Снова атака: в голову, в корпус и в ноги. На этот раз достал Шуровкин.
И еще!
Еще!!
Еще!!!
Демон начал завывать. Дырок в нем мы наделали предостаточно. И тут Полоз меня удивил:
– Саня, убери своих псов, дальше я сам!
– Рядом, – командую я. Гончие встают рядом со мной, Шуровкин смещается ко мне, а Полоз встает между нами и демоном.
– Ты всегда был бесчестной тварью, – цедит рогатый.
Полоз не ответил. Полоз атаковал. Его удары лились бесконечным потоком, на разных уровнях, колющие и режущие. Их скорость была такова, что демон мог только защищаться. Левый меч летит в голову, правый в корпус, демон сбивает оба удара, а Полоз пинает его ногой в грудь. Того отбрасывает метра на три, а Полоз уже рядом и продолжает рубить. У меня возникло ощущение, что скорость ударов снова возросла. Рогатый уже с трудом успевал парировать удары Змея. Пара финтов Полоза, и удары достигли своей цели, по касательной, но достигли. Морда демона выражала максимальную обеспокоенность. Я его понимал. Полоз снова поднажал, рогатый начал пятиться, и тут произошло то, чего не ожидал даже Карп: Полоз резко утратил человекообразный вид, принял облик змея и метнулся в сторону демона. Доля секунды, и демон в плотном захвате Полоза.
– Неожиданный ход! – оценил финт Полоза Шуровкин.
– Ты обманул на… – задыхаясь прошипел рогатый.
Змей не ответил. Он лязгнул челюстями, и голова демона отвалилась.
– Дешево и сердито! – рассмеялся Карп, а Полоз уже стоял рядом, приняв человекообразный вид.
– Как были дерьмом на вкус, – он сплюнул, – так дерьмом и остались.
– Мы поверим тебе на слово, – поморщился я.
– Ты, юморист, ржать потом будешь. Сейчас рысью к бойцам, приводишь в сознание наиболее впечатлительных, вытряхиваете дерьмо из штанов и со скоростью звука несетесь ломать церквуху. Или тебе опять под трибунал захотелось за невыполнение приказа?
Дважды меня просить не пришлось. Три группы и примкнувший к ним Горыныч схоронились метрах в пятистах от места схватки. В обморок никто не упал, дерьма тоже никто не наложил, но обоссались почти все.
За пять минут смог построить три группы. Парни, слава Богу, пришли в себя. Крыша на место встала у всех, но безумие у некоторых в глазах еще сквозило. Однако нет худа без добра: Термит перестал заикаться. Вообще!
– Братцы мои, – рявкнул я. – Самая малость осталась: зачистить церквуху и разнести ее нехорошей матери! Собрали яйца в кулак и приготовились к зачистке! Зачищаем всех под «ноль». Потом контроль. Давайте, родные! Бегом!!!
Знакомый набор фраз и мата сделали свое терапевтическое дело: мимо Полоза, Смерти и Шуровкина промчалась не стая полудурков, а три очень специальные группы, очень специального назначения, очень обоссаные, сгорающие от стыда и поэтому злые как стадо чертей.
– «Закат» заходит справа, «Север» – слева, «Урал» – прет в лоб, – командует Коваль. Группы рассыпаются, выполняя команды.
«Урал» – у центрального входа, «Урал» накрыла одержимость.
– Дверь чистая, – команда Термита.
– Пошли гранаты, – орет Марся, предупреждая «Закат» и «Север». Он рывком открывает дверь, внутрь церкви летит пять гранат. Дверь закрыта. Взрывы. Марся снова открывает дверь, три пулемета укладывает по длинной очереди. Снова две гранаты внутрь, и вслед за ними вкатываются Марся и Пашка. Взрывов не следует, так как кольца у гранат никто не срывал.
– Чисто, – команда из церкви. Быстро входим внутрь под прикрытием пулемета Миколы. Пока последние занимали позиции, слышится команда Марси «Контроль», и четыре выстрела.
– Саня, – сообщает он. – Тут четыре трупа. По виду монахи. Больше – никого.
– Шмонаем все! Ищем входы в подвал или подсобные помещения, – командую я.
Через полторы минуты доклад Термита:
– Командир, есть вход в подвал. Дверь закрыта изнутри.
Отсутствие заикания у Леньки немого режет уши.
– К черту дверь!
Пара минут и взрыв. Потом очереди из автоматов, взрывы гранат, снова очереди. И ту, наконец, нам ответили: из подвала заработал «Миниган». Я подобрался к двери, из которой летели пули, дождался паузы и быстро заглянул внутрь.
Противник был готов к подобным раскладам: в двух метрах от двери, которую Термит снес взрывом, стояла решетчатая дверь. Сквозь нее можно было спокойно перестреливаться, но пройти было невозможно. Ни дать, ни взять – решетка-катаракта, как в средневековых замках. Я оценил размер ячеек двери и спросил у Рафы:
– Сможешь «буром» сквозь дверь шмальнуть?
Он зыркнул на дверь и ответил:
– Нужна пауза секунды на три.
– Сделаем. Марся готовь две гранаты. Микола, после взрывов долбишь на уровне головы. Рафа, ты бьешь с колена. Готовы?
Марсель отдернул меня от угла и закатил две гранаты. Взрывы. Микола выставив ствол из-за угла, начал бить короткими. В этот момент Рафа вынырнул, прицелился и выстрелил.
Подождали минуту. Тишина.
– Накрыли, – одновременный возглас четырех бойцов.
– Санек, кстати, а чего это мы в храме, а одержимость работает? – вдруг озадачился Марся.
– Этот храм давно перестал быть христианским. Теперь это языческое капище, – из-за наших спин ответил Шуровкин. – Поэтому вас и не «отпустило».
Рядом со мной материализовался Полоз.
– Слушаем вводные: сразу за решеткой коридор длиной пять метров. Слева в трех метрах от решетки – вход в помещение. Там вас ждут оставшиеся «монахи». Человек тридцать. Все «инквизиторы». Поэтому гранатами лучше не пользоваться – они их вам вернут. Войти с помощью стволов вы еще сможете, а вот дальше придется в рукопашку. «Монахи» хоть и медленнее вас, но все равно шустрые. Можете друг друга пострелять.
– А у них огнестрельное есть? – уточнил я.
– Пулемет, что вы накрыли, был последним.
– Добро, – я прикинул план штурма: – Я, Микола и Фич держим вход в подвал под прицелом. Термит, твоя задача снести дверь. Марся, берешь остальных, и стаскиваете сюда скамейки, которые стоят наверху.
– Будем ими кидаться? – уточнил Марсель.
– Именно. Начали.
Мы взяли под прицел вход, Термит нырнул к решетке и начал крепить к ней «термопасту». Как правильно называлась эта смесь, я точно не знал, но танковую броню она прожигала за три минуты.
– Ждем, – отчет Леньки. Позади нас парни уже укладывали первые скамейки.
Решетка продержалась меньше минуты. После того, как она грохнулась, Термит предупредил:
– Металл не трогать. Паста будет активна еще минут десять.
– Командир, больше скамеек сюда не войдет, – сообщил Олег.
– Микола, подкрадываешься к углу и закидываешь туда пару скамеек. Потом ты и Марся со скамейками в обнимку заходите первыми, ну, а за вами и мы следом.
– Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!.. – с «галерки» патетично продекламировал Зяма.
– Русский бой, Зеймович, – заржал Шуровкин. – Русский! Ты, Боря, остаешься тут. Будешь подавать патроны!!!
– В смысле?! – возмутился Зяма.
– В прямом, – еще смеясь, ответил Карп. – Там одержимые будут махаться, и тебе, «высоковольтному», там делать нечего. Будешь наши тылы прикрывать.
– Ну, вашу ж мать… – разочаровано заскулил Борян.
– Зяма, заткнись, – посоветовал напарнику Ильдар. – Шуровкин прав. Еще один прямой массаж твоего еврейского сердца я не переживу!
– Я бы попросил…
– Боря, ша! – рявкнул я. – Прикинься ветошью и не отсвечивай!
Я оглядел своих:
– С Богом!
Микола взял первую скамейку. Подкрался к входу и как копье метнул ее внутрь. Оттуда послышались крики. Кому-то куда-то попало.
Марся подает следующую. Бросок, и снова крики. Следующая. После четвертого броска скамейка долбанулась об камень. Криков не последовало.
– Сообразили, суки, – бурчит Микола. Он собрался заглянуть внутрь, но его дернул назад Марся. Вовремя! Супостат запустил пару скамеек обратно. Марся и Микола осторожно подтянули возвращенные скамейки, ухватили их поудобнее, переглянулись и рванули на штурм. Внутри крики и звуки ударов по живой плоти. Я уже собрался нырнуть следом, как из подвала вылетел монах. Он воткнулся головой в стену и затих.
– Зяма, на тебе «контроль». Заходим!
Прикрыв голову скамейкой, залетаю внутрь. Едва не спотыкаюсь об лежащих монахов. В пяти метрах от входа, встав спиной к спине, машутся мои парни. Сношу лавкой двух ближайших противников и прыгаю им на помощь.
Всё, мы все внутри. Методично лупцуем врага. Враг пребывает в легком охренении, ибо о том, что их могут дубасить их же скамейками, их никто не предупреждал. И в учебниках по тактике и стратегии такого тоже не написано.
В районе двери под прикрытием Шуровкина Зяма добивает монахов.
Через пару минут веселья скамейки начали ломаться. Проектировщики и создатели мебели тоже не рассчитывали на подобную эксплуатацию результатов их труда. Мы метнули оставшиеся лавки в противника, перестроились, взяв в руки ножи.
И тут противник нас удивил.
– Мы сдаемся! – крикнул кто-то из монахов.
– Чего?! – удивленно вякнул от двери Борька.
– Мы сдаемся, – подтвердил тот же монах, и они подняли руки. Все десять человек. Одновременно.
– Пригнитесь, – командует позади нас Шуровкин. Мы сложились, и над нами прошла очередь из пулемета. Взгляд на противника – миколовский «Корд», из которого и стрелял Карп, не оставила никому ни единого шанса. Некоторых развалило пополам.
– Контроль! – команда Карпа.
Достаем пистолеты и «контролируем» тех, кого не успел «проконтролировать» Зяма.
– Полоз, мы всех положили? – интересуется Шуровкин.
– Всех, – подтверждает он. Змей снова стоял рядом.
– Зяма, тащи сюда саперов «Заката» и «Севера». Пусть все минируют.
Через сорок минут от памятника истории и культуры, наследия Юнеско и так далее, и тому подобное, не осталось даже фундамента. Вандалы, что с нас возьмешь…