...Закончился третий месяц с того дня, когда Андрей вернулся в Москву из своей поездки в Израиль. Вернулся к своему вновь обретенному счастью с именем Иришка. Вернулся, чтобы строить, наконец-то, свое гнездо. Филин, одинокий по своей такой непростой жизни волк, Пес Войны, «Дикий гусь», да мало ли еще сколько эпитетов можно придумать или вспомнить для нашего прожженного воина, был влюблен. Влюблен по-настоящему! Как в самый первый раз! В свои 29 лет она была мудра, как кобра, умна, как столетняя сова, и хитра, как росомаха... И сексуальна и похотлива, как кошка...Что еще нужно почти сорокалетнему вояке... Свой дом! Гнездо!.. И Филин трудился над этой своей идеей-фикс, как сумасшедший!.. А что касается старой арабской поговорки, что «настоящий мужчина должен за свою жизнь посадить дерево, построить дом и вырастить сына», то... Деревьев Андреем было насажено превеликое множество – любил он это дело. Дом? Строился. По крайней мере, пока финансово... А вот вырастить сына... Это была его боль и мука. Пытка инквизиторская, не иначе!..
...Гудки в телефонной трубке звучали очень долго и уже почти безнадежно, когда где-то там, в далекой теперь стране, сняли трубку:
– Але?.. – прозвучал ленивый и уже пьяный голос Лины.
– Привет.
– Привет, – совершенно без каких-либо эмоций ответила Филину женщина, родившая ему сына.
– Как дела?
– Ничего.
– С именинником тебя.
– И тебя.
– Где сын? Что делает?
– Орет! – Лина, как это и было всегда, ни с того ни с сего срывалась на крик.
– Почему?
– А я знаю?! Хер его разберешь! Такой же придурок, как и ты, – то все нормально, то реветь белугой! Яблочко от яблони...
– По телефону уже умеет говорить?
Этот вопрос Андрей задал не случайно – еще в июле его сынишка, Максимка, уже довольно бойко щебетал в свои неполных три года, а вот по телефону... Он прикладывал трубку к своему ушку и просто слушал. Слушал, не отвечая... Просто слушал, что ему скажут...
– Умеет!
– Дай мне его.
– Максим! Максим!!! – услышал Андрей в телефонной трубке. – Иди! Папа твой звонит...
– Э-э-ве-э-ве! Ва-у-ва-а! – раздался в телефонной трубке детский рев.
– Максик! Максимочка!!! Максик!!! Не плачь!
– Па-а-ва-а-а!
– Господи! – произнес Филин в сердцах. – Что же это?!
И тут он услышал в трубке отдаленный голос Лины:
– А ну, перестань орать, придурок! С папой хочешь поговорить?
– Ва-а-а!
– Тогда перестань орать!!!
– Алло! Алло!!! – прокричал в телефон Андрей.
– Не ори и ты тоже! – ответила Лина. – Сейчас...
– Алло!
– Папа-а?!
– Да, сына! Это папа!
– Пап-па-а! – Он еще всхлипывал.
– Максик мой! Как ты?
– Лялясе.
– А в садике?
– И в сядике ляляшсе.
– У тебя сегодня день рождения, Максик!
– Мне далили падальки!
– А какие, сынок?
– Басей и маненький.
– Тебе понравились подарки?
– Дя!
– А чего же ты плачешь, Максик?
– Хасю к папе-е! – Малыш опять начал плакать.
– Я приеду, Максик! Я приеду, сына!!! Очень скоро приеду!
– Хасю к папе-е-е-е!
Максим опять плакал. Плакал в голос так, как это делают все трехлетние дети, когда у них отнимают любимую игрушку.
– Не плачь, сына, не плачь! Ты же мужчина?
– Дя-а!
– Мужчины не плачут, Максимушка, – это некрасиво! Плачут только девочки! Ты же мужчина!
– Дя-а-а!.. Хасю к папе-е-е-е-е!!!
«Господи! Господи, ты же есть! Помоги мне перенести это!..»
– Алло!
– Да! – ответил Андрей.
– Все! Он ушел в свою комнату...
– Как он? Не болеет?
– Нормально.
– Ты это...
– Ну, че еще?!
– Пенсия моя будет через неделю...
– Я ничего не!..
– Да погоди ты, бля! – Филин начинал терять терпение на нервной почве. – Не надо ничего! Ты это... Пенсия моя придет когда, возьми все деньги... Купи Максику что необходимо и игрушку какую-нибудь, побольше... Скажи папа прислал... Хорошо?
– Ладно...
– Лина! Сделай это, пожалуйста!!!
– Ладно! Хорошо...
– Я тебя прошу! Сама знаешь – я никого ни о чем не прошу!!!
– Ладно...
– Как вы?
– Так!.. Ну, все! Пока! – В трубке раздались короткие гудки отбоя.
– Пока... – Филин аккуратно положил трубку на аппарат и посмотрел на свою Иришку.
Она все это время сидела рядом и, приложившись ухом к трубке, слушала весь разговор с Израилем.
– А у нее такой, ты знаешь, довольно милый, спокойный голос.
– Милый, – согласился он, кивнув головой. – Только этим милым голоском говорятся такие гадости, что ее хочется просто разорвать, как вонючую тряпку! Ты не заметила?..
А потом, ночью, Филин плакал. Плакал тихо, по-мужски. Без соплей и всхлипов. Он просто лежал в полной темноте на спине и смотрел в потолок. Вспоминал, рисовал своего Максимку, и из глаз его текли слезы. Скупые слезы обожженного боями воина.
«Я заберу тебя, Максик! Заберу!!! Пока не знаю как, но заберу!!! Дам ей денег, отсужу или просто украду, но!!! Но-о-о!!! Ты будешь со мной, сынишка! Сын мой! Моя надежда и опора, дай-то бог, в старости! Ты, Максим Андреевич, будешь со мной!!! Или я не Краповый, или я не „Гусь Жерарди“? Я не я буду!!! И моих Краповых подключу, и „гусей“, поди, Франтишек не откажет в праведном деле!.. Ты будешь со мной, Макс! Клянусь!..»
Его Иришка поняла, что происходит с Андреем, только тогда, когда в своих ночных ласках провела ладонью по его лицу... Такие редкие слезы Филина остались на ее ладони напоминанием того, что и «бесчувственные камни» могут плакать...
...А через неделю, даже меньше, 25 октября, Андрей сорвался...
Тяжелая, изнуряющая работа. Постоянный моральный прессинг со стороны заказчика, хозяина коттеджа...
В общем, Филин устал. Довели до... Непьющий, уже категорически, водку, он купил три литра крепкого, 12-градусного пива, да и всосал их на голодный желудок...
Бедная Иришка... Она-то как раз и оказалась тем человечищем, который не просто знал и понимал его мытарства душевные, но... Она-то и приняла на себя весь удар той невысказанной боли, которая рвалась из Андрея наружу... Кошмар! Ужас и кошмар!!! Вспоминать не хочется...
...А на следующий день пошел первый снег. И Андрею стало легче...
Не душевно, нет, – физически. Все те дыры, которые «наковыряли» в нем за многие годы афганские «духи», таджикские наркобароны... Да мало ли их, тех, которые пытались «удвухсотить» почти легендарного Филина?.. И попадали в него, было дело, чего скрывать. А вот теперь, когда он решил все же жить «как все нормальные люди», вот тут-то и разболелось помотавшееся по миру да по войнам тело, вывалилось из того ритма, которое оно само себе задало еще тогда, в 1988 году... Болело все... И не мудрено, после четырех клинических смертей и шести или семи (кто уж сейчас вспомнит-то точное их число) контузий... А он просто молчал. Скрипел зубами и пер, как танк, на свои трудности:
«Фигня! Давай, держись, ты, трижды капитан! Держись, Ляксеич!!! Ты здесь еще нужен! Наверное... Детишкам своим да Иришке, наверное...»
Андрею стало легче. Физически...
Но душа...
«Снег! Снег, Андрюха!!! Вот она, белая пороша!.. Десять лет мечтал его увидеть... Это, наверное, Снегурка плачет, не иначе!.. Снег! А мои поросята его даже и не знают. Хотя... Машенька может помнить – ей тогда, в 95-м, было уже четыре годика, и она каталась на санках... И смеялась во весь голос от удовольствия... Теперь ей уже почти пятнадцать... Помнит ли? Как наш Данчик, запряженный в санки, пер по снегу вдоль по улице, а Андрей не мог их догнать, а прохожие ухахатывались, мол, упряжная собака... Помнит ли?.. – Мысли терзали его душу, а он сам „терзал“ свое тело. – А Макс?! Он-то снег вообще не видел! А ему, я знаю, понравилось бы! Ведь это же красиво!.. Мягкие „белые мухи“... Максик мой, Машенька! Когда-нибудь будем все вместе встречать настоящую зиму, со снегом и морозом, а не дождями и промозглой слякотью! Будем! Я уверен! Уверен!!! И так будет!..»
Этот сильный человек имел свое большое «слабое место», огромную брешь в той броне, которой и были его характер и воля. И брешь эта имела свое имя – Максим... Ради этого маленького человечка, но уже такого настоящего мужичка, он готов был на все...
«...Господи Иисусе Христе, милостивый, милосердный! Молю тебя, Господи, услышь меня, раба твоего грешного Андрея! Помоги мне, Господи, в трудах и помыслах моих! Помоги детям моим, родителям, помоги любимой моей, рабе Божьей Ирине Боковой. Дай мне силы физические и душевные, Господи всемогущий, чтобы мог нести Крест свой! И пусть сбудется все, что я задумал, Господи! Помоги мне в трудах моих, и пусть мне помогают все, кто может мне помочь, Господи всемогущий, ибо ты видишь, что не для себя я прошу, а для родных и близких мне людей! Молю тебя, Боже, на тебя уповаю! На милость твою и благодать, Господи Всемогущий! Яви нам милость свою и благодать, спаси и сохрани нас грешных рабов твоих! Ныне, и присно, и во веки веков! Аминь!»...
«Прогулка в Неизвестность», или «Великое Противостояние»...
...20.40
...Ночь навалилась на джунгли внезапно, без вечерних сумерек, как это и бывает всегда в этих южных широтах.
Запели, затрещали в темноте букашки, начиная свою такую опасную ночную жизнь. Зашевелились ближние и дальние кусты – того и смотри, уткнешься в мокрый, сопящий, вынюхивающий для себя ужин нос леопарда или пантеры. Или он уткнется в тебя... Захлопали в листве, на «втором этаже» «зеленки», крылья ночных пернатых охотников, которые тоже успели проголодаться за долгий экваториальный день. И вышли поохотиться на мелких, и не очень, грызунов. Ночь в африканских джунглях состояние повышенной активности, и спать себе дороже – того и гляди, станешь чьим-то ужином... А уж тем более если ты здесь чужак.
...20.42...
Андрей напрягся, еще не понимая, от чего.
– Кондор, внимание! – прозвучало в наушниках.
«Ах ты, ушасто-глазастый фриц! Услышал-таки!.. Молодцом! А ведь не спишь уже вторые сутки! Боец!.. Ладно, потом посчитаемся...»
– Принял, Гот!.. Всем!!! Радиомолчание!!! Рации – на приеме! Готовность – «раз»!!! Делай, как я! Конец связи!
Теперь начиналось «самое интересное»...
...20.48...
Катер пиратов шел ходко, но очень тихо.
«Кэмэ до сорока в час делают, – подумал Кондор, наблюдая за посудиной. – При такой скорости любой подвесной двигатель будет рычать, как в жопу раненная рысь! Дела!!! Большой океанский катер на водометах? Как наши, на „Зодиаках“ для скрытого перемещения? Хорошо живут „макаки“ – такой катерок не меньше чем на „пол-лимона“ американских тугриков потянет! Если не больше!.. Твари черномазые!!! Ну, да ничего! Плывите, мрази, – недолго вам осталось!..»
Он наблюдал свой «хвост» и думал...
Наблюдал!
Нет, не так! Андрей видел над поверхностью воды только белые буруны и почти неуловимый для глаза силуэт двадцатиметрового катера. И легкое жужжание водометов...
Африканское полнолуние. Нет, оно не такое, как в России! Когда видно все почти как днем. Нет! Здесь совсем по-другому. Луна, такая огромная, особенно в полнолуние, которая, кажется, прямо сейчас упадет, как яблоко, тебе на темечко, совершенно не дает света. Висит себе такая фара у тебя над головой, а толку от нее, как от козла молока... Южные широты – не наши, северные... Вот и не видно ни хрена под этой «люстрой», хоть и светит она во все свои «мегаватты»...
Катер пиратов шел по водам Бенуэ как-то уж очень целенаправленно и неотвратимо. Настолько неотвратимо, что казалось – они точно знают все замыслы Кондора.
«Мудак! Бля!!! Мудак ты, капитан! – заволновался вдруг Андрей. – Поторопился ты оружие раздать, поторопился! А ну как сейчас у кого-то нервы не сдюжат, да и пальнет сдуру? Тогда все... Все тут ляжем и гавкнуть не успеем. Болван ты, Андрюха, ой, болван! Господи, пронеси!..»
Пронесло...
Бывшие пленники сидели настолько тихо, что Андрею привиделись камни за спиной. Базальтовые валуны, которые имели душу – он всем своим естеством ощущал волны страха, которые накатывали сзади. Цунами страха!..
Пираты прошли мимо в полнейшей тишине и скрылись за ближайшим изгибом реки.
– Фф-ф-фу-у... – Сквозь едва приоткрытые губы Кондор «спустил пар» и оглянулся назад.
Кромешная тьма. Какая-то неестественно черная. Но... Кондора не зря в бытность его офицерствования в «Витязе» называли Филином – это было его время суток.
Метрах в пятнадцати слева и сзади маячили белыми плошками глаза Гранда – это было его первое боевое задание, и настоящего, смертельно опасного противника на таком расстоянии он видел впервые. Андрей медленно поднял правую руку и начал «распальцовку» – так наши, русские пацаны, успевшие отхлебнуть немного от новорусской действительности, называли принятые в легионе пальцевые жесты и команды, которые идут в ход, когда введен режим радиомолчания.
«Внимание!»
«Внимание!» – последовал ответ Гранда.
«Готовность номер один!»
И опять последовал ответ о принятии команды.
«Готовность к маршу – пятнадцать минут. При столкновении – огонь только по моей команде! Делай, как я!»
«Принял!»
«Начинаю отсчет! Всем полное внимание!»
Андрей знал, что все его «телодвижения» наблюдали и «новоприбывшие» Буря и Задира, а потому был спокоен – эти вояки, посвятившие всю свою сознательную, взрослую, жизнь войне, не могли, да просто не имели права ошибиться. Они были его, Кондора, неожиданной «пятой колонной», и надежды возлагались на них не малые...
...21.10
Кондор позволил себе пошевелиться и оглянуться. Ничего не изменилось – тишина, а значит, и их режим секретности соблюдался абсолютный.
«Отлично! – подумал Андрей. – Ну, что? Начнем, помолясь?»
И опять пошла «распальцовка»...
Через две минуты, сопровождаемые невыносимыми для слуха разведчика-диверсанта шумами сломанных веток и громогласного шуршания травы, на его плечо легла ладонь. Это был Клим.
«Ну?!» – мотнул он головой.
– Пока норма, – ответил Андрей скупо. – Начинаем движение в 21.30 – дадим «макакам» время отбежать от речухи. За полчаса они километра на полтора по «тропинке Вайпера» пройти сумеют, никак не меньше.
– А если дозор у катера оставят?
– Не думаю... Не с руки им оставлять лишний ствол. Да и не останется никто – на хер надо! Вот ты бы остался?
– На хер надо, на ночь глядя! – подтвердил Задира.
– Вот и я о том же... Подойдем на веслах, без шума. Тут метров шестьсот будет или поболе, да против течения, да двадцать пять рыл на борту, а это как-никак, две тонны веса по минимуму – к 22.00 только и управимся. Самое оно, по плану... Хотя...
– Че задумался, детина? – прошептал Задира.
– Вспомнил слова своего преподавателя по тактике и разведке еще в училище. Был такой, подполковник Шутко...
– И?
– «Если у тебя все идет по плану – значит, противник знает твои планы. Если по твоему плану все идет „без сучка, без задоринки“ – значит, противник готовит засаду. Будь осторожен и доверяй только тем, кто проверен!..»
– Та-ак... – прошептал Клим. – Проверенных у тебя только двое... Я и Паша сюда никак не попадаем... Пока...
– Пока, капитан... Прости. Я знаю и помню – обязан тебе дважды... Но это было давно, в той, «прошлой жизни»... А сейчас у меня за спиной девятнадцать «пиджаков», за которых я в ответе... И зовут меня теперь не так, как тогда, и звание мое другое... Прости, Клим, но мое доверие к вам придется зарабатывать заново. Прости уж старого Крапового...
– Ладно... Я знаю правила этой игры, Филин. Или как ты теперь, Кондор? Старая гвардия не подведет!
– На то и надеюсь, Клим... Как люди?
– Напуганы до смерти. Как бы кого «медвежья болезнь» не прихватила с перепугу – нам эти следы совсем ни к чему!
– Вот и проведи инструктаж с «салабонами», разведка! Поясни, что и как. Чтобы потом по их бумажкам да говеным кучам наш «хвостик» не шел, как по проспекту. Тебе и карты в «грабли», капитан!
– Понято! Можно исполнять?
– Свободен! Десять минут тебе, Задира, на все про все. Показать и научить!
– Есть! – И он уполз в ближайшие кусты.
«Все... Начали! С богом, Филин. И пусть у нас все получится, потому что иначе нельзя... Потому что за твоей спиной люди, которые надеются и ждут спасения. А ты дал им надежду! Назвался груздем, вот и полезай в...»
...21.30
...Задира не подвел Кондора – все освобожденные заложники находились в приподнятом расположении духа. Что он им говорил, Андрей не знал, но видел, что люди ему поверили, а это главное. Спасать человека, который уже не надеется спастись и опустил руки, и спасать того, кто активно тебе помогает, – разные вещи.
Гот поднял свою зеленую штору, скрывавшую катер, и попытался было столкнуть с борта в воду голые тела пиратов, но Кондор становил его жестом. А дальше... Дальше в течение трех минут вся эта гоп-компания, как сказали бы в Одессе, погрузилась на борт – женщины пофыркали немного по-кошачьи по поводу «охладевших» «макак», мужчины взялись за три пары весел, и они отчалили в путь к своему окончательному спасению...
...22.00
Гребли на удивление тихо и целенаправленно, чем не просто удивили, а даже порадовали душу старого разведчика. И причалили именно в том месте, где Кондор и планировал.
Высадка на темный незнакомый берег тоже не отняла лишнего времени, и тут прорезался Гранд:
– Слушай, командир, ведь катер тут оставлять никак нельзя!
– Знаю! – мрачно отрезал Андрей. – Сам над этим последние полчаса мозги ломаю!
Филин действительно не знал, как увести катер от места высадки так, чтобы эти манипуляции не просчитали пираты и тем самым отняли такие драгоценные минуты. Да и в самом деле! Отправить Гранда? Неопытен парень! Пока туда, пока вернется к водопаду да переправится на их берег – не меньше двух часов потеряет. Ведь ночь на дворе, экваториальная ночь в джунглях. А будет торопиться, того и гляди, вообще сгинет – самое время для больших и клыкастых охотников до свежатинки... Гота? Этот смог бы, конечно, но оголять группу, оставляя ее без такого разведчика, да к тому же пулеметчика, капрал попросту не имел права. Задира или Буря? Эти тоже смогли бы, но... Андрей страховался и не хотел оставлять их без присмотра даже на несколько минут. Пока... А самому попросту нельзя – командир должен командовать и находить решения в безвыходных ситуациях – на то он и командир...
– Давай я сделаю! – прошептал бывший «водолаз».
Кондор остро взглянул в глаза этого прожженного вояки:
– Докладывай!
– Отойду от берега на середину, заклиню руль и пущу по течению. Катерок через полчасика и причалит за поворотом в аккурат около того места, где нам Задира людишек и отдал.
– А сам?
– А сам аккуратненько спущусь с бортика в водичку и тихонечко так, легким брассом, через пяток минут буду здесь, – ухмыльнулся Павел.
Андрей смотрел в глаза бывшего прапорщика и гадал: то ли он не понимает по-настоящему всей опасности, то ли смел до безобразия. А понять это было жизненно необходимо и понять прямо сейчас:
– А зубатые?
– Я же тебе говорил: «Тихонечко!»... Эти твари по ночам не охотятся, потому что не видят почти ни хрена. Спят они! Тут, главное, их не разбудить, и все дела!
Оценка услышанного заняла около полуминуты, и Андрей решился:
– Ну, смотри, прапорщик! Ты сам это...
– Сам, сам, капитан! А ты возьми-ка свою «СВДСку», привинти на нее «ночничок»[93] , да подстрахуй меня на всякий случай. Да и себя тоже...
– Действуй, Буря. А под «двухсотых» по «подарочку» заложи, не поленись – не помешает.
– Это уж как водится! – белозубо улыбнулся Павел и отправился к катеру.
– Он не подведет, Андрюха, – зашептал над ухом Кондора Задира. – Правильный мужик. Наш!
– Посмотрим... – ответил Андрей, занимая удобную позицию для стрельбы из своей винтовки. – Я его не знаю, Клим. Вот и проверим на деле...
В зеленом свете инфракрасного прицела ночного видения Филин отслеживал все манипуляции, производимые экс-прапорщиком могущественного ГРУ на борту катера.
Несколько натужных взмахов весел (могучий Гот хоть и оттолкнул посудину от берега, но вывести на стремнину такую «калошу» в одиночку да на веслах – задачка под силу человеку, с Готом силами и равному, если не более...) – и катер стал медленно удаляться от «лежки» Кондора.
«Ведь вот возьмет сейчас, заведет движок на катере, да еще пару-тройку „светлячков“ в небо запустит, и все... Тогда все! Вайпер успеет прибыть только тогда, когда крокодайлы лупоглазые уже наши трупики обглодать успеют. А то и вообще не найдет ничего или в засаду впрыгнет... – Кондор уже выдавил слабину на спусковом крючке. Оставалось только дожать, всего-то в полмиллиметра... – Все... Упокой боже душу раба твоего Павла... Клим за него поручился... А вот кто поручится за самого Задиру, через столько-то лет?..»
– Подожди, прошу! – На плечо Андрея легла ладонь его старого друга. – Подожди, Краповый капитан... Пашка – наш мужик! Да и времени прошло всего-то две-три минуты! Подожди еще немного, Андрюха! Прошу! Ведь ты же мне должен! Я за него ручаюсь, я!!!
– Два раза, Клим, – я помню, – ответил Кондор, не отрываясь от своей винтовки. – Я два раза должен тебе жизнью... Только... А кто поручится за тебя, братишка? Кто в этой блядской Африке поручится за то, что бывший капитан вэдэвэшного спецназа Клим Белоконь остался тем же Задирой, которым его знал Филин с осени 88-го по зиму 91-го? Кто, Клим?!
– Меняю! Этих два раза меняю на шесть минут времени для Пашки – по три минуты за раз!
Кондор, не меняя положения, скосил глаза на Задиру:
– Ты его сколько знаешь, капитан?
– То моя забота, Филин! Главное – я ему верю!!!
Филин вздохнул тяжело:
– Ждем шесть минут!
– Спасибо... И от него спасибо! Я этого не забуду... Никогда...
– Это правильно, десантура... Ты был спецом и настоящим профом в той, прошлой, жизни, в приснопочившем эсэсэсэре. Да и, судя по твоим делам, не потерял эти качества до сих пор... А настоящий проф помнит все и всегда – на том держится его опыт... И если наш «водолаз» все сделает как надо... Я сам ему скажу, что он тебе обязан. За этот раз... Хотя... Кто его знает, нужна ли она ему, его жизнь...
Все это Кондор произнес громким шепотом, ни на секунду не отрываясь от прицела, и незаметно для Задиры вынул свой «Командо» из ножен на разгрузочном жилете.
Он, бедняга, дошел уже до такого «градуса кипения», что готов был перегрызть горло любому, кто сейчас встал бы между ним и спасением людей... И, если бы, не дай бог, случилось бы так, что Клим попытался бы ему помешать, то... Боевой нож нашел бы свою жертву...
«Я их спасу!.. Сам здесь лягу, в этих вонючих джунглях, но их спасу! И никто мне не помешает! Никто!!! Даже Клим...»
...В видоискателе ночного прицела Кондора тем временем стало происходить нечто... Что заставило Андрея считать:
«...Восемьдесят два, восемьдесят три... Сто пятнадцать, сто шестнадцать... Двести два, двести три...»
Кондор считал секунды. Те триста шестьдесят секунд жизни Бури, которые он ему пообещал... Пообещал Задире... Это было тяжело, ибо, дав слово, Андрей поставил под удар всех своих подопечных...
А на катере...
Зеленоватый силуэт Бури сначала мощно трудился на веслах. (Мощный тепловизор на прицеле Кондора не скрывал от своего хозяина ничего.) Затем... Он стал передвигаться по палубе... Ярко-зеленый силуэт прапорщика стал перемещаться медленно, по полметра, наклоняясь каждый раз над очередным темно-зеленым пятном, производя какие-то манипуляции и передвигаясь далее...
«Трупы минирует „кусяра“... – догадался Филин, отсчитывая секунды его жизни. – Ну-ну...»
А вот когда этот ярко-зеленый фантом заколдовал над катерным мотором!.. Вот тогда-то Кондор и напрягся:
«Ну что, Буря? Дашь мне повод?! На кой хер ты к мотору-то полез?.. Двести пятьдесят три, двести пятьдесят четыре... Торопись, прапор, торопись! У тебя есть еще полторы минуты...»
А бывший гэрэушник тем временем отвалил от кормы, легким шагом перебрался на нос катера, медленно относимого течением, и... Махнув приветственно рукой в сторону Андрея, стал медленно, словно с турника, спускаться с высокого борта катера в темные воды Бенуэ... Прямо туда, где жили ровесники динозавров...
«А ведь он сделал!.. Сделал, гаденыш!»
Теперь Филин наблюдал не за возникающей над водой головой бывшего прапорщика, мерным брассом гребущего к берегу, а за тем, чтобы к нему не «присоседился» какой-нибудь пятиметровый крокодильчик предпенсионного возраста, страдающий бессонницей...
...– Наше вам, с кисточкой, – произнес шепотом Буря, выползая на берег.
– Двести двадцать два... – ответил Филин.
– Не понял, командир!
Бывший прапорщик дышал тяжело, но достаточно размеренно. Все же «школа» давала о себе знать...
– Я тебе потом объясню, Паша... – сказал Задира.
– Да... Потом... – выдохнул Кондор и поставил свою «СВДСку» на предохранитель. – А теперь... Слушаю сюда, «кусок»!.. «Имена» наши зарабатываются – ты-то это знаешь как никто...
– Знаю, ком!
– Не будешь ты теперь Бурей, не твое это имя!
– Тогда окрести! – улыбнулся Павел.
– Waterman.
– Водяной?!
– Или Лодочник, в другом смысле. Но я имел в виду Водяной.
– Ну... Прикольно... А че, здорово!!!
– Это еще не все...
Кондор был суров лицом, но душа его пела – сейчас он «приобрел» в свою группу не просто профессионального солдата, отдавшего полжизни своей профессии, – он приобрел «крестника»!.. Эх! Понимал бы кто, что такое значит в армии приобрести «крестного» или «крестника»!.. Это уже намного ближе, чем просто сослуживцы или даже друзья... Это... Это даже больше, чем семья!!! И... Человек, предавший своего «крестного» или «крестника», становился Меченым... Он становился попросту изгоем... И если он продолжал свой путь в армии, то только на другом континенте и в другом полушарии.
– Твой код в эфире «222».
– «Три двойки». Хорошо, ком... А почему так?
– Будет время, Паша, поясню... А пока... Вон Климу спасибо обозначь – это ты ему обязан, а не мне... Все понял?
– Есть предположеньице одно, но... Нет.
– Ну и ладно... Потом... Если представится...
– Представится, дай-то бог!..
– Время?
– 22.20, – ответил Задира.
– Пора... Снимаемся!.. Ну, что, с богом?! Гот!
– Коммандер!
– Головной дозор... Разведка... Двести метров... Связь по оговоренной системе сигнализации... – проговорил Кондор в микрофон своей рации.
– Принял, месье коммандер.
– Гранд.
– Я!
– Идешь в «хвосте» с Водяным...
– Принял!
– Слушать! И прибирать за «пиджаками» – нам не нужны «быстрые хвосты».
– Есть!
– Тебе не надо объяснять, разведка, как следопыты ходят по следам?
– Не надо, командир.
– Водяной старший.
– Есть!
Теперь Кондор обернулся к Задире:
– Твой левый фланг, Клим.
– Есть!
– Отставить «Есть!»! – Андрей придвинулся к самому лицу своего старого друга и зашипел, словно потревоженная гюрза: – Отставить «Есть!», Клим!.. Это нас с тобой будут «есть», если профукаем момент!.. Не надо мне здесь твое «Есть». Потому что мы с тобой пойдем в самых «добрых и безопасных» местах... И если угодим в засаду, мочить будут этих, гражданских... И нас с тобой в кучу с ними... Ты рад, Клим?
– А че?.. Хоть старое вспомню... Поехали, что ли?
– Поехали...
Кондор встал и вскинул на плечо свою винтовку:
– Поехали... Всем внимание! Занять позиции по расписанию... Начинаем движение... Вперед, поехали!!!
И сам себе:
«Ну, с богом, капитан!»...
Все там же – июнь 1998.Нигерия, Африка... Скитания... Начало...
...Марш по пересеченной местности ночью – занятие не из самых приятных, интересных и уж тем более легких. Да чего там?! Это противное, тяжелое и муторное занятие. И никакой романтики в этом «занимательном» занятии нет. При условии, что это всего лишь учебная задача на родном полигоне. При условии...
А если... Ты в чужой стране, на вражеской территории, берешь на себя труд спасти полтора десятка людей, которые в своей жизни, по большому счету, ничего тяжелее ложки и не поднимали-то никогда, да среди них шесть женщин... И вся эта толпа не имеет ни малейшего представления о таких военных премудростях, как маскировка или просто «тихий шаг в лесу»[94] . Когда они уже смотрят тебе в рот и ждут спасения, а тебе кажется, что они специально шумят и привлекают внимание погони. Когда они спотыкаются и падают. Громко переговариваются... Да мало ли?!
...23.25.
Они добрались наконец-то до того места, где начали свой путь по джунглям их преследователи около двух с половиной часов назад.
«Пятьсот метров в час... – констатировал факт Ален и ужаснулся. – С такой скоростью, даже если идти без привала, мы сумеем пройти за ночь километра три с половиной, от силы четыре! Нас „достанут“ к полудню, самое позднее... М-мда!..»
И ему пришлось импровизировать на ходу:
– Вайпер? – шепнул он в микрофончик миниатюрной радиостанции.
– Я-х-х! – Поляк дышал тяжело, но ответил бодро.
«Трудятся пацаны! Молодец, пшек!»
– Четыре!
– Принял!
Кондор на всякий случай отдал приказ перейти на запасную волну, которая была занесена в микроэлектронную память их раций.
– Обстановка?
– Бардзо добже!
– Детали?
– «Хвост» ночует, мы идем. Видим их.
– Как?
– Они отбегли от водоспада десянч киломерив и встали на ночный спочин пунч часа поверне. Бачим костровище. Это не вуйки! Або не мамет там справжнйого вуйки и за нами побегли дурни, або пучувают на себе пановами месц! (Они отбежали от водопада десять километров и встали на ночевку полчаса назад. Видим костер. Это не солдаты! Или нет там настоящего солдата и за нами пошли дураки, или чувствуют себя хозяевами этих мест!)
– Понятно. Как вы их видите?
– На заплечах! Пенчь-шешч километрив. С горбика бачим! (За спиной! Пять-шесть километров. Видим с холма!)
– Отлично! Продолжать движение, Збигнев. Все по плану!
– Ешч!
– ...Гот! Гранд! Все ко мне!
– Принято!
– Клим!
– Я!
– Привал... Усади людей. Как положено усади!.. Ту девчонку оставляй за старшего – она справится на привале, и ко мне – будет военный совет.
– Е-эсть... – произнес удивленно Задира и отправился к «своим» подопечным.
23.30... Военный совет
– Так, бойцы! – Взгляд Кондора был устремлен мимо Гота, присевшего на корточки напротив, куда-то в бесконечность. – Мы со своим «обозом» за два с половиной часа сумели пройти около километра или немного более... По докладу Вайпера, пираты успели за это время пройти более десяти, встать на ночевку и разжечь костер...
– Здорово идут! – грустно восхитился Водяной. – Раз в десять быстрее нашего... У них там тоже есть профы, надо понимать...
– Что делать будем, господа наемнички? Такими темпами...
– Нас достанут через двенадцать часов максимум... – подал голос Задира.
– Правильно... Предложения?
– Топать быстрее надо! – вставил Гранд и смутился под взглядами четырех.
«М-мда... Хороший парень, хороший солдат... Но тактик – никакой!.. Не быть ему никогда даже капралом – дай-то бог, чтобы вообще выжил в этой передряге... Совсем зеленый...»
– Ясно... Что еще? – Кондор спрашивал совета у Совета, хотя, как это бывало и раньше, ответ на сложившуюся ситуацию у него уже созрел.
– Идем до утра... После восхода я остаюсь в засаде. Встречаю Вайпера, Стара и Джампа, и начинаем отходить за вами, прикрывая тыл... Понадобится – встретим «хвост» в засаде... – прогудел Гот.
«Смелый ты, Мартин! Видать, и в самом деле потомок племени короля Аттилы... Опытный – понимает ситуацию. Смелый... Но далеко ему до Бандеры, ох, как далеко!..»
– Клим?
– «Обоз»...
– Знаю! Время, кэп!
– Отвалить бы, по-тихому, от «тропинки» в сторону... Метров на пятьсот-шестьсот! Да и идти параллельным курсом... Пусть поищут!
– «Обоз», Задира, «обоз»... Водяной?
– Идти дальше, как и шли.
А вот этот ответ Филина заинтересовал:
– Подробнее, Паша!
– А че?! Лешка, вон, правильно сказал. – Он кивнул в сторону Гранда. – Топать просто быстрее надо...
– Есть мысли?
– Ну, в общем... Надо сменить диспозицию...
Филин кивнул, соглашаясь, – сам-то он уже давно понял, как следует действовать дальше, но хотел, чтобы это поняли и его подчиненные. И прониклись...
– ...Я в авангарде... Вести буду быстро, но осторожно... Кто его знает, кэп, а вдруг у них есть умник, который поставит пару-тройку растяжек, на всякий случай... Или минешек-противопешек – и безопасность соблюсти, и сразу же быть в курсе, если «хвостик» объявится... Я бы поставил.
– Дальше?
– Один пулемет в арьергард, второй на фланге, причем на левом фланге – если и будет засада, то нас будут прижимать к реке, отсекая от «зеленки»... Там негде спрятаться, а если повезет кому в первоначальном «замесе», то и убежать... Да и вообще – на кой хрен надо кому по «зеленке» бегать?! А так – прижал к речке, и дави, пока «сок» не закапает... Такие «мясорубки», они же классика засад...
– Принято.
– Ну и командир в центре с «обозом» – и поддержит их морально, и... Только командир знает всю задачу, а потому он должен выжить в любой ситуации – это классика спецопераций... Мне ли тебе...
– Ясно!..
– Клим? Что скажешь?
– Толково...
– Толково... – подтвердил Андрей. – А теперь детально! Группа, слушай приказ!
Даже сидя, они как-то подтянулись.
– Водяной. Головной дозор... Разведка, ты умеешь ходить правильно, и опыта тебе не занимать, как я понял... Но на тебе не только это!
– Понимаю, кэп...
– Ты начинаешь работать, как это и предполагалось с самого начала у «макак», только теперь для нас всех – разминирование.
– Сделаем.
– Хорошо, Павел... Они, эти «пиджаки», теперь зависят от тебя... Удаление сто метров. Не торопись, но и не задерживайся...
– Конфуций: «Поспешай, не торопясь...»
Филин улыбнулся уголками глаз:
– Поспешай, не торопясь, Водяной. Именно так!.. Вперед, прапор, начало движения группы через две минуты.
– Есть! – бросил он и испарился среди листвы.
– Гот!
– Мон коммандер?!
– Пойдешь замыкающим. Надеюсь на твои знаменитые глаза и уши – ты должен будешь убирать все следы после группы и слушать джунгли... Отставание пятьдесят метров. Вперед!
– Да, месье капрал! – Гот, польщенный доверием, отправился в противоположную сторону от Водяного.
– Гранд!
– Я!
– Леша... Отдашь пулемет Задире, а сам возьмешь что-то из пиратского арсенала. Твое место – правый фланг, ближе к реке. И без ложных обид, солдат! – Кондор заметил, как поскучнел лицом его боец. – Это твое первое задание, а Задира именно в таком говне варится уже двенадцать лет – у него опыту поболе будет. Так?
– Ну-у...
– Не понял, солдат?! – рявкнул Кондор. – Командир задал тебе вопрос, солдат! Так?!
– Так точно, месье капрал!
– Ну, вот и ладушки... За нашей спиной люди, Леша, и они надеются на нас... И я не имею морального права... Да и твой фланг тоже не подарок – крокодилы дремать не будут, когда жрать захотят... Все ясно?
– Ясно, месье коммандер...
– Вперед!
Теперь он обернулся к своему старому другу.
– Все понятно, Филин! – опередил его Задира. – И это... Спасибо.
– За то, что поставил на самое опасное место?
– За доверие, Андрюха! За доверие... А я, знаешь... Короче, Краповый, ты не пожалеешь!..
– Полста метров, кэп... – Этому-то вояке пояснять его действия нужды не было.
– Есть! – ответил Клим и скрылся в кустах, вскинув на плечо тяжелый пулемет.
«Вот так, Филин... Теперь с „пиджаками“ разобраться...»
Он встал с приютившей его на время коряги и направился к своему такому тяжеловесному «обозу».
Они сидели тихо, но были на нервах. Кондор это понял тогда, когда, появившись из зарослей, услышал щелчок снятого предохранителя.
– Отставить!
– Андрей! Ну, слава богу! – откуда-то сбоку донесся возглас Кошки.
– Лана. Иди сюда!
Кошка возникла в его поле зрения тотчас же.
– Как они?
– Кто как... Но, в общем, не плохо. Только страшно очень!
– Ясно... Поднимай людей, Коша, – выдвигаемся через минуту... Я иду с вами. Впереди... Предупреди всех, чтобы смотрели во все глаза за мной – командовать буду руками. Для начала тебе надо усвоить несколько простых команд, а потом само пойдет: «рука вверх, кулак» – «Внимание!» – это значит, что все замерли и опустились на одно колено, «ладонь книзу» – лечь, где стояли, и не дышать, «мах ладонью вперед» – «Продолжать движение!» в направлении моих пальцев... Все понятно?
– Угу... – Девушка усиленно запоминала значение команд.
– Ладно, Коша... Оно на практике быстрее запоминается... Все! Иди! Полминуты вам на сборы... И смотреть на меня! Теперь, чтобы выжить, вы становитесь войсковым подразделением и поступаете под мою команду! А ты будешь моим замом... На все время этой прогулочки! Иди, «замкомвзвода», готовь людей!
Девушка поднялась и направилась в самую гущу «новобранцев»...
...5.45
...Уже стало достаточно светло для того, чтобы различать, не напрягая зрения, близлежащие кусты и деревья. Уже прошло время, когда нужно было бы опасаться нападения или просто укуса из темноты. Уже...
«...Так! Надо бы привал объявить! Люди, вон, совсем из сил выбились за ночь. Да и ночка была, надо сказать!.. А они молодцом, держатся! – Филин пока еще думал, а его рука уже подала сигнал „Внимание!“. – На страхе, не иначе!.. Ну, что там?»
Сигнал «Внимание!» Кондор подал, не следуя своим мыслям и планам, а потому, что впереди затрещал «сверчок». Сверчок в африканских джунглях! Да и вообще, на рассвете сверчки не трут свои крылышки даже на своей «исторической родине» в России – Водяной подавал сигнал опасности. На него-то и среагировал Андрей и усадил группу вторым сигналом.
А потом запела цикада: «Вызываю командира на рандеву!»
– Проблемы? – спросил Андрей, пройдя ускоренным шагом сто метров.
– У нас всех... – ответил Водяной, почти невозмутимо.
– Показывай.
Кондор почему-то был уверен, что бывший прапорщик вызывает его не «на поболтать».
Они стояли у погасшего, но еще хранившего тепло костра.
«А ведь мы молодцы! Пройти ночью по джунглям да с толпой неприспособленных к таким переходам людей – это результат!..»
– Во-он там, кэп.
Водяной указал пальцем куда-то в сторону. Сторону, в которую уходили следы его, Кондора, бойцов, прошедших здесь много ранее. Куда вели следы преследовавших их пиратов. Куда предстояло идти и им.
И Андрей стал всматриваться. Но... Так ничего подозрительного и не увидел.
– Паша. Не до шуток!.. Я ничего не вижу. Да и не должен – на это есть ты! Докладывай!
Ни тени злорадства. Лицо Водяного, наоборот, посуровело еще больше:
– Хреново, командир... А если я загнусь ненароком? Как идти по джунглям будете? Хреново!.. Ладно... Вон на ту лиану посмотри повнимательней...
Прямо над проложенной Вайпером тропой свисала не очень толстая, сантиметра два в диаметре, лиана. Свисала как-то неправильно, примерно на уровне пупка человека среднего роста. И, в общем-то, ничего бы и не было в этом странного, если бы не экс-прапорщик...
– Интересно... – произнес Кондор и стал вглядываться внимательнее.
«...А висит она и в самом деле неправильно... Переступить не получится – высоко. Под ней – низковато будет, с нашими рюкзаками и вовсе не пролезть... Збигнев бы ее срубил однозначно, тем более что шли они в очень высоком темпе и обращать внимание на „левые“ лианы попросту не стали бы... А она все же висит. Над самой „тропой“...»
– Ерунда какая-то, Паша... – проговорил Кондор, не обращаясь к нему непосредственно – это было обращение скорее к самому себе. – Полная фигня... Вайпер специально тянул за собой «хвост»... Он не оставил бы этот «канат» вот так, поперек раком...
– А он его и не оставил, кэп...
Теперь Кондор сосредоточенно смотрел на своего проводника.
– Твой поляк ее срубил, как положено, и пошел дальше... А потом ее приспособили на место заново... С сюрпризом...
– Показывай!
Водяной придвинулся к большому, толстому стволу и подставил ладони «лодочкой», приглашая Кондора поставить в эту лодочку свою ногу:
– Сам смотри, чай не мальчик...
На высоте примерно трех метров висело странное сооружение, в котором многоопытный Филин не сразу-то и признал мину-ловушку. Все выглядело довольно безобидно. На первый взгляд... Но... Из пяти пустых, связанных в единый пучок консервных банок, напоминавших по форме высокий стакан, выглядывали гранатные запалы, которые, в свою очередь, были соединены одной тонкой леской... На расстоянии четырех метров на соседнем стволе такого же африканского исполина висело точно такое же «сооружение». И леса проходила внутри стебля лианы. Вот и весь механизм. Все очень просто, до смешного! Разруби ее или пригни к земле – и рванет тут же – весит лиана все же не мало, и поэтому ее подвязали к ветвям травяным канатиком, а приподнимешь – эффект тот же – канатик рвется, ловушка взрывается. Хитро, дешево и со вкусом!..
– Ну, как? Нравится?
– Нет, Паша, не нравится... Совсем не нравится! Мысли есть?
Водяной задумался на долгих десять секунд.
– Два варианта. Первый – здесь всегда минируют место ночевки. Так, на всякий случай – обычная практика... Кажется мне, что это именно так. Второй – твои маневры расшифровали и не «купились»... Тогда хреново будет.
– И?!
– Не знаю, кэп! Не знаю!.. Десять жестянок – десять человек. Тут все сходится...
– Что не сходится, разведка?!
– «Яблочко» в каждой, вот что не сходится! – Прапорщик психовал, и это было заметно.
– Спокойно! Спокойно, Паша! Ты же «старый пес войны»!.. Спокойно!.. Ну! Ты как?
– Норма, Кондор...
– А теперь соберись и продолжай. Это важно, разведка. И ты сам знаешь насколько!
Водяной с силой потер лоб:
– Ну... Десять «яблок»... Им до Абуджи идти километров около трехсот... А места здесь... В общем, всяко случается... Много племен, которые теперь и сами стали «революционерами»... В общем... «Стандартная экипировка пирата», кроме личного стрелкового оружия, – три гранаты. Оставлять треть «ручной артиллерии» отряда непонятно где, когда впереди еще столько километров?.. Вот в чем нестыковочка получается, капитан.
– Та-ак... Ладно! Поморщим мысли. Потом! А сейчас надо эту ловушечку разобрать. Паша?
– Два помощника надо, кэп. Тут чуть дернись – все сразу и рванет. Мастер ставил... Я даже знаю кто! Научил на свою голову! Мой ученик – молодой, да ранний...
– Один.
– Что?
– Я сказал: «Один». Я буду помогать тебе! Без ансамбля, сам, бля, один, бля, – больше некому, прапор!
– И я!
Этот голос прозвучал из-за спины Филина, словно выстрел из засады.
– Назад! – рявкнул Кондор. – Назад! Я сказал!
– Не получится, Андрюша, – я не твоя подчиненная, я гражданский человек!
– Лана, не надо! Иди лучше к людям, помоги им... Мы справимся сами.
– Ты сказал, что надо два помощника? – Кошка, игнорируя Филина, обратилась к Водяному.
Во дилемма, а?!!
Водяной смотрел на эту красивую женщину и не знал, что сказать.
– Мне нужны два помощника, девушка... Только они должны быть военными людьми. И не просто военными! Они должны иметь офицерское звание и спецподготовку, – вывалил он последний аргумент.
– Отлично! – как-то уж очень просто согласилась Кошка и лукаво улыбнулась. – Я – врач по образованию – значит, имею спецподготовку. К тому же – я старший лейтенант запаса! Или вы уже забыли, что все наши врачи военнообязанные?
– Отставить! – рявкнул Андрей.
– Потом отставим! – так же резко ответила она. – А сейчас я, как офицер, принимаю участие в нашем спасении. Ясно?!
И это была уже не женщина, а фурия, желающая захватить свою добычу.
– Стоять рядом со мной и не дышать! – сдался Кондор через несколько секунд раздумья. – И не думать!!! Ты – робот! Дернешься или чихнешь – все к Всевышнему улетим...
– Командуй, Андрюша...
– Прапор?
– Ладно... – Водяной нехотя согласился. – Хотя... В нашем деле баба, как и на корабле, – к беде... Значится, так... Встали у стволов, по обеим сторонам! Приподняли на пять миллиметров лиану и «засохли» – это ваша работа... И это... Не дергайтесь... Пожалуйста... Мне тоже еще пожить охота... Во! Поэтом стал! Бля, на хрен! Пушкин, мать твою!.. Ну?! Начали, помолясь?
В этот самый момент Андрею стало по-настоящему страшно. Да! Именно страшно!.. За эту девчонку, которая возомнила о себе, что она уже оч-чень многоопытная и еще больше многознающая «офицер».
Филин встал у ствола рядом с Водяным, отправив Кошку на другую сторону тропинки, словно эти четыре метра могли бы ей чем-то помочь, ошибись Павел ненароком. Хотя...
«Подопру лианку плечиком, да и встану к прапору лицом. Хоть одна рука будет свободной – помогу, чем смогу... А если вдруг и рванет эта „хлопушечка“, то основное железо через меня пойдет... Авось и пролетит мимо Кошки... Сколько таких случаев было? Да не счесть! Стоит боец в эпицентре взрыва, а отделывается только контузией...»
И маневр этот не остался незамеченным.
– Зря, командир, – сказал Водяной. – Хотя... Правильно! Наверное... Я бы тоже так, если бы... Хорошая девка, правильная и с характером. Наших кровей!..
– Работай, Паша. Нет времени на сопли. Потом устроим разбор полетов! Если случится... Работай, сапер...
Водяной молча обернулся к смертоносному сюрпризу и... полностью ушел в магию разминирования:
– Hola, la muchacha-bella![95] ... Ну, привет, милашка... Давай-ка пообщаемся, дорогуша...
Его руки, словно зажившие в этот момент своей, отдельной жизнью, а особенно его пальцы, были похожи на маленьких паучков, дружно охвативших свою жертву со всех сторон. А его язык... Его язык комментировал едва слышно все то, что делали эти паучки. И комментарии эти были весьма своеобразны:
– Вот я тебя сейчас по попке поглажу... Ух ты, какая у тебя красивая попка! Гладенькая!.. Ну, что, сладкая моя, будем раздеваться? Согласна? Ну, вот и отлично!.. Вот и отлично, красавица моя...
Прошло долгих три минуты, показавшихся Кондору вечностью, пока Павел не обернулся к своему командиру:
– Кэп. Смотри сюда. – Он протянул к Кондору раскрытую ладонь, в которой поблескивало маленькое колечко. – Классная штучка?
– И что это? – Обильные капли пота полноводными реками струились по лицу Андрея.
– Хитрая маленькая пиздюлинка, из-за которой минуту назад все мы могли отправиться в полет... – Он поднес ладонь к своему лицу и сдунул с кольца несуществующие пылинки. – Молодчина, Стефан! Просто молодец!
Глаза Водяного горели лихорадочным светом:
– Ай, какой молодец! Далеко пойдет, кэп! Если мы его не остановим!.. Болгарин... Из Албании. Албанец болгарского происхождения, короче... Молодой – лет 19—20, но сволочь та еще! Экстремист херов! Его Интерпол ищет как активного участника террористической организации, а он здесь спрятался. Полгода уже... Самое хреновое, кэп, то, что эта малолетняя сволочь получает кайф от процесса убийства, но еще хреновее то, что он легко и быстро самообучается! Робот какой-то.
– И какого ты так раскипятился посреди работы, Паша?
– Я эту падлу научил, конечно же, многому за шесть месяцев... Но ставить контрольный детонатор на обычную растяжку!.. Этому я его не учил, Андрюха! Понимаешь теперь?
– Понимаю.
Андрей действительно понял, что теперь им придется не просто идти по джунглям, пытаясь спастись, теперь им придется так всматриваться себе под ноги, что впору вываливаться глазам.
– Спокойнее, прапорщик. Спокойно! Тихо! Только тихо! Про своего ученичка позже расскажешь... – прошептал Андрей в самое лицо Павла. – Продолжаем... Что теперь?
– Теперь? Теперь самое противное, командир. Теперь ты должен превратиться в мраморного атланта и держать это «небо» что бы ни случилось. Сдохнуть, но держать! Миллиметр в миллиметр! Если и в самом деле сдохнуть не хочешь... А пойду к нашей кариатиде...
– Паша!
– А я с самого начала сказал тебе: «Зря!» – И исчез из поля зрения Андрея.
«Миллиметр в миллиметр!..»
Эта навязчивая мысль сожгла все нутро Кондора.
«Прапорщик, сука! Делай свое дело, гад! Прошу тебя!»
Андрей стоял, словно каменное изваяние, снедаемый непосильным желанием повернуться и посмотреть себе за спину. Туда, где сейчас, можно сказать, решалась судьба всего их похода...
– Все, – где-то за спиной Кондора прохрипел Водяной через долгие минуты ожидания. – Все, ребятки... Можете бросать этот канат, на хрен... Молодцы!.. Спасибо вам, что выдержали! И «атланты», и «кариатиды»...
И тут...
Ствол поддерживаемой Андреем лианы резко бросило в сторону, а за спиной раздался шлепок мощной пощечины.
Так резко Филин оборачивался всего несколько раз в своей жизни.
Картинка была что надо.
Водяной, потирая рукой уже пунцового цвета щеку, рассматривал абсолютно идентичное первому второе блестящее колечко...
А Лана... О, нет!!! Это уже была совсем не та Лана!.. И не Кошка! Хотя кошачье в ней все же осталось – это была разъяренная пантера.
– Что?! – рявкнул Филин.
– Он! – Лана кивнула в сторону Водяного.
Кровь ударила в голову Филина от дурных предчувствий, и он вплотную придвинулся к прапорщику:
– Что?!! Отвечать!!!
– Да ничего, кэп. Просто спасибо девушке сказал...
– Он меня по жопе гладил!!!
– И все?
– А этого мало, по-твоему?!
«Ну, слава богу! А я-то уж подумал...»
Резкий апперкот влетел в подбородок Водяного словно из ниоткуда, и Павел, не устояв на ногах, рухнул всем телом на задницу...
– Хорошая пиздюля! – Павел мотнул головой, отгоняя «золотых мух». – Давненько такой не прилетало! Как конь лягнул!..
– Еще раз себе позволишь – расстреляю перед строем!
– Это всех касается, кэп, или только ее?..
Андрей бросил мимолетный взгляд на Кошку:
– И ее тоже!
– Понято... А ты сам-то удержался бы? – Водяной улыбнулся белозубо, абсолютно голливудской улыбкой «во все тридцать два», и повернул голову к девушке.
Тропическая жара и влажность да еще наложившееся на них нервное напряжение превратили Лану в...
Казалось, что она, возбужденная до нервной горячки и пропотевшая до последней клеточки организма, только что вышла из воды. Волосы красивыми короткими мокрыми локонами, похожими на змей горгоны, окружали ее лицо. Совершенно мокрая. То есть абсолютно, до последней ниточки!.. Высокая грудь с большой амплитудой вздымается от частого дыхания. А прилипшая к телу камуфлированная футболка не только не скрывает, а еще больше подчеркивает маслины возбужденных сосков... И так далее, и тому подобное... Фурия во плоти!!!
– Коша. Все кончилось! Иди, приведи себя в порядок. Он больше не будет, – произнес Андрей, чувствуя, как в его штанах зашевелился «большой удав».
Она фыркнула совершенно по-кошачьи и, резко развернувшись, отправилась в лагерь.
– М-да...
– Вот и я не удержался...
– Проехали, прапор.
И тут ожил наушник Кондора:
– Кондор, ответь Вайперу!
– На приеме, пан Гадуш!
– Вижу вас! Мы на подходе.
– Отлично, Збигнев! Гот вас встретит!
– Принял!
– Ну, слава Всевышнему! Они оторвались, прапор! Сейчас будут здесь!
– Слава яйцам! Это хорошая новость, кэп!
– Да, Паша. Это действительно хорошо!..