— Какой? — солдаты слегка ошалели.
— 2017. Год персональных компьютеров и вейпов, планшетов и макбуков, а еще… тотальной наркомании. Знаете, откуда к нам пришла наркота? Из Афганистана. Новый Генсек, которого только что у вас избрали — Горбачев…
— Откуда ты знаешь?
— Говорю же тебе, дурень, я это в школе по истории изучал… Так вот, этот Горбачев объявит в стране сухой закон. Сотни километров виноградников будут вырубаться самым варварским образом. И после этого из Афгана, раздробленного войной, потечет к нам в страну наркота…
— Так а что с Афганом-то будет? Наши победят? — спросил Узванцев.
— Нет. Войска будут выведены в 1989 году — у СССР просто не хватит средств кормить такой контингент в условиях непрекращающихся боевых действий, финансируемых Организацией Варшавского Договора — с одной и НАТО — с другой стороны. ОВД развалится, и Союз перестанет тянуть эту ношу. А война все будет идти. Она затянется почти на 30 лет и поглотит инфраструктуру страны. Вся страна превратится в маковое поле и театр боевых действий. Она погрязнет в крови…
— Так из-за чего все это? — не унимался Узванцев.
— Из-за того, что в 1979 году Устинов пошел на поводу у американцев, спровоцировавших его, и решил вторгнуться туда. Вы сами как считаете, нужна ли для чего-то эта война была в 1985? Ну только честно, здесь нет политработников и кэгэбэшников!
Ребята стали топтаться и смотреть себе под ноги. Никита ответил за всех:
— Правильно, не нужна. Не нужна совершенно. Никакого ресурса Афганистан — большая и независимая страна на границе с Ираном и Пакистаном для Советского Союза не нес и не мог нести. Ни о каком присоединении такой страны и речи быть не могло. Просто Устинов, пользуясь практической беспомощностью больного Брежнева, решил в мире разыграть с американцами ту же комбинацию, что пытался разыграть в 62 году Хрущев, поставивший свои ракеты у Фиделя на заднем дворе.
Ребята слушали его и диву давались — то, что они слышали когда-то краем уха и то, что советская печать подавала под удобным ей, но не всегда правдивым соусом, этот юноша сейчас излагал как матерый американский шпион. И верилось в его слова почему-то лучше, чем в сообщения ТАСС — наверное, потому что они были ближе к правде.
— …То же решил проделать и Устинов. Но не рассчитал силы. Война сильно затянулась, и на тот момент, когда американцы приступили к финансированию формирований Дустума и Хекматияра, деньги кончились у СССР.
— И как же все это предотвратить? — из толпы ребят раздался голос Козлова. Он сразу, при первом взгляде, произвел на Никиту приятное впечатление — разумный человек, решил тот. Несмотря на молодость и свойственную возрасту категоричность — Никита и за собой замечал время от времени проявление этого качества — он все же имел гибкие взгляды на жизнь. Они могли меняться в зависимости от обстоятельств. Как знать, может действительно перемен в жизни СССР в 1985 году хотел не только Цой, а все, и их ветром овевало юные мозги оказавшихся брошенных в афганский котел солдат?..
— Отличный вопрос, сержант, — Никита впервые назвал своего собеседника по званию. Красноармейцы званий не различали — погон ВС СССР в 1920 году еще не было, а такое точное попадание Никиты никак иначе, кроме как его происхождением из более позднего, по сравнению с 1985 годом, времени, объяснить было нельзя. Ахмед одобрительно подмигнул парню — такая попытка втереться в доверие была не лишней. — Основными базами, с которых советские вооруженные силы ведут наступление на Афганистан, являются Таджикистан и Узбекистан. В ваших руках — отличная возможность предотвратить появления в руках Советской власти одного из таких анклавов…
— То есть ты хочешь сказать, — скептически заговорил Пехтин. Мент есть мент, — что мы должны добровольно отдать Узбекистан басмачам и не допустить его вхождения в состав СССР?
— А ты хочешь сказать, что не согласен с такой постановкой вопроса? — вопросом на вопрос ответил Никита.
— Конечно, нет. Это нарушение территориальной целостности. Не для того доблестная Красная Армия…
— …жгла целые поселки басмачей и заживо в морях топила белых офицеров баржами, да?! — парировать Никите было сложно и не только потому, что он был из 2017 года и знал больше ребят, но еще и потому, что правду он подавал им в неприкрытом виде. То, что советская пропаганда преподносила как классовую борьбу, сейчас словно бы обнажалось перед ребятами во всей своей отталкивающей первозданной картине. — А кто-нибудь помнит события 1983 года? Недавно ведь было, ребята?
Солдаты снова опустили глаза — если, когда Никита говорил об анналах истории начала века, тут можно было еще поспорить за отсутствие прямых живых свидетелей происходящего, то, когда предметом его речи стала современность, аргументы кончились.
— Напоминаю, для тех, кто уже вжился в образ соратника товарища Фрунзе. В 1983 году началось «Хлопковое дело», следствием которого стало не только самоубийство первого секретаря ЦК КП Узбекской ССР товарища Рашидова, но и действительно страшные картины, о которых вы все могли узнать из рассказов следователей Гдляна и Иванова и публикаций в журнале «Человек и закон». Кто читал? Все читали. Что же там такого выяснилось? А то, что басмачество в Узбекистане в 1920 году никуда не делось. Баи вступили в партию, сменили халаты на костюмы комсомольских и партийных работников и продолжили так же пить кровь из народа. Только если до 1920 года они давали крестьянам жить, то после — совершенно закрутили им гайки. Почему? Потому что к власти пришла чернь. Не настоящие беки и баи, а отбросы, которые были никем, как поется в известной песне. И решили отомстить таким же как они за унижения, которым их подвергали хозяева… Но сейчас я не об этом. Тут дело в другом. Одна только смена курса с капиталистического на социалистический ни к чему не ведет. Здесь обычаи байства существовали веками, и одной только революцией в корне ничего поменять нельзя. Никакого справедливого строя путем разрушения и засилья построить нельзя! Это утверждение не только к Узбекистану относится… — тут Никита понял, что разошелся, и немного сбавил обороты. Свержение Ленина пока в его планы не входило… — Так вот. Никакой справедливости в классическом смысле тут не будет. Ничего, кроме бед и разрушений, Советская власть в Узбекистан не принесет. Потому и возвращаемся мы к тому, с чего я начал — с необходимости полностью положить конец Советской власти на территории Бухарского эмирата…
— Но как мы это сделаем? — искренне недоумевал Козлов. — Ведь тут целое правительство учреждено, его куда девать?
— Объявим им об отставке и все. Кто не с нами — тот против нас. Желающие сотрудничать могут оставаться, — отвечал Никита.
— А если мы все-таки освободим Савонина, и все? И уедем отсюда? — попытался снова сдать назад Пехтин. Никита услышал собственную фамилию и немного замялся, но быстро вернулся в свою прежнюю ипостась.
— Боюсь, это не получится. О восстании и освобождении пленного будет сразу сообщено в ВЧК. Вам даже до Кагана добраться не дадут. Все будут арестованы и тогда уж, как говорится, по законам военного времени. К стенке поставят за милую душу.
— А если мы отсюда советские органы вытурим, то не за милую душу?! Тогда нам Ленин все простит?
— Простить не простит, но кого он сюда пришлет? Остальные части Туркфронта бьются с Анненковым в Семипалатинске. Там территория РСФСР, она Ленину сейчас важнее. Да и потом, товарищи бойцы, должен вас немного разочаровать. Хотите вы того или не хотите — БСНР будет свергнута в течение непродолжительного времени силами Антанты при поддержке Исмаил-бека, с которым эмир в Пакистане уже успешно договорился. Понимаете, о чем я? У вас есть два варианта — или установить здесь нормальную и адекватную власть народа и опираться на нее, пока, наконец, все это не кончится, или остаться в плену у Исмаил-бека и вернувшегося эмира, которым сложно будет объяснить, по какой причине вы сначала преследовали их с целью ликвидации, а потом передумали и теперь сражаетесь во благо трона.
— А как же правительство Ходжаева? — спросил кто-то.
— Еще раз говорю: правительство без военной мощи — не правительство. Им опереться не на кого, кроме вас. Именно чтобы вы не переметнулись и не убежали никуда, они и держат Савонина взаперти. Вы у них вроде заложников. Надо вам это? Вот и я думаю…
Ахмед уже почти перешел к голосованию, как вдруг Козлов снова подал голос.
— Скажи, — обратился он к Никите, — а когда мы… вернемся назад?
— Эх, если бы я знал, — опустил голову юноша. — Но по непроверенным данным, скоро.
— Итак, товарищи бойцы, — взял слово Ценаев. — В условиях растущей демократии предлагаю всем проголосовать за то, чтобы сегодня же ночью восстановить законность в Бухарском эмирате и освободить нашего боевого командира из заточения. Кто за?
На улице уже было темно, и площадку возле конюшни эмирского дома освещали лишь несколько тусклых факелов, но даже в потемках было видно, что предложение и.о. командира было принято единогласно.
Глава десятая
Согласно плану боевой операции, наступление началось одновременно по нескольким фронтам. Первая группа — Царев и Козлов — блокировала бойцов Белова в их казарме, размещенной недалеко от дворца эмира — Энвер-паша все же не захотел, чтобы они проживали с ним в одном доме. Вторая — Пехтин, Узванцев и Ценаев — непосредственно освобождали Савонина.
Около 00 часов, когда отбой был уже два часа как, и бдительность часового на посту у гауптвахты, охранявшего одного человека, притупилась, началась операция. Охрана дворца эмира состояла из постов у входа во дворец, у подвала и за воротами. Нейтрализацию начали с ворот. Двух часовых сняли без единого выстрела — одному свернули шею, другого просто выключили точным нажатием куда-то в район сонной артерии.
При следовании по двору владений эмира услышали традиционное: