.
Я почувствовал, как меня стремительно накрывает состояние одержимости. Ощутил, как уходят отеки вокруг глаз, как встают на место суставы и срастаются поврежденные кости. Чуть напрягшись, я разорвал цепь наручников. Ещё сутки назад фрицы перековали меня: сменив ручные и ножные кандалы на обычные наручники. Разрывал аккуратно, чтобы присутствующие, а особенно генерал этого не заметили. К счастью, генерал был поглощен своим рассказом, а присутствующие, открыв рот, внимали ему. Я ещё раз оглядел камеру. Итого:
Генерал – одна штука.
Полковник – одна штука.
Капитан, выполняющий функции секретаря, – одна штука.
Бугаи без знаков различия, второй день использующие меня как боксерскую грушу, – две штуки.
После моего броска должно получиться четыре трупа и один «язык». Алгоритм действий: берём генерала и бьём его об бугаев, после чего кидаем генерала в стену. Ногой секретарю в голову – и сразу бросок к полковнику, ломаем ему гортань. Перекатываемся к бугаям и добиваем обоих. После чего – контроль.
Генерал ещё раз переместился по камере, оказавшись перед бугаями.
– …об операции по поимке Роджера до сих пор нет достоверных сведений, – продолжал «воспевать наши подвиги» генерал.
– Саша, пошел!
Кувырком я бросился в ноги генералу. Захват под колени. Используя инерцию – подъём, раскрутка, удар по бугаям. Метание генерала в противоположную стену. Сближение, удар ногой с разворота в висок секретарю. Попал точно. Слышал, как хрустнул череп. Не дожидаясь, пока тот упадет, прыжок к ошалевшему полковнику, удар в горло – и сразу перекат к бугаям. Колющие удары пальцами в глаза. Удары проникающие и глубокие. Всё, на них можно не тратить время. Проверяю секретаря. Тут всё, как по-писаному. Подскакиваю к полковнику. Он сидит на полу, схватившись двумя руками за горло, и пытается сделать вдох. Присел перед ним.
– Ну что, покойник, ты всё ещё жалеешь, что та кие, как я, редко попадают к вам в плен? Нет? Молодец. Весело тебе? А мне очень! Мне бы ещё минут десять и утюг…
Продолжать не стал. Посмотрел в его глаза, наполненные ужасом, ухмыльнулся и свернул ему шею.
– Десять секунд. В график уложился.
– Как в коридоре?
– Всё тихо. Наверху тоже чисто. Парни всё сделали. У тебя есть три минуты, чтобы выбраться наверх.
Я повернулся к барону Штольценбергу, лежавшему бесформенным кулем возле стены. На его шее, обернувшись в два кольца, восседал Полоз. Я сковал руки генерала наручниками, позаимствованными у покойного полковника, в рот ему засунул пилотку одного из бугаев, после чего приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В связи с глубокой ночью на этаже присутствовали только двое охранников. Оба развалились в дежурке, сложив ноги на стол. Я перекатился к противоположной стене и метнулся к ним. Моё появление стало для них таким сюрпризом, что «гансы» даже сказать ничего не успели. Выхватываю из ножен одного из «гансов» нож. Пока тяну нож на себя, чуть изменив угол наклона клинка, распахиваю горло солдату, находящемуся ближе ко мне. И сразу же – обратное колющее движение – в сердце второго. И – опять всё тихо. Только солдатик с распаханным горлом булькает кровью.
– Минута прошла. В остатке две, – напомнил Полоз.
Собрал у охранников ключи и оружие и бегом рванул в камеру. Взвалил на себя генерала и направился к выходу. Из камерного блока вела дверь, за которой находилось ещё одно дежурное помещение. Если ничего не изменилось с того момента, как меня якобы в бессознательном состоянии протащили внутрь, там должно быть три человека: офицер и пара рядовых. Магнитным ключом отпираю замок, пинком открываю дверь и вламываюсь в помещение, готовый стрелять во всё и вся. Не успеваю ничего понять, как слышу шипение Полоза:
– Саша, замер, мля!!!
На всякий случай приседаю, положив генерала на пол, а глазами ищу опасность.
– Перед дверью, – сообщает мне Змей.
Перед дверью обнаруживается мужчина в немецкой форме. Он спокойно сидит на стуле и смотрит на нас. Оружия при нем не наблюдается.
– Мне его валить?
– Для начала поговорим, – Полоз полностью покинул моё тело и начал обвиваться вокруг меня и пленного.
– Ты кто, мужик? – спросил я на английском.
– Не утруждай себя, я говорю по-русски, – ответил немец.
– Голос узнаешь?
– «Полковник Чернопёсенко», если мой слух меня не обманывает.
– Именно! – хмыкнул Полоз, оценив шутку. После слов Полоза голова немца начала оплывать и трансформироваться в голову собаки. Страшной собаки.
– Ишь ты, крокодил какой! – озадаченно пробормотал я. – Кстати, Барон же говорил, что в помещения он входить не может!
– Он говорил про теорию…
– Которую доказать не удалось. А жаль…
– Факт.
– Валить его будем?
Вместо Полоза ответил «полковник Чернопёсенко», он же – Чёрный Пес:
– Ты не много на себя берешь, смертный?!
– Ровно столько, сколько смогу унести.
– Самоуверенный дурак!
Ответить той же любезностью мне не позволил Полоз:
– Тебе чего нужно, Псина?
– Договориться.
– С кем?
– С тобой. С майором договариваться бесполезно.
– Тогда начинай, – скомандовал Змей.
– Вы отдаёте мне генерала, а я выпускаю вас без боя и даю клятву, что до конца войны не буду принимать участие в боевых столкновениях. Ни я, ни те, кого я оберегаю.
– А если нет?
– Вы выберетесь наверх, но уйдёте не далеко.
– Но твоего генерала мы кончим.
– Я переживу и эту смерть. К счастью, он не единственный ребёнок в семье.
– Тогда для чего тебе биться за него сейчас?
– Его смерть на большой промежуток времени выведет меня из игры. А при сегодняшних обстоятельствах это недопустимо.
– Всё это очень грустно, но договариваться нужно было до начала войны. Кощей заранее оповестил всю нечисть на континенте о том, что любой чих в нашу сторону неминуемо приведёт к уничтожению чихнувшего. А ты не только чихнул, ты попытался нагадить нам на голову. Поэтому, наш блохастый товарищ, придётся тебя в расход пускать. Это – дело принципа.
– Полоз, а тебе какая радость от войны на стороне Кощея? – Видимо, Пёс решил зайти с другой стороны. – Они же «серые», а ты – «чёрный». «Чёрный», как и я, поэтому…
– Не пытайся поменять масть, блохастенький, – перебил его Полоз. – Да, они «серые». Да, я «чёрный». Но ты совсем из другой оперы. Мы – дети Земли, ты – слуга Сатаны. А с вашим братом я воевал с момента вашего появление на этом свете. Тебе напомнить, как вы появились на этой планете и с чего начали? Нет?! А то, что православные святые сохранили мне жизнь за то, что я выступил против вас? Это ты тоже помнишь?! Я был до вас, я есть сейчас, я буду после того как падут ваши иерархи. И, пока я жив, я буду уничтожать всех, кто прямо или косвенно связан с вами, – в голосе Полоза звучала нескрываемая ненависть.
– Полоз, делать-то чего будем? – напомнил я о себе.
– Всё зависит от присутствующего противника: если он уходит без боя – идём прежним маршрутом, если начнётся драка – постараемся завалить его, но рискуем потерять генерала.
– В смысле?
– Смерть Пса автоматически повлечёт смерть всего рода Штольценбергов. Разлучение Пса и Штольценберга повлечёт лишь гибель собаки.
– И что выбирает ублюдок из семейства псовых? – посмотрел я на «полковника».
– Сейчас я уйду, – проронил он. – Но не пройдет и часа, как мы встретимся. И тогда я убью вас всех.
– Не надорвись, щенок, – усмехнулся Полоз вслед исчезающему противниу.
Пёс просто растворился в воздухе.
– Саша, ходу, ходу!!! У нас действительно мало времени, – скомандовал Змей.
– А почему он назвал тебя «чёрным» и чем ты отличаешься от «серых»? – поинтересовался я, взваливая генерала на плечо.
– Нашёл время спрашивать!
– И всё же?
– «Черный» на сленге нежити – особь, существующая только с помощью носителя. «Серый» – тот, кто существует самостоятельно, без привязки к человеку.
– А цветовая дифференциация откуда?
– Не помню уже. Всё, ликбез окончен. Валим!
На оставшемся пути нам не встретился никто из охраны. Моё нарастающее удивление удовлетворил Змей:
– Это Псина убрала охрану. Чтобы те не завязали бой и не попортили генералу шкурку.
Перед последними дверями Полоз велел остановиться. Через десять секунд я услышал:
– Полоз, это Огненный Волк. Мы на позиции, можешь выходить.
– Только не спрашивай, почему бароновский Дракон носит такое имя, – не дал мне Змей задать возникший вопрос.
Выбрался наружу. Ночь, луна и тишина. За углом справа слышалось чьё-то слабое дыхание.
– За углом Марся, – подсказал Полоз.
– Марся, – позвал я.
Через мгновение материализовался мой друг.
– Ты как? – поинтересовался он рычащим голосом. Глаза Марселя светились красным.
– Жить буду.
– Давай свою ношу – и за мной.
Чуть меньше десяти минут мы выбирались с территории базы. По мере продвижения наша группа из трёх лиц (третьим числился генерал) приросла ещё на пятнадцать человек. Все посты немцев, встречающиеся на пути, были заняты нашими.
В лесу, недалеко от базы, нас встретили основные силы во главе с Бароном.
– Ну слава Тебе, Господи, – перекрестился Ба рон. – Выбрался!
Он обнял меня, осмотрел моё лицо, усмехнулся и скомандовал:
– Петрович, берешь «Закат» и «Север», и валите к точке встречи. «Урал» остаётся со мной. И, Петрович, чем быстрее вы будете двигаться, тем лучше.
– Ой, Михалыч, – скривился Зимин, – кому ты объясняешь?
Только сейчас я обратил внимание на речь и жестикуляцию Барона и Петровича. Первый говорил и двигался нормально, если смотреть на него с точки зрения одержимого, а Петрович выглядел черепахой, с той же точки зрения. Барон ещё что-то сообщил Зимину, тот кивнул, и две группы ушли вслед за ним в ночь.