— Безусловно, — кивнул Андропов. — Мы вас высоко ценим.
— Ценители… — пробурчал генсек.
Он ещё раз потёр висок, огляделся хмуро — жалел, похоже, о сказанном, корил себя за несдержанность. А у Горбачёва возникла очередная странная мысль — как будто он, участвуя в этой сцене, случайно услышал вдруг пару реплик из другой пьесы, которые прозвучали по недосмотру.
Черненко же продолжал:
— И товарищи в регионах с нами наверняка согласятся. В том же Азербайджане, к примеру, вас очень ждут, Леонид Ильич.
— В Азербайджане… — повторил Брежнев. — Да, Гейдар будет рад, давно меня звал… Орден Ленина их столице — дело серьёзное…
— По моей информации, к торжествам всё готово, — сказал Андропов. — Весь Баку будет вас встречать. Преподнесут символический ключ от города.
Брежнев улыбнулся и бросил взгляд на свой зелёный вагон. Проговорил:
— Ладно, Юрий Владимирович, рад был с тобой увидеться. Спасибо, что выбрался из своего санатория… И тебе, Михаил, спасибо. Буду иметь в виду… А пока поеду, пожалуй, дальше — пора уже, да и вас не хочу задерживать…
— Счастливого пути, Леонид Ильич!
Генсек повернулся, чтобы уйти, но замер на полушаге. Гудение возобновилось в новой тональности, стало громче и резче. Над перроном пронёсся ветер. Мигнул фонарь. Пыль взметнулась с асфальта — и её тут же отнесло в сторону, как будто кто-то отдёрнул прозрачный полог.
А то, что открылось за этим пологом, поразило всех четверых.
Глава 2
Когда он вышел из вестибюля метро «Смоленская», в кармане задёргался телефон.
— Алло.
— Здорово, — сказал из трубки главный редактор. — Ты уже на работе?
— Нет ещё. — Алексей взглянул на часы. — Но я вроде не опаздываю, время — без пятнадцати. Скоро буду.
— Сразу зайди ко мне. Я тоже сейчас подъеду. Стою на Садовом в пробке, но она, по ходу, рассасывается.
— Зайду, не вопрос. А что за аврал?
— Хозяин хочет с тобой пообщаться. Только что мне звонил, назначил встречу на десять ровно.
— Да ладно? Лично со мной? С чего вдруг?
— А вот придёшь и узнаешь. Жду.
Засунув трубку в карман, Алексей почесал в затылке. Новость была, мягко говоря, неожиданной.
Владелец онлайн-газеты, где Алексей работал, слыл человеком замкнутым, а остряки и вовсе называли его мифическим персонажем. В редакции он за последний год не появлялся ни разу, да и вообще предпочитал не светиться. Пару раз, правда, попадал в рейтинг российских миллиардеров — куда-то в самый конец, без фанфар и пристальных взглядов. В светских утехах замечен не был, дворцов не строил (хотя кто его знает), флотилию из яхт не собрал.
Чудак, одним словом.
Сетевая газета, само собой, не была его профильным активом. И, насколько можно судить, даже не приносила прибыли — игрушка для богатого человека, забавный фантик. Алексей же в сравнении с этим деятелем был как анчоус рядом с китом.
Ладно, тем интереснее.
Алексей пересёк Арбат и приостановился. Ему здесь нравилось — особенно сейчас, солнечным летним утром. Именно это место всегда казалось ему идеальной репрезентацией московской ментальности — в большей степени, чем, к примеру, Красная площадь. Там, у Кремля, всё слишком напоминало витрину. Здесь же витринный шик присутствовал тоже, но был разбавлен и пёстрым бытом, и деловым нахрапом, и мелочной суетой. В одном флаконе, как говорится.
Садовое кольцо справа чадило выхлопами, ревело моторами — народ спешил на работу. Слева царил матрёшечный китч — арбатские торгаши раскладывали товар, прохаживались туристы. А между этими двумя полюсами высился МИД — серовато-жёлтый утёс, эпический замок с рядами окон и заоблачным шпилем.
Пройдя мимо министерства, Алексей дошагал до Сивцева Вражка, свернул налево. Редакция приютилась в одном из старых домов с отреставрированным фасадом и занимала половину первого этажа.
Главред перехватил его в коридоре — спортивный сорокалетний мужик в широких штанах и чёрной футболке с принтом. Дресс-код здесь не соблюдали. Сам Алексей одевался, впрочем, нейтрально — светлая рубашка, тёмные джинсы. Косил под интеллигента, коль уж писал о культуре.
Они обменялись рукопожатием.
— Короче, — сказал главред, — хозяин уже подъехал. Только что, минуту назад. Сел в переговорной. Чего он от тебя хочет — я без понятия. Самому интересно. Как только поговоришь с ним — сразу ко мне, расскажешь подробно. Ясно?
— Да, — сказал Алексей. — У тебя даже версий нет?
— В том-то и засада. Я себе уже мозг сломал. Если бы какой-то материал ему не понравился, он бы спросил с меня. Но нет — подай ему лично Лёху…
— Ладно, сейчас узнаем.
Алексей приоткрыл дверь в переговорную (она же — комната для летучек):
— Доброе утро. Можно?
— Да, заходите, Алексей Алексеевич.
Магнату было за пятьдесят. В отличие от газетчиков-раздолбаев, он носил строгий костюм и галстук. Образ дополняли очки в простой прямоугольной оправе и часы в стальном корпусе. У Алексея мелькнула мысль, что дяденька прибедняется. Мог бы и «Ролекс» нацепить без проблем.
— Присаживайтесь.
— Спасибо, Сергей Иванович.
Миллиардер не спешил начинать беседу — задумчиво барабанил пальцами по столу и краем глаза читал что-то с ноутбука, стоявшего перед ним. На стене беззвучно работал плазменный телевизор, шли деловые новости с графиками и диаграммами. Бегущая строка сообщала курсы валют к рублю: доллар — 23,63, евро — 36, 70, фунт стерлингов — 46,60…
— Вы, вероятно, гадаете, Алексей Алексеевич, зачем я вас пригласил. Я удовлетворю ваше любопытство, если разговор сложится нужным образом. Но сначала задам вам пару вопросов. Вот, например, скажите — вас устраивает работа у нас?
— Да, конечно. Вполне.
— А если конкретнее?
— Ну, меня привлекает сама концепция — издание без политики. Я поэтому сюда и пришёл. Люблю кино и литературу, а мне как раз предложили вести соответствующую рубрику. Я согласился сразу.
— И не хотите большего?
— В рамках редакции? — осторожно уточнил Алексей. — Я теоретически мог бы сменить того же Андрюху… э-э-э… главного редактора, в смысле, но тогда пришлось бы с утра до вечера заниматься организационной работой. И контролировать все рубрики сразу. А мне совершенно неинтересен какой-нибудь шоу-бизнес или лайфстайл. Не говоря уже про светские сплетни.
— То есть вы лишены карьерных амбиций? И финансовых тоже?
Алексей растерялся.
Вот что на это ответить? Перед начальством положено демонстрировать рвение, иначе тебя сочтут апатичным лохом. И да, конечно, деньги нужны, но надо честно признать — для данной конкретной ниши он и так получает весьма прилично. Заметно больше, по крайней мере, чем в конкурирующих изданиях. И при этом занимается тем, что нравится ему самому, не особо перетруждаясь. В каком-то смысле, нынешняя работа — его личный непритязательный оптимум…
— Алексей Алексеевич, — сказал владелец газеты, — хочу вас предупредить. Если вы рассчитываете и дальше с нами сотрудничать, то необходима полная откровенность. Давайте поговорим о деньгах. Вы приехали в Москву из провинции, живёте в съёмной квартире…
«Ты-то откуда знаешь?» — подумал Алексей с беспокойством, а миллиардер продолжал:
— Вы могли бы, к примеру, взять ипотеку, но не стали этого делать. Кроме того, вы ездите на метро, хотя ваши сверстники с сопоставимым доходом берут машину в кредит. Прокомментируйте, пожалуйста, вашу позицию. Только без эвфемизмов и экивоков.
— Ладно, Сергей Иванович. — Алексей почувствовал раздражение. — Во-первых, я не люблю кредиты. Они мне доставляют психологический дискомфорт. А во-вторых, та же ипотека означает привязку к месту. Человек сам себе задаёт маршрут на многие годы — жёстко, без отклонений. Для многих это — вынужденная мера. Если семья с детьми, например. Но я семьёй пока что не обзавёлся, мне в этом смысле легче. У меня вообще плохо получается думать на перспективу. Стратегическое планирование — не моё, скажем так. А что касается покупки машины, мне не хочется стоять в пробках. И я всегда могу выпить пива после работы, не задумываясь о том, что предстоит садиться за руль. Надеюсь, что я ответил на ваш вопрос.
— Да, более чем. Но вы не находите, что ваши рассуждения несколько инфантильны для тридцатидвухлетнего человека?
— Моя бывшая говорила мне то же самое. И я даже с ней согласен.
Миллиардер усмехнулся:
— Ну что ж, неплохо. Вы рассказали о том, что вам не по нраву. Давайте теперь вернёмся к более приятным вещам. Вашу любовь к литературе, скажем, я вполне разделяю. Почитываю написанные вами обзоры. И ваши собственные литературные опыты тоже, на мой взгляд, имеют потенциал.
— Простите?
— Я про ваши рассказы на самиздатовских сайтах. И про беллетризованные заметки в ЖЖ, которые вы выкладываете.
— Откуда вы про них знаете? Я там под псевдонимом.
— Алексей Алексеевич, — укоризненно сказал собеседник, — я заработал полтора миллиарда долларов в сфере телекоммуникаций. Неужели вы думаете, что я не вытяну из сети информацию о нужном мне человеке?
Тут Алексей напрягся по-настоящему:
— Вы меня пугаете. В каком качестве я вам нужен?
— Мы к этому подходим, не торопитесь. Итак, в ЖЖ есть несколько ваших текстов, которые заинтересовали меня особенно. В том числе — самый свежий, вчерашний. Вы, кажется, впервые написали о спорте.
— Да, — сказал Алексей, — не удержался на этот раз. Сам-то я не спортсмен ни разу, но футбол смотрю с детства. И если не брать советские времена, то наши всегда проигрывают. Сборная, я имею в виду. И на чемпионате мира, и на чемпионате Европы. А тут вдруг не только вышли из группы, но и голландцев вынесли…
Миллиардер, к удивлению Алексея, слушал очень внимательно — даже отодвинул свой ноутбук и чуть подался вперёд:
— Вспомните, пожалуйста, ещё раз ваши эмоции, когда вы смотрели матч.
— Ну, позавчера мы пошли в спортбар, чтобы веселее. Так что да, эмоций хватало. Но когда голландцы сравняли, я подумал — всё, опять пролетим. А когда Торбинский забил, глазам не поверил. Там весь спортбар так орал, что стены тряслись! И потом — Аршавин, это вообще… На улицу вышли после игры — там тоже вопли, флаги. Пик эмоциональный у всей страны, в хорошем смысле этого слова… Ничего подобного не припомню. Вот об этом и написал, когда протрезвел…