у «оккупация», – в наши дела никто не вмешивался. Для нашего правительства свобода совести и свобода слова не пустой звук! Их интересовали только налоги… А после вашего… приход а на нашей земле появились представители Православной церкви и служители Вашего Ислама. К нашему ужасу, они выступают единым фронтом. Их представители заверили, что все истинные, – последнее слово он произнес с отвращением, – конфессии, получат от них поддержку и помощь. А те, кто не относится к таковым, или призывает к уничтожению инакомыслящих или являются сектами, прикрывающимися именем Всевышнего, будут выявляться и подвергаться гонению.
Услышав про гонение, я рассмеялся. Полтора месяца назад представители российских мусульман, а именно «Казанские», разнесли к едрене фене мечеть в каком-то прибрежном городе. Как с гордостью пояснил Ильдар, являющийся коренным казанцем, нашим мусульманам не понравились высказывания тамошнего муллы относительно цвета кожи истинного мусульманина. Недалекий негр, родившийся в Шотландии и служащий там муллой, имел неосторожность сделать замечание российскому офицеру. Оказавшийся рядом представитель российского мусульманского духовенства поспешил защитить нашего офицера, объяснив недогадливому гражданину Шотландии, что махать руками в сторону наших вредно для здоровья. Услышав это, негр заявил, что только негры, точнее афро-шотландцы, могут постичь всю мудрость Всевышнего. А тупому белому это не дано… На беду негра белым оказался именно мулла из Казани… Через минуту офицер, за которого мулла вступился, попытался оттащить разъяренного «белого» от лежащего «черного», но был вынужден отступить, получив подзатыльник от подоспевшего попа. Через полчаса «Казанские» уже штурмовали местную мечеть, били морды аборигенам и грозились всех перевешать.
– А ваш приход наши священнослужители к какому подвиду причислили?
– К сектам, – недовольно пробурчал он.
– Хорошо, – пробурчал я. – Точнее, ничего хорошего… Скажите, а остальные убитые священники к какой группе были отнесены?
– Не знаю, спросите у них.
– С ранее убиенными ваш настоятель был знаком?
– С некоторыми. И только шапочно.
– Хорошо. Спасибо за ваши ответы. К сожалению, вам придется провести тут ночь. На днях вы покажете дорогу к дому бывшего фаворита вашего патрона, и мы вас отпустим. Ужин вам принести?
В конвойной вместо Марси сидел Ильдар и тоже чистил автомат.
– Вам тут медом намазано?
– Ты о чем? – не понял Ильдар.
– Все, кого я вижу на этом месте, чистят оружие.
– Так чего еще делать? Как завещал Великий Тунгус, любая свободная минута должна быть посвящена уходу за оружием!
– Помню, – улыбнулся я. – Ты тут задержанных пасешь?
– Нет. Тебя жду, – он начал сборку автомата. – Я просмотрел книги, что мы изъяли в церквухе.
– И?
– Покойный был очень хорошим психиатром. У него даже научная степень была на соответствующую тематику. Он долго работал по прямой специальности, а лет пять назад его то ли по башке стукнули сильно, то ли заразился чем-то от пациентов, в общем, объявил он себя братом Христа, наместником Бога и так далее, и тому подобное. Обладая специальными познаниями в области психиатрии, он достаточно быстро обзавелся прихожанами и начал выкачивать из них деньги. Схема стара и надежна, как первый советский трактор. Секта, как и прочие, тоталитарная. С жестким подавлением сознания и личности. Прихожан зомби назвать нельзя, но нормальными людьми они станут только после длительного лечения. Не знаю, как с точки зрения закона, но с точки зрения врача – туда ему, козлу, и дорога.
– Как ты думаешь, его прихожане завалить не могли?
– Исключено, – уверенно заявил Ильдар. – Служение ему для них – смысл жизни.
– А срывы?
– Он же профессионалом был. Таких прихожан он вычислял сразу. Если верить его книге, то у него в помощниках должно было быть не менее двадцати психологов или психиатров. При этом, они должны быть вменяемыми, чтобы правильно проводить мониторинг и отсеивать ненадежных.
– Так! – заинтересовался я. – А эти самые помощники своего босса завалить не могли?
– Могли, – согласился Ильдар. – Но остается открытым вопрос: для чего они грохнули, а перед этим запытали четырех предыдущих?
– Хороший вопрос. Отложим его до завтра. А пока пойдем, пообщаемся с санитаром.
Санитар при виде нас забился в угол.
– Вы его били? – на всякий случай уточнил я у медика.
– Нет. Обшмонали и закрыли тут.
– А чего он тут жертву палачей из себя изображает? Ты, болезный, чего в угол жмешься?
– Вы не имеет права… – включил ту же пластинку санитар, но я его заткнул:
– Я спрашиваю от имени наместника Бога на земле, брата Христа, Великого поводыря всех заблудших!
– … Великого поводыря всех заблудших, – вторил мне санитар и вскочил по стойке смирно.
– Присядь, сын мой, – вдруг ляпнул я.
Санитар уселся, преданно глядя на меня, а Ильдар удивленно крякнул.
– Сам, – не переходя на английский, забубнил Ильдар, – ты из себя мессию собрался строить?
– Ильдар, не шуми.
Я повернулся к санитару и продолжил:
– Сын мой, мне нужно знать, кто убил нашего преподобного отца. Поэтому я прошу тебя помочь мне в этом нелегком деле, – я говорил, не меняя тональности, стараясь вложить в свои слова максимум искренности.
– Но я не знаю, уважаемый, кто убил его, – глядя на меня с видом голодной собаки, отвечал он.
– Может быть, ты видел или слышал что-то подозрительное?
– Я… – задумался санитар, – ничего такого, что могло бы указать на убийц.
«— Саша, – ожил Полоз, – поймай его взгляд».
– Посмотри на меня! – резко повысив голос, потребовал я. Грегори испуганно поднял глаза… рывок. У меня создалось ощущение, что я резко приблизился к глазам санитара и проник в его голову.
«— Говори с ним, – потребовал Полоз»
– Грегори, вспоминай, вспоминай!
А Грегори молчал, в том смысле, что ничего не говорил. Он негромко выл на одной ноте и медленно тянул руку к голове.
– Вспоминай, Грегори!
Вой санитара усилился, он обхватил голову обеими руками.
– Все! – сообщил Полоз, а Грегори упал на пол.
– Ильдар, пойдем, поднимем.
Едва я склонился над санитаром, он схватил меня за руку и затараторил:
– Я вспомнил! Вспомнил!!! Последний месяц возле храма постоянно ходили монахи. Очень похожие на католиков. Их было пять или шесть человек, но они так хорошо смешивались с толпой, что на них либо не обращали внимания вообще, либо замечали одного-двух.
– Молодец, сын мой, – похвалил я санитара. – А при каких обстоятельствах преподобный сказал, что с приходом русских над вами нависла угроза?
– После убийства третьего священника он вызвал меня к себе и подробно расспросил об их обстоятельствах смерти. Я все подробно рассказал. Именно тогда он и высказал свою великую идею о том, что русские не обращают должного внимания на эти убийства. Что с приходом русских начались гонения на религиозные течения, не исповедуемые русскими.
– Он озвучивал эту мысль во время проповедей?
– Нет. Но хотел это сделать. А я бы выступил свидетелем происходящего!
– Спасибо, сын мой, – я погладил санитара по голове. – Отдыхай.
– Ильдар, на выход.
В конвойном помещении снова обосновался Марся. Теперь он чистил пистолеты.
– Саня, через тебя работал Полоз?
– Ты про сеанс гипноза?
– Про него.
– Да, Полоз.
– Неприятное зрелище. Ну да, пес с ним. Из ответов этого малахольного у меня сложилось впечатление, что кто-то пытается натравить секты и прочие околоцерковные сборища против оккупационных войск.
– И у меня появилась такая мысль.
– Судя по твоему тону, ты не веришь в эту гипотезу?
– Слабо. Ильдар, мы находимся в исторически христианской стране, которая давно не придерживается религиозных догм. Восстания на ниве религиозной неприязни тут не поднять. Это не страны мусульманского толка. Священной войны не будет. Максимум – в интернете повоняют и с плакатами постоят. Тут что-то другое.
– Что именно? – из конвойки спросил Марся.
– Скорее всего, идет зачистка конкурентов.
– Почему ты так решил? – продолжил приставать Ильдар.
– Мы слишком быстро пришли к выводу о том, что убийства могут спровоцировать массовые недовольства среди аборигенов. Не говоря об абсурдности этой гипотезы. Не тех людей убирают. Если в ближайшее время будет установлено, что остальные убиенные были сектантами или мошенниками, то версия о «войне между сектами» будет более правдоподобной.
– А пытали их для чего?
– Может быть, для устрашения. А может, выбивали информацию о горшке с золотом.
– Каком горшке?! – заинтересовался Марся.
– Он образно говорит, бестолочь, – пояснил Ильдар.
– Нужно проверить: не исчезали ли со счетов или сейфов сект большие суммы денег.
– Неужели все из-за денег?! – засомневался Ильдар.
– Вспомни, что говорил Фрейд…
– Ты про жажду денег?
– Именно. Люди гибнут за металл.
– Все равно есть неувязки, – не сдавался Ильдар. – Не нужно быть гением сыска, что бы их не заметить!
– И тут ты прав, медикус, – согласился я. – Буду думать. Как только появятся выводы – сообщу. Пойду бомжика проверю.
– Сегодня можешь не ходить, – остановил меня Марся. И пояснил: – Он полбутылки вискаря выжрал и выпал в астрал.
– Немного для счастья человеку нужно, – пробубнил я. – Завтра пока я с ним не пообщаюсь – выпивку не давать!
– Понял, – кивнул Марсель.
– Ты тут за охранника останешься?
– Точно.
– Ну давай, надзиратель. Не скучай.
– С вами заскучаешь…
Ильдар ушел к себе, а я отправился изучать материалы уголовных дел. В башке настойчиво зудела фраза о наличии крови одного из убитых, озвученная экспертом. Миколы в кабинете не было. Дверь открыл Вартанчик.
Пролистал дело, внимательно рассматривая фототаблицы. Кровь жертвы брызнула фонтаном, испачкав рядом стоящую мебель. На одной из фотографий я, что называется, споткнулся. На ней были изображена часть журнального столика со следами крови. Только следы были странными: струя крови равномерно забрызгала часть столика, но в одном месте на краю пятна брызг не было. Этот чистый от крови кусочек поверхности стола образовывал прямой угол. Складывалось впечатление, что на этом месте лежал некий предмет, имеющий прямой угол, и предмет этот исчез. Исчез? Пролистал протокол выемки. Ничего похожего на вещь, лежащую на столе и испачканную кровью, экспертами не изымалось. Еще раз изучил фототаблицы. Глухо. Пролистал трасологию. Кровь «пошла» широкой струей по дуге. На месте, где кровь залила некий исчезнувший предмет, капель нет. То есть некто, скорее всего палачи, сразу же убрали этот предмет со стола, поэтому кровь и не скатилась каплями. Она могла и впитаться в него, но факт отсутствия предмета наталкивал на мысль, что палачам он для чего-то был нужен.