– При нас, – подтвердил собеседник.
– Тогда поехали.
– Стойте, – вдруг пискнул Оскар.
– Что?!! – угрожающе зарычали оба смершевца. – Ты что, салага, рамсы попутал?!
Товарищи спекулянты, судя по всему, собрались вломить борзому капитану, но к счастью для Оскара Зяма что-то припомнил про мой наказ и остановил грядущее избиение:
– Мужики, прежде чем вы его убьете, пусть он озвучит приказ нашего командира.
Местные замерли.
– Говори, животное, – потребовал подпол.
– Командир велел на одного следователя шотландского лично дело получить, – прохныкал Оскар.
– Так напиши запрос, – порекомендовал все тот же подпол.
– Он велел неофициально!
Полкан вопросительно глянул на моих.
– Зная своего любимого командира, я ничуть не удивлен, – подтвердил слова Оскара Борька.
Смершевцы моментально забыли про Оскара и начали обсуждать полученную просьбу. Через минуту старший резюмировал:
– Короче, отдай им базу за прошлый месяц. Пусть сами ищут!
– Я так понимаю, – улыбаясь подытожил Барон, – Микола нашел свой выход на Смерш?
– Нашел, – счастливо вздохнул хохол.
– Молодец! – похвалил его Ивлев. – А товар когда они заберут?
– Сегодня вечером они привезут деньги и заберут машину.
– Ты вместе с машиной продал? – удивился Зимин.
– Нет. Перетопчутся и без машины. Разгрузят и вернут.
– Ну что, нам все понятно. Все молодцы, а Микола гениален, – усмехнулся Барон.
После того, как начальство ушло, я подсоединил винт к ноуту и запустил поиск данных по Абрахаму Грею. Данные нашлись моментально. Первое, что бросилось в глаза, я бы сказал, резануло по ним, это отсутствие информации о предыдущих местах работы.
Была лишь отметка, что три года назад он был принят в полицию, несмотря на пенсионный возраст. И все. Кем он был раньше, какое учебное заведение окончил и по специальности – тайна покрытая мраком. Это сильно настораживало. Отложил анализ полученных данных на потом.
Вспомнил про любителя кожи и железа, что томился в наших застенках. В целях поддержания легенды «о продолжении следствия» решил скататься в адрес его предшественника. Взяв с собой Марсю и Макса, выехали в район старого города. Как и ожидалось, бывшего хахаля покойного сектанта дома не оказалось. Соседи сообщили, что он с чемоданами уехал куда-то месяца три назад.
Узкой улочкой пошли к машине. Товарищ Маркс все скулил о том, как ему хочется на свободу. Марсель вместе с Максом, к счастью, остались у машины, иначе Маркс точно бы поймал в репу. Он очередной раз спросил меня о том, когда его отпустят, как вдруг:
– Саша, опасность сзади, – сообщил Полоз, и меня сразу накрыла одержимость. Я резко развернулся. Развернулся, как нельзя кстати: на меня бежали две фигуры в черных католических рясах. Капюшонов на головах не было, вместо них были балаклавы. По ним было видно, что они двигаются быстрее обычных людей. Я злорадно хмыкнул и приготовился встречать гостей.
– Один нужен живым, – подсказал Полоз.
– Без сопливых солнце светит, – пробубнил я и незатейливо вытащил пистолет.
Маркс испуганно заорал, увидев монахов. Чтобы он не мешал, я ласково стукнул ему в лоб, и уделил все вниманием атакующим. В руках «монахов» появились ножи.
– Странные они, – удивился я и выстрелил ближайшему по ногам. Он попытался уклониться, надеясь на свою скорость, но гражданин не знал о моих «скрытых» талантах, поэтому поплатился обеими ногами и упал. Я тут же убрал пистолет и приготовился встречать второго. Нападающий оказался гражданином без фантазии, так как не попытался отступить после выстрелов, а тупо решил посадить меня на перо. Он еще делал замах, когда я «телепортировался» ему за спину (по-другому это не назовешь, ибо скорость была фантастическая), оказавшись за спиной «монаха», я схватил его за запястье и ногой придал ему ускорение. Раздались два щелчка, один вскрик и бряцанье металла по камню. Щелчки просигнализировали о двух переломах у нападавшего, вскрик о боли, а бряцанье металла оповестило о том, что нож упал на мостовую. Не дав ему упасть, хватаю нападавшего за здоровую левую руку, скручивающим движением вывожу его на болевой, укладываю мордой на мостовую, головой в ту сторону, откуда они прибыли, усаживаюсь на него, фиксируя коленом здоровую руку и достаю пистолет. Бросаю взгляд на подстреленного. Он пытается доползти до меня, оставляя за собой два кровавых следа. Упорный гражданин. Смотрю дальше по улице – там чисто.
«— Полоз, тормози «одержимость""
"— Готово».
– Саня, ты как? – подлетел Марся, держа под прицелом улицу.
– Нормально.
– Местные совсем страх потеряли, – Макс выбил у подстреленного монаха нож и ударил пяткой по кисти.
Я достал наручники, заковал скрученного и поломанного «монаха», передал его Марселю и подошел к раненому. От кровопотери он совсем обессилел. Обыскал его, перевернул на спину и обшмонал еще раз. Пусто. Сорвал с его головы балаклаву. Бледное мужское лицо. Мужику лет 40–45. Достаю нож, разрезаю рясу и брюки, чтобы осмотреть ранения.
– Не жилец, – комментирует Макс увиденное.
– Согласен, – поддерживаю его я. Ранения обоих бедер. Перебиты кости и артерии.
– Минуты через две скопытится, – предполагает переводчик.
– Факт, – киваю я и обращаюсь к «монаху»: – Покайся, и душа твоя обретет покой!
– Я – Воин Господа, – шепчет тот. – Своими деяниями я уже заслужил Царствие Небесное!
Мы переглянулись с Максом.
– Ты – инквизитор? – задаю следующий вопрос.
– Да, – слабо улыбается он. – Я боролся с ересью. Я... – договорить он не успел, ибо бессмертная душа его покинуло бренное тело.
– Ушел кавалер… – бурчит Макс. Я разворачиваюсь ко второму «монаху». Марся снял с него балаклаву и затолкал ему в рот. На руки ему нацепил еще и свои наручники.
– Пакуем всех и сваливаем! Полоз, включай «одержимость».
– Ты задолбал уже, – заворчал он. – То включай, то выключай…
Поймав «прилив», сгреб обоих монахов и побежал к машине. Труп вместе с бессознательным Марксом закинули в багажник, пленного на заднее сиденье. Там же разместился Макс с автоматом. Марся рулил, я общался с Петюней.
– Бармалей, – как только я по рации обрисовал картину Петьке, в разговор влез Зимин. – Запоминай названия улиц. Двигаетесь на максимальной скорости, но строго по ним.
– Что в них особенного? – уточнил я.
– Они контролируются «Северянами».
– Хитро! – восхитился я.
– А ты думал, не пальцем деланы, – похвастался Зимин и начал диктовать названия улиц. В итоге, от центра нарисовался своеобразный коридор. Я прикинул соотношение количества «Северян» и количество улиц и получил итог, согласно которому на каждую улицу шло по одному бойцу. Не густо. Но и это могло очень сильно помочь при прорыве или для снятия «хвоста».
Пролетев треть пути до базы, мы были настигнуты двумя машинами «Заката». Одна выскочила перед нами, вторая пристроилась позади нас. Пройдя вторую треть, мы выскочили на наш блок-пост. Был он организован двумя «Тиграми» и одним БТРом. Парни перекрыли крупный перекресток, позволив нам проскочить на максимальной скорости. Вылетев на дорогу, упирающуюся в нашу базу, я сразу обратил внимание на повышенную боеготовность: все позиции были заняты, отовсюду торчали стволы. Перед воротами возглавлявший тройку «Тигр» резко вывернул на обочину, пропуская нас вперед, а после того, как мы проехали, вывернул обратно на дорогу, перекрыв ее и встав рядом с замыкающей машиной.
Влетели на территорию базы, высыпались из машины, сгребли пленного и сорвались в подвал, где были камеры. Там уже сидели Барон, Петрович, отец Сергий и Зяма.
Глава восьмая. Искусство развязывания языков
Уже десять минут я спорил с командирами о целесообразности ареста гражданина Пуаро. Я настаивал на слежке, начальство – на его немедленном аресте. Спор проходил под постоянные крики пленного. Зяма и Ильдар заковали его в кандалы и, плюнув на перелом, подвесили за руки к потолку. Факт подвешивания пленный перенес спокойно. А дальше Зяма снял перчатки и начал тыкать в него указательным пальцем. Судя по всему, прикосновение нашего боевого еврея было очень болезненным, так как пленный орал искренне и протяжно.
– Я настаиваю на слежке! Нужно выявить круг его общения! – очередной раз заявлял я командирам.
– А-а-а-а-а-а, – завывал в углу пленный.
– На хрена так рисковать? – не понимал Петрович. Из угла снова раздавалось:
– А-а-а-а-а-а…
– Блин, Зимин, ты чего тупишь?! – начал закипать я.
– А-а-а-а-а-а…
– Бармалей, – вступился за Петровича Барон, – если этот козел сбежит, тебе гэбэшники башку оторвут! А тебя жалко! Ладно бы мы… а то гэбэшники…
– А-а-а-а-а-а…
– Кроме морально-этического диссонанса у вас есть возражения по существу?!
– А-а-а-а-а-а…
– Мы не понимаем – на кой болт тебе эти заморочки?
– А-а-а-а-а-а…
Все недовольно посмотрели в угол, где Зяма при моральной поддержке Марси, мучал пленного, но замечаний не высказали.
– Прежде чем выдвигаться обратно в Хэксхем, нам нужно тут зачиститься от инквизиции, поймав ее лидера, и выпытать у него все тайны.
– А-а-а-а-а-а… – поддержал идею пыток пленный монах.
– Чего он так орет? – поинтересовался Петрович. – Он же, вроде, от имени церкви работает?!
– Судя по реакции на Зяму, церковь – это прикрытие. Силы ему дает язычество. Я прав, отец Сергий?
– Прав, генерал, прав, – подтвердил тот. – Будь он истинным инквизитором, действующим от имени церкви, прикосновения Борьки не вызвали бы никакой реакции.
– А-а-а-а-а-а…
– Боря, твою мать, – не выдержал Петрович, – да заткните ему пасть!
Убедившись, что пленный больше не будет орать, Петрович уточнил:
– А почему ты решил, что этот Дэвид, мать его, Суше, и есть главн