на двадцать, и ответ из другой точки:
– Тогда убьём всех.
– И сколько у нас времени, чтобы подумать?
– Минута, – снизошел он.
– Саня, ты реально собрался сдаваться? – чуть удивлённо спросил Зяма.
– Нет, конечно. Я время тяну… Из подпола вылез грязный Термит.
– Есть, – выдохнул он. – Т-т-т-только вы-вы-вы-ход сразу за по-о-о-о-зициями немцев.
– Ты уже и туда сползал? Лёнька кивнул.
– Так, парни, слушай приказ: за Термитом уходят все, кроме пулемётчиков и снайперов. Когда дойдёте до выхода, за вами уйдут снайпера и пулемётчики. Я останусь на прикрытии.
– Сашко, это плохая мысль! – сразу отреагировал Микола. – Тебя повяжут.
– Во-первых, Микола, это приказ. Во-вторых, даст Бог, не повяжут. Есть у меня одна коварная идея!
– Русские, время кончилось, – оповестил нас фашист.
– Слышь, майор, – проорал я, – дай ещё минуту.
– Для чего? – поинтересовался он.
– Так думаем мы!
– Тридцать секунд, потом открываем огонь.
– Бегом под землю, – зло скомандовал я своим. Через двадцать секунд часть группы уползла.
– Началось движение, – сообщил Олег.
– Время вышло, – крикнул немец.
Сразу же противник открыл огонь. В течение двух минут по нам лупили из стрелкового оружия, мы вяло огрызались. К середине третьей минуты из дырки в полу высунулся чумазый Термит.
– Так, оставили мне один пулемёт и сваливайте. Микола, – остановил я хохла, – «Корд» мне не ну жен! Я грыжу себе заработаю!
Парни оставили мне «Печенега» и начали исчезать в полу. Последним уходил Микола.
– Сашко, ты же знаешь, что делаешь?
– Знаю, друг мой. У Марси конверт от Барона. Как оторвётесь от немцев, вскрывайте.
– С Богом, Саша! – И Микола скрылся.
– А теперь, друг мой, когда мы остались одни, – зазвучал голос Полоза в моей голове, – и никто нам не помешает, слушай сюда: скоро немчура подойдет к зданию и начнет кидать свето-шумовые гранаты.
– Это понятно, – согласился я с Полозом, дал очередь в окно, перекатился к двери и выстрелил короткой из пулемёта.
– В этот момент ты должен быть под потолком. Выстрелил в окно, сместился к другому, сделал пару выстрелов, залёг и посмотрел на потолок.
Под потолком было расположено множество удобных и толстых балок.
– Вопрос в другом: как я узнаю, что пора туда лезть?
– Ты идиот?
– Не понял? – начал я диспут с Полозом, не забывая отстреливаться.
– Что ты не понял?! Как только немцы сделают паузу в стрельбе, так значит – пора!
– А что им мешает из подствольника шарахнуть такой гранатой?
– Им запрещено.
– Не повезло фашистам!
Минуты две я пыжился, пытаясь создать видимость вялого оборонительного огня. Немцы осторожно отвечали. Наконец слева их стрельба ослабла.
– Саша, пошёл! – скомандовал Полоз.
– Сам пошёл, – огрызнулся я и кинул в два левых окна четыре гранаты. Немцы отреагировали предупредительными криками. Громыхнуло четыре взрыва, к ним почти сразу добавился пятый. Видимо, свето-шумовая рванула. Или недолёт, или метателя накрыло моими гранатами.
– Ты – балбес! – с усмешкой, как мне показалось, уведомил Полоз.
– Сам такой, – ответил я ему и кинул ещё четыре гранаты в окна правой стены.
За мгновение до взрывов в районе леса раздались выстрелы и крики на немецком. После того как гранаты рванули, я бросил автомат, снял разгрузку и броник и вскарабкался под потолок. Возле леса плотность стрельбы усилилась (судя по работе крупнокалиберника, в бой вступил Микола).
– Как ты думаешь, мои без потерь уйдут?
– Они уже ушли, – ответил Полоз. Стрельба у леса тут же стихла, а в окна залетели пять свето-шумовых гранат.
– Мля, – выругался я, открыл рот и зажмурился. Долбануло так, что я чуть не свалился вниз. Слух отключился, но зрение, слава Богу, работало. Из ушей потекло что-то липкое. Проверил рукой – кровь.
– Справа, первое окно, – подсказал Полоз. Кое-как сфокусировав взгляд на указанном окне, заметил «кишку» камеры, которой немцы, суки осторожные, осматривали помещение, прежде чем войти.
– Получи, фашист, гранату, – прокомментировал я бросок предпоследней гранаты в окно.
В ответ крик и взрыв.
– Гранату готовь.
– Обожди, – ответил я и достал ПСС.
– Ты, окаянный, для чего гранату бережешь? Уж не подрываться ли собрался? – ненавязчиво поинтересовался Полоз.
– Не переживай, я не самоубийца! Кстати, а откуда ты узнал, что мои прорвались?
– От обитающих в округе змей.
– Поясни!
– Саша, в змеином мире я – иерарх. Соответственно, любое пресмыкающееся, находящееся рядом, подчиняется мне. Вокруг нас множество змей, которые постоянно сообщают мне о передвижении противника.
– Но это же австрийские змеи, – засомневался я. – С чего они помогают русской змее?
– У змей нет национальности. Так что верь мне. Например, сейчас в районе двери появится ещё одна камера.
И действительно, в районе нижнего левого угла осторожно начала выползать ещё одна «кишка». Минуту фрицы осматривали помещение, наконец, «зрачок» камеры поднялся к потолку. Сразу же раздался возглас на немецком.
– Тебя заметили, – перевел Полоз. – Можешь по махать рукой.
Махать я не стал, а средний палец показал. Мне что-то заорали в ответ.
– Чего они там раскудахтались?
– Посылают тебя туда же, куда ты их.
В соседней комнате зашуршала штукатурка.
– Они уже проникли в церквуху?
– Именно.
– Ну я пошёл.
Я сделал в сторону двери движение рукой, напоминающее бросок гранаты. Немчура мне поверила, камера тут же исчезла, раздались команды, и от входной двери, судя по звукам, кто-то срочно начал улепетывать.
– Чисто, – усмехнулся Полоз.
А я свесился вниз и закинул последнюю гранату в соседнюю комнату. Из неё тут же выскочили два фрица, убегающие от взрыва. Снял их двумя выстрелами и вернулся в исходную позицию. Дождался взрыва и рванул в комнату, где взорвалась граната. По дороге подобрал у одного из убиенных бундесов ещё четыре гранаты. Осторожно вошел в комнату, где застал радостную моему глазу картину: двоих накрыло. Одного «в ноль», второй лежал в оконном проеме и слабо стонал. Делаю контрольные выстрелы обоим, кидаю четыре гранаты в окна и возвращаюсь на исходную.
Гремят взрывы, собираю у покойных ещё четыре гранаты, кидаю две в дверной проем и по одной в ближайшие окна. Падаю на землю, гремят взрывы, кто-то вроде бы кричит.
– Под потолок, – командует Полоз.
Со скоростью свиста забираюсь на балки. Со стороны двери начинают долбить из автомата. Но стрельба была прервана чьим-то криком.
– Чего там?
– Командир противника приказал не стрелять. Ты нужен только живым.
– Ну будем посмотреть, как у них это получится!
– Давай посмотри, только не перестарайся. До подхода вертушек не больше пятнадцати минут.
– Каких вертушек?
– Немецких, естественно! Не на руках же они тебя потащат.
– Вот козлы ленивые, – возмутился я.
– Не ленивые, а прагматичные, – вступился за оккупантов Полоз. – Двигайся к двери. Сейчас оттуда гости придут.
Прошмыгнул к двери и затих. Снаружи крайне аккуратно подкрадывались двое.
– Пошла камера, – подсказал Змей.
В районе порога появилась камера. Фрицы не спеша осмотрели комнату. Поглядели на потолок. Затем зонд начал загибаться в мою сторону. «Эх, гулять так гулять», – мелькнула бредовая мысль. Я наклонился к камере и прижался к ней глазом. Пару раз моргнул, представляя реакцию оператора, потом отодвинулся от неё на полметра, рявкнул: «Гитлер – капут» и нырнул в дверной проем. Нырнул боком: лицом и руками к «операторам». Их было двое: один держал планшет, второй управлял зондом. Оба были крайне удивлены. Сказать, правда, ничего не успели, так как оба тут же были убиты.
– Обратно! – рявкнул Полоз.
Ужом шмыгнул обратно. Тут же в место моего лежания прилетела очередь.
– Nicht schieβen! – раздалось со стороны леса.
– Чего они там?
– Командуют «не стрелять», – перевёл Полоз.
– А почему они все орут? Рации им на кой?
– Бестолочь! Связь глушится полностью. Какие, в пень, рации?!
– Верно. Глупость сморозил.
– Лезь под потолок, мышь летучая.
Минуту было тихо. Сменил магазин в пистолете.
– Гранату в соседнюю комнату брось. Бросил. Рвануло.
– Хорошо. Двое пошли на крышу. Четверо слева, четверо справа. Двое у двери. Атака начнется от двери.
– Понял.
Соскользнул с балок к двери. Почти сразу передо мной брякнулась свето-шумовая. Ногой зафутболиваю ее обратно. Из окон справа летят ещё гранаты. Бешеным сайгаком срываюсь вправо и прыгаю в ближайшее окно. Приземляюсь и удачно, и неудачно. Удачно то, что приземлился на мягкое. А неудачно, что на немецкого солдата. Бундесы такой гадости от меня не ожидали, поэтому отреагировать не успели. Лежал я на фрице нос к носу, поэтому в немецкий нос сразу вцепился зубами. Крик солдата заглушили взрывы. К тому моменту, как всё стихло, я выплюнул кусок немецкого носа в его же хозяина, подскочил, как мангуст, выстрелил в солдата, что поднимался слева от меня, потом в того, что справа. Попал. Добил фашиста с откушенным носом и рванул вдоль церкви к входу. За поворотом, возле дверного проема, шатаясь, стояли двое. Судя по всему, именно эти олухи поймали обратно свою же гранату, которую выпнул им я. Стреляю обоим в головы и несусь дальше вдоль здания. Поворачиваю налево, сразу стреляю в бойца, который