– Ура-а-а-а! Ура-а-а-а!! Ура-а-а-а!!!..
Мы кричали до изнеможения и хрипоты, пьяные от счастья и довольные собой. Мы кричали: дайте нам новых пришельцев! Они лягут здесь за компанию с первыми! Словно в награду тучи расступились и между ними выглянуло закатное солнце, чей ободряющий свет согрел наши души.
Глава 14Деревня пеньки
Когда в небе появились два Ми-28 с красными звездами на бортах, мы валялись на земле, обессиленные после боя и ликования по поводу его окончания. Ощетиненные гроздьями ракет и авиапушками пятнистые стрекозы подошли к хранилищу, сделали над ним круг, огибая широченные столбы дыма. Пилоты потрясенно разглядывали сверху массивное развороченное блюдце, рассеянные по полю черные воронки, полосы выжженной травы и тела мертвых существ, мало похожих на людей.
Попутно они измеряли радиацию. Не обнаружив опасности, один из «Ночных охотников» деликатно приземлился на нетронутый пятачок травы посреди хранилища. Из открывшейся кабины выпрыгнул полковник Гордеев собственной персоной. Он был в камуфляжной форме и не подходящей для нее офицерской фуражке. Придерживая ее за козырек, Гордеев выбрался из воздушной круговерти и застыл, потрясенный близкой картиной самого фантастического сражения на Земле.
Я подошел к нему усталым шагом, отдал честь:
– Товарищ полковник, задача выполнена. Личный состав службы охраны остановил неприятеля на подступах к бункеру. Один человек убит, один ранен. Начальник службы капитан Стремнин!
На мгновение сквозь личину надменного полковника проступил растроганный старик. Руки его задрожали; он притянул меня к себе и обнял. В сощуренных уголках глаз блеснула слеза.
– Валера… Я-то думал, что тут осталось ровное поле. И в ближайшие двенадцать часов нам всем придет хана.
– Кое-кому придется перенести апокалипсис на более поздний срок.
– Значит, сохранили?
– Так точно.
– Где она?
У дяди Сани, которому на обожженную руку Тарасыч накладывал стерильную повязку, я выяснил место, где спрятана пирамидка. Его ответ меня здорово удивил и позабавил. Бывший десантник не стал ломать голову и запихнул минерал в поддувало печки-буржуйки, стоящей в караулке. Если бы чебурашки об этом знали! Они из кожи вон лезли, идя на приступ бункера, а вожделенный артефакт все это время находился у них под носом, в зоне тотального контроля. Там, где висела тарелка. Там, где высаживалась штурмовая группа.
Пока мы с Гордеевым шли к караулке, на окружающие луга начала падать техника на парашютах: танки, БМП, мобильные ЗРК. Едва приземлившись, они трогались с места, занимая позиции по периметру спецхрана. На территорию объекта опустился транспортный вертолет, из которого высыпали спецназовцы. За облаками вновь громыхали раскаты: судя по дробному звуку, небо в этот раз патрулировала целая эскадрилья МиГов.
– Что с людьми? – спросил я.
– Какими людьми?
– Пострадавшими от золотого света. Есть новости?
– Известны только результаты первичного обследования.
Гордеев рассказал, что у всех двенадцати человек, которым не посчастливилось оказаться возле березовой рощи (за исключением меня, разумеется, я наблюдал золотой свет какую-то секунду), врачи зафиксировали изменения в физиологии головного мозга и, соответственно, нарушения в психике. Тяжелее всего пришлось Ивану Савельеву, парню, которому понадобилась березка. Он находился ближе всех к активированной пирамидке, держал ее в руках. У него были выжжены радужка и сетчатка, сознание отсутствовало, а мозг не реагировал на внешние раздражители. Сейчас парень пребывал в глубокой коме. У других пострадавших дела обстояли получше, но тоже не здорово: потеря памяти, психозы, навязчивые идеи, эмоциональное опустошение и полное безволие, доходящее до абсурда. Они были готовы выполнять любые команды, лишь бы им позволили еще раз взглянуть на Сияющее Великолепие. Врачи говорили, что расстройства психики тяжкие, но не фатальные, и пробовали варианты лечения. Я подумал, что парню с выжженной сетчаткой лечение вряд ли поможет, слишком близко он находился к источнику света.
– Мы столкнулись с неизвестного вида электромагнитным излучением, воздействующим на психику, – поделился Гордеев мнением. – Зомбирование светом. Подобные разработки велись в наших закрытых институтах, но мы даже близко не подобрались к подобному эффекту. Образ сияющей пирамидки прожигает сознание и оставляет в нем неизгладимый след, какой на сетчатке глаза оставляет солнце. Видимая часть спектра каким-то образом притягивает к себе человека, вызывая в нем радость, эйфорию, иллюзорное счастье, а исчезнув, приводит к опустошению. Человек не может думать ни о чем. Он начинает искать золотой свет и готов сделать все, чтобы увидеть его снова. Он становится рабом. Это световое оружие разрушает психику человека. Думаю, оно может иметь такой же разрушительный эффект, как атомная бомба.
Последнее утверждение весьма опрометчиво, но я не виню в этом полковника Гордеева. Он просто не видел, что делает с людьми свет пирамидки, в каких бездушных животных их превращает. Я это видел, а потому могу заявить со всей ответственностью: гематитовая пирамидка гораздо страшнее атомной бомбы.
Мы вошли в караулку. Я щелкнул выключателем, лампочка под потолком вспыхнула. Надо же, чудовищная бомбардировка не повредила электрические кабели, идущие к хранилищу.
– Что будет дальше? – спросил я, чересчур близко подавшись к полковнику.
Он повел ноздрями и отстранился от меня на шаг.
– Перегар от тебя, капитан, как от сивой лошади… – Гордеев принялся рассудительно отвечать: – Вы отразили нападение и сохранили артефакт, но ситуация по-прежнему сложная. К обратной стороне Луны подошла «матка», огромный корабль пришельцев, способный нести на борту до полусотни тарелок.
Мне потребовалась секунда, чтобы сопоставить известные факты и сделать вывод.
– Это Зельдерон.
– Кто?
– Они называют его своим повелителем. Насколько я понимаю, именно Зельдерон четыре тысячи лет назад спустился на Землю, чтобы опробовать пирамидку на жителях города Набар. Это древний и опытный завоеватель. Пришельцы обещали, что скоро он придет, и он пришел. Не думаю, чтобы Зельдерон стал размещаться около Земли, если бы дело было проигрышным.
– В крупномасштабное наступление они не пойдут, если ты об этом, силы не те. Едва «матка» покажется из-за Луны, ее встретят наши ракеты. Подозреваю, что основные надежды пришельцы возлагали на пирамидку, но мы теперь понимаем ее важность и просто так, без боя, не отдадим. Вся орбитальная группировка военного назначения и вся ПВО европейской части страны приведены в состояние боевой готовности. На истребителях, которые сейчас находятся в воздухе, установлены орудия со сбитых тарелок, еще дюжина стоит в ангарах на срочном переоснащении. Мы можем с ними воевать, можем их бить – ты сам это только что продемонстрировал. Хрен им теперь, а не пирамидка!
Я посмотрел в его серые глаза.
– В этот раз вы многое предусмотрели.
– Мы стали умнее, – серьезно ответил Гордеев.
Возле буржуйки я сел на колени. Запустив руку в холодное поддувало, поскреб пальцами среди пепла и нашарил в дальнем углу полиэтиленовый сверток.
Сверток я передал Гордееву. Предусмотрительно натянув резиновые перчатки, полковник освободил пирамидку от упаковки и задумчиво опустился на табурет, разглядывая ее в пальцах, словно заморскую диковинку. Странные иероглифы на гранях тускло блестели в электрическом свете.
– Черт побери, – задумчиво произнес Гордеев. – Столько проблем из-за этой крохи! Нам стоило догадаться раньше. Гематит… Знаешь, что в переводе с греческого означает «гематос»? Кровь!
– Надо же! – удивился я, растерянно пихнув в губы сигарету.
От усталости гудели ноги. Но еще сильнее гудело в голове. После инвентаризации, которую провел там мой большеглазый «друг», мир стал не таким, как прежде.
– Единственное, чего я так и не понял, – сказал я, выпуская дым из уголка рта, – как они собирались заставить каждого из шести миллиардов жителей Земли смотреть на это светящееся барахло?
Гордеев на мгновение оторвался от камня.
– Мы ищем ответ на этот вопрос.
В караулку вошел знакомый лейтенант-кавказец, помощник Гордеева. Его руку оттягивал тяжелый серебристый контейнер, на боку которого поблескивало табло электронного замка. Взгромоздив контейнер на обеденный стол, между чайником и банками с крупами, чаями и сахаром, лейтенант откинул крышку. Рукой в латексе Гордеев осторожно опустил пирамидку в заполненные поролоном внутренности. Точнее, от внутренностей там осталась только маленькая ячейка – остальное пространство занимала сталь. Ее было столько, что контейнер наверняка выдерживал небольшой ядерный взрыв.
Закрыв крышку, Гордеев прикосновением большого пальца активировал замок. Когда мы втроем выходили из караулки навстречу двигавшейся технике, маршировавшим группам солдат, взлетавшим и садившимся вертолетам, к нам присоединились двое спецназовцев в бронежилетах. Вооружены они были не чем попало, а хорошо проверенными лично мною бластерами.
– Принято решение оставить пирамидку здесь, в бункере, – говорил Гордеев, когда мы шагали за лейтенантом. Спецназовцы сопровождали нас справа и слева. – Комиссия считает, что риск транспортировки в другие места очень велик. Охрану объекта мы полностью берем на себя.
Я кивнул.
– В бункере остался живой чебурашка. Тот самый, о котором я говорил по телефону. Угрозы он не представляет, но может быть полезен как источник информации.
– Мы о нем позаботимся.
– Что делать моим ребятам?
– С тобой и твоими ребятами переговорят особисты по поводу того, о чем можно и о чем нельзя распространяться в кругу близких, потом пройдете бактериологический контроль, после чего можете отправляться домой. Отдыхайте. По линии Министерства обороны все будете представлены к государственным наградам. Ваш погибший товарищ – естественно, посмертно.
– Напомните-ка мне, полковник, – флегматично спросил я, отправляя под ноги бычок, – премия – это такая бумажка с печатью, которыми у меня оклеен весь сортир, или еще деньги?