Он попробовал было пустить в ход деньги. Над ним захохотали. Где он был раньше?
Телеграмма Дэзи нагнала его только через десять дней уже на пароходе. Он получил ее, эту телеграмму, и чуть не развалился от негодования. Телеграмму ему передавал Брафлор, он считал любезным поделиться с поверженным противником новыми сведениями.
Новые неясности и больше ничего. Да где же, наконец, этот проклятый Идитол! Но Брафлор рано трубит победу. Он еще поговорит с ним. И серьезно поговорит.
47 Горючее волнуется
За последнее время акции горючего неустанно лезли вверх. Теперь они достигли своего апогея и — компании чувствовали, что сейчас решится в одну минуту их судьба.
Акции вскочили в среднем за это время на 1462 % — тысячу четыреста шестьдесят два! — проще говоря, они сейчас стоили ровнехонько в четырнадцать с половиной раз больше своей реальной стоимости. Приближались дивиденды, — их нельзя было выдавать с биржевой цены, — выдача с номинальной свелась бы к выдаче восьми десятых процента на биржевую стоимость. Дорогие акции невыгодны держателям, они разоряют их.
Больше лезть акции вверх не могли, а кто то все предлагал да предлагал. Казалось, что бекасам крышка, — они упали втрое, — но какая то сила все выкидывала да выкидывала на рынок акции горючего. Дальше повышать цену нельзя, но и эта уже разорительна в невозможной мере, — если же они начнут падать, то они обгонят в два дня и бекасов. А они могут упасть, если сумеют выбросить на рынок еще хорошенькую партию.
Тресты горючего почувствовали, что они зарвались с этой историей, которую им устроил Осия. Но Осия не желал с ними спорить, его агенты шныряли всюду и отдавали приказания, — покупайте по стольку то свои же собственные акции, да по стольку. Маленькое об'единение мазутников попробовало ослушаться. У них в два дня началась такая стачка на заводе, что небу было жарко. Когда они пришли с повинной, Осия их послал — в БКА. Им ничего не оставалось делать, как послушаться этого совета. В БКА над ними засмеялись: теперь уже поздно. Двое из этой компании застрелились, остальные бежали. Рабочие сожгли две фабрики. Новые шайки, новые сражения с войсками, — кровь и убытки, кровь и убытки.
На секретном совещании акционеров горючего царила истинная паника. Люди говорили шопотом, вздрагивали от громкого слова или стука ложечки о стакан — и имели полусумасшедший вид. Вот так Осия!
Наконец решили: — идти к Осип и выложить ему всю правду. Они больше не в состоянии. Они забастуют. Пусть он им покажет, на что он надеется. Если это на что нибудь похоже, то… Однако они понимали, что это решение продиктовано отчаянием. Смешно обращаться с такой просьбой к Осии.
Когда составлялось постановление, в комнату вбежал человек с отстегнувшимся крахмальным воротничком и показал биржевую телеграмму:
— Большая Кредитная Ассоциация прекратила платежи!
48 Долой динамитчиков
Ральф довольно скоро понял, что все сделанное им было одной сплошной глупостью. 1. Он связался с публикой никуда негодной. 2. Он оттолкнул от себя умеренные и сознательные элементы. 3. Он вооружил взрывом против себя полицию и граждан, как таковых. 4. Он дал знать Осии о том, что владеет Идитолом.
Все вместе привело к тому, что на город, где обосновались «амьенцы», была выпушена делая армия. Идитол оказался несколько неуклюжим средством в условиях гражданской войны. Вы же не можете взрывать все окружающее, ибо так вы взорвете и своих. Он пробовал бороться с армией, он об’явил себя диктатором города, вооружил все население и повел войну. Ему удалось ловко, не задевая своих, взорвать Идитолом все артиллерийские запасы правительственных войск. Но однажды ночью, несмотря на бдительнейший надзор, который он только сумел организовать, над городом нависла сотня, а то может быть и больше аэропланов. Может было и меньше, — у страха глаза велики. Короче, их было достаточно для того, чтобы навести на город невероятную панику. К нему в его «штаб» начали ломиться свои же. «Штаб» спасся на крышу здания. Ральф глянул кругом и увидел, что аэропланы, забрасывающие город бомбами, летают чуть не над самыми крышами, — если он взорвет их, то погибнет и город. Снизу по ним стали палить из винтовок и револьверов. В доме что то ухнуло, туда бросили с улицы гранату. На мэрии выкинули белый флаг, огромный, целую простыню.
Ральф схватился за голову. Идитол Идитолом, а бороться со всеми невозможно.
И он вылетел через пространство неведомо куда — ввысь, ввысь.
Сверху глянул в бинокль на город. Он почти весь был охвачен пожаром. Он спустился чуточку, со стороны окраины. Броневики и кавалерия уже входила в город. Он облетел с другой — пешие отряды ворвались в рабочий квартал.
Они бежали по улицам, швыряя бомбы в дома, стреляя и тыкая штыками все живое. Ральф глядел на это, застыв от ужаса. Ведь город сдался, как же они смеют стрелять?
Он глянул еще и застонал: рабочий квартал находился в низинке, под довольно крутым скатом. Войска выпустили по сточным канавам вниз нефть из цистерн и подожгли ее.
На скате спешно устанавливали пулеметы, и вот они затрещали.
Их жгут потому, что они… связались с ним, Ральфом.
Ральф закрыл глаза и унесся на юг от этого ада.
49 Ральф знакомится с коллегой
Инженер Порк последнюю неделю не выходил из состояния бешенства. Один коньяк спасал его. Он не ложился уже четвертый день. Что то напутано в расчетах, — а что, он не мог докопаться. Он возился с интегральными уравнениями, эллиптическими функциями, геометрией — ситус, теорией чисел — и ничего выбить не мог. Он прекрасно знает, — то есть он чувствует, что «П-21» может дать и большие эффекты, это совершенно очевидно, но он раз за разом наталкивается на несообразности, нелепые тождества и прочее. Невязка за невязкой. Опыты? — но «П-21» не такое вещество, с которым можно шутить…
Ночью он вышел на берег и стоял над бурунам и. Морской ветер освежил его. Те-те-те… стойте-ка… ей-богу, он соображает. Ну да, ну да! — Фу-ты! — до чего же это просто. Раз уравнение Гамильтона инвариантно но отношению… туда, туда! — надо же быть таким разиней, чтобы…
И вдруг на горизонте он увидел розовый отсвет несущегося к острову идитолического аппарата. Первое, что ему пришло в голову, это соображение, что его помощник похитил него… Он, не рассуждая, бросился обратно, захлопнул наглухо дверь своего подземелья. Вскочил на аппарат и понесся. Но не навстречу конкуренту, а за ним, так как тот уже успел миновать остров.
Ральф почувствовал какое то странное ощущение, будто он стоит на стеклянной скамеечке, около электрической машины… обернулся и увидел преследователя. Осия! Он послал ему навстречу заряд годный на три небоскреба.
Колоссальный шар огня возник на месте погони. Ральф вздохнул облегченно, но вдруг увидел, как из пламени вынырнул человек, верхом на какой то стрекозе. Человек несся вперед — за ним, за Ральфом, а на фоне бушующего в пространстве пламени видны были угрожающе-исступленные жесты этого человека.
Ральф ринулся вверх, и тот тоже. Ральф пустил заряд Идитола в море под преследователя — и тучи пара, воды и дыма ринулись ввысь. На секунду преследователь исчез. И вот он снова вынырнул из пара и дыма и несся за ним, за анархистом Ральфом, чтобы сжечь его живым, этот чудовищный, неуязвимый человек, — который несется на своей стрекозе быстрее чем Ральф и догоняет его.
Он несется все вперед и вперед в столбнячно-застывшей позе: — протянув вперед расставленные пальцы правой ладони, — чтобы схватить Ральфа.
50 Тысяча шестьсот шестьдесят два
Председатель Второго Большого Синдиката Горючего сидел в столовой, пил Нюи и принимал поздравления. Наконец то они свалили этих проклятых бекасов. Знаете, даже наши враги довольны. Можно полагать, что и бекасы сами довольны. Наконец то в стране наступит успокоение. Это было что-то невозможное. Все измучены в конец. Дороговизна, почти голод. Транспорт начинает пошаливать. Телеграммы запаздывают.
Да это было что-то неслыханное. Теперь все-таки можно сказать: они держались молодцами, эти бекасы. Но было вовсе глупо, если бы какая-нибудь БКА могла переиграть Осию! Это просто было бы глупо и больше ничего.
ВБСГ был согласен с этим. Теперь можно потихоньку снизить их акции. К этому уже приступлено. Он как раз дожидается человека с биржи. Он должен сейчас появиться.
Теперь все пойдет, как по маслу. Газеты успокоятся. Социалистам прижмем хвост так, что они и забудут о своих разглагольствованиях.
Да, это было горячее дело…
Можно радоваться, что оно все таки…
Маклер ВБСГ вбежал в комнату и остановился.
— Ну, как дела? — спросил сочным голосом ВБСГ, прихлебывая свое Нюи.
Маклер плюхнулся на стул.
— Наши акции вскочили еще на двести процентов!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Идитол пойман
Пусть нас, рыцарей ночи, не зовут дневными грабителями, пусть мы будем лесничими Дианы, кавалерами ночного мрака, любимцами луны; пусть говорят, что мы люди правые, потому что нами, как и морем, правит наша благородная и целомудренная повелительница — луна, под покровительством которой мы грабим.
51 Плебс продолжает бунтовать
После истории с «амьенцами» дела рабочих здорово пошатнулись. Знаем мы этот социализм, — когда вы подливали невинных людей вашим Идитолом, это тоже был сорт альтруизма, да? Рабочие, не знавшие в чем дело, пробовали уверять, что это просто Осиина провокация, что «Петр Амьенский» собрал около себя бродяг, что, в конце концов, рабочие просто попадают между молотом Осип и наковальней БКА… Эти «отговорки» не производили никакого действия. Убийства не могут быть оправданы… если они не производятся властвующим классом. Да-с, не могут — и все тут! А кто думает иначе, того бы, — …засим следовало энергично