— Перестаньте. Вы водите меня за нос. Это вооружение какой-то из стран Антанты. Кто-то вам поставляет его, да и ваше появление здесь нельзя назвать случайным — сверхмощная боевая группировка прибывает на помощь к Советской России, а потом устанавливает тут собственную власть во главе с советским посланником, но без РККА. На кого вы работаете?!
— Что за ерунда…
— Послушайте, Вы же обещали мне быть откровенным.
— Я откровенен с Вами, ни на кого из стран Антанты мы не работаем! Если бы это было так, Исмаил-бек вместе с эмиром давно уже были бы здесь.
— Как же я хочу Вам верить, мистер Козлов… Кстати, как поживает Джамиля?
— Не знаю, сам ее ищу.
— Что ж, в таком случае не смею Вас задерживать. Кланяйтесь ей.
Николай ушел, а Рейли еще стоял и смотрел ему вслед.
«Врет, — думал он, — но как врет! Совсем не похоже на советского человека. Обычно они все тупые и с бегающими глазками. Явно послан кем-то из-за рубежа. Вот только как это выяснить — без точной информации в Лондоне меня не поймут. Бить надо наверняка, и знать, какая из союзных держав тянет одеяло на себя…»
Шпион думал, что признал шпиона…
…Недалеко от Джелалабада было село Старая Рачейка — да и не село, наверное, так, несколько домов. Здесь, у своей сестры и обитал Монстров. Местные жители знали, где он живет, и показали ребятам дорогу.
Жил он не в самом доме — во дворе его стояла огромная юрта, в которой и размещался последние полгода этот поистине удивительный человек.
Когда они вошли внутрь, то были ошеломлены. Несмотря на жару на улице, здесь было достаточно прохладно, а в центре юрты даже тлел огонек. Кругом были развешаны какие-то обрядовые украшения, трупы летучих мышей висели вниз головами, бусы, жестяные и стеклянные, а сам хозяин сидел посреди жилища у очага в толстом длинном халате и курил кальян. Слышалось побулькивание. Никите показалось, что он вошел в дом какого-то медиума из XXI века.
Сам хозяин был высокий — под два метра — лысый человек с огромными усами в разные стороны, больше даже, чем у Буденного. Взгляд его был цепкий и злой — черные глаза двумя маленькими угольками словно буравили насквозь каждого посетителя его хижины.
— Константин Иванович? — вежливо спросил Ценаев. Тот ничего не ответил, только опустил глаза. — Мы от Энвера-паши из Бухары.
Тот заинтересовался, черные угольки снова загорелись на виду у посетителей. Указал вошедшим на места на ковриках напротив очага. Они уселись.
— Нам нужна Ваша помощь.
— Какая? — наконец изрек этот человек с говорящей фамилией, похожий скорее на колдуна, чем на опытного военачальника.
— Ваши солдаты.
— Эх… — прокряхтел Монстров. — Армии давно нет, солдаты все разбежались.
— Но Вы же знаете, где они. Можете их отыскать, поговорить с ними… Поймите, это все не бесплатно, Вам дадут очень хорошую должность в новом правительстве Бухарского эмирата…
Монстров только расхохотался.
— Какая должность? Я похож на чиновника или на генерала? Мои солдаты были простые крестьяне, которые верили мне, потому что у меня есть знания — тайные и почти забытые — каких нет ни у кого. Эти знания и дают мне силы. Единственное, что я хотел — это помочь крестьянам в том, чтобы у них не отбирали земель в пользу дехкан. И только. Меня не заманишь мирскими благами или звоном серебра.
— Энвер-паша, конечно же, вернет все земли, реквизированные Советской властью. Только поддержите его…
— Почему же тогда он сам не приехал?
— Он занятой человек, на нем руководство целым государством все-таки.
— Ерунда. Не столько ему, сколько вам нужна моя помощь. Только почему-то Вы не сознаетесь в этом…
Ребята недоуменно переглянулись.
— Между вами какая-то тайна, которая соединяет всех вас, и которая вас же мучает. Скажите, не держите в себе, сразу легче станет.
Никита решил взглянуть правде в глаза — устами младенца глаголет истина.
— Да, есть такая тайна. Каждый из нас оказался не в своем времени… Я вот, например, попал сюда из 2017 года, а эти двое, — он указал рукой на своих спутников, — из 1985-го. Мы не понимаем, зачем мы здесь и когда сможем вернуться назад? И вообще, сможем ли? И что для этого нам надо сделать? По версии одного из нас, мы здесь, чтобы не допустить установления Советской власти на территории Узбекистана — это повлечет необратимые изменения в мировой политике второй половины ХХ века. Но, кажется, мы уже сделали свое дело, все, что от нас зависело — почему же в таком случае мы не возвращаемся домой, к нашим семьям?
Монстров внимательно смотрел на Никиту, пока тот говорил.
— Вот он говорит правильно, так и есть. Это и есть действительная цель вашего визита. Энвер-паша, посылая вас ко мне, сказал «убьем двух зайцев»… — По уху Ценаева словно резануло острым клинком, так и было! Он кивнул Савонину, подтверждая слова странного их собеседника. — Так все и вышло. Он и убил двух зайцев. Первый — это силовая поддержка, которая ему сейчас нужна как воздух. Второй — что-то надо решать с вашим возвращением, нельзя вас здесь долго держать, иначе сдвинется баланс в том, вашем времени, что также недопустимо. Сделали дело — и все, можете быть свободны…
— Ну так, а в чем же дело?
— В том-то и дело, что еще не сделали.
— А когда?
— Произойдет еще ряд событий, которые не могут быть разрешены без вашего участия. Но не волнуйтесь — вы не пострадаете. Дома не заметят вашего исчезновения, и вернетесь вы точно так же, как исчезли — внезапно и в тот самый момент, который был последним моментом вашего пребывания в вашем времени. Однако, без вас события эти не произойдут или последствия их преодолеть не получится, так что пока надо остаться… Не могу вам рассказать всей сути, но обещаю свою помощь…
— Правильно ли я Вас понял, — снова заговорил Никита, — что Вы вернете нас в наше время?
— Да, но когда об этом сообщат мне высшие силы, — Монстров воздел палец к небу. — Пока вы еще нужны здесь.
— А что передать Энверу-паше? — спросил Ценаев, пристально глядя на хозяина юрты. Тот встал и одернул халат — как одергивают военную униформу…
Утро следующего дня началось для Энвера-паши с посещения Рейли.
— Что Вам здесь надо? Вы зачем явились?
— Вы в окно смотрели? — также, не здороваясь, начал Рейли.
— Нет, а что там?
Энвер подскочил к окну и ахнул — во дворе стоял целый батальон вооруженных крестьян на конях, а за воротами виднелся огромный хвост человеческой процессии — казалось, к воротам Старой Бухары подошла целая армия. Вот только чья и с какой целью… Одно было понятно — вступать с нею в противоборство может только сумасшедший.
Спустя несколько минут открылись двери его кабинета. Рейли предусмотрительно снова исчез в комнате отдыха, за дубовыми дверями. На пороге стояли Монстров и Савонин.
— Господин Энвер, Ваше приказание выполнено. Армия Константина Ивановича Монстрова поступила в полном своем боевом составе в Ваше распоряжение. Отныне нам не страшно никакое противодействие со стороны РККА! Вы только посмотрите, какая численность!
Энвер улыбнулся — все шло как нельзя лучше. В голове у него промелькнула мысль о том, что пока во что бы то ни стало нельзя отпускать ребят обратно в Москву.
Глава одиннадцатая
Утром после освобождения Савонин попросил аудиенции у Энвера. Торчать здесь ребятам порядком надоело, и для понимания того, что им предстоит делать дальше, нужно было ознакомиться с его видением ситуации — нужны ли они еще здесь и как долго продлится потребность в этом.
— Скажите, Ибрагим Энвер, Вы ведь прекрасно понимаете, что вечно такое шаткое положение в эмирате продолжаться не может. С одной стороны на вас давит и будет давить Москва — отток частей Туркфронта на другие участки не вечен, когда-то война закончится и удар придется на эмират. С другой — страны Антанты, в непосредственной близости к анклавам которых вы находитесь, это Пакистан и Афганистан. Вы костью в горле у них стоите — эмирато не дали вернуть назад, а значит, официальных средств давления на вас они не имеют. У них был вариант сделать таким средство Исмаил-бека, но коль скоро вы справились без него, то и способа заставить Вас «вспомнить все» у союзников больше нет. Положение получается мама, не горюй.
— Понимаю… — отхлебнув из маленькой чашечки кофе и запив его водой, уверенно отвечал Энвер. Савонин смерил собеседника взглядом. Высокий, всегда подчеркнуто элегантный — токая полоска усов, лихо закрученных по краям, и классическая тюркская феска на голове. Он ежедневно менял мундиры — хоть и не носил погон, но военная форма шла ему настолько, что менять ее на гражданскую он не хотел. Ордена разных стран периодически появлялись на его груди во время особо важных приемов, когда он хотел по той или иной причине продемонстрировать собеседнику свои военные заслуги. Синхронно с мундирами и френчами менялся и цвет фески на голове — к белому кителю шла, соответственно, красная, к черному — черная или темно-синяя, к коричневому или кофейному — голубая. Чувство стиля было от рождения присуще этому разностороннему человеку — одинаково ловко управлявшемуся с ятаганом и с дипломатическим портфелем.
— И как же сами видите выход из создавшейся ситуации?
— Вам это правда интересно?
— Мне это не столько интересно, сколько жизненно необходимо. Неизвестно еще, сколько мы пробудем в эмирате, и хотелось бы хотя бы примерно представлять, что ждет нас дальше…
— Что ж, извольте. Я вижу будущее эмирата все-таки советским.
Савонин удивленно вскинул брови:
— Вот как? И сами же организовали переворот против Советской власти?
— Советским, но не теперь.
— А когда же?
— Если Антанта ничего не предпримет в ближайшие полгода-год, влияние Советской России здесь, на Ближнем Востоке, значительно усилится. И даже не военное, а скорее ментальное, психологическое. Понимаете, Ленин прав в том, что смена власти, как и смена курса — д