И пушкари с обозом, и стрельцы до Москвы вместе шли. Многие перезнакомились. Хоть не родная изба воинская, а всё равно ощущение, как к себе вернулся, каждый гвоздь знаком. А ещё чувство безопасности. В чужих землях – у татар, черемисов – всё время настороже, пакостей ждёшь. В первый же свободный день Фёдор в город пошёл. Новую рубаху купить, поглазеть на столицу. Ба! В центре города, особенно в Кремле, изменения. Вместо деревянных построек каменные стоят, да красоты необыкновенной! Лепо! Белый камень и резьба искусная. Фёдор ходил, разинув рот от удивления. Ещё бы, царица Софья пригласила итальянских мастеров – архитекторов, чеканщиков, пушкарей-литейщиков, лучших в своём деле. Причём и придворный этикет изменился, как и одежды придворных бояр.
Походил, поглазел, потолкался в Кремле. Народу здесь всегда много. Кто в монастырь помолиться, кто в Приказы, кто челобитную принёс, а кто, как Фёдор, – поглазеть. Повернулся Фёдор неосторожно да девице на ногу наступил. Взвизгнула девица.
– Медведь косолапый!
– Прощения прошу великодушно!
– Ты мне ногу отдавил.
– Отвык от толчеи, первый день, как из похода на Казань вернулся.
Девица с интересом Фёдора оглядела. Сотник, дабы вину загладить, у офени леденец на палочке купил, на меду сваренный. Девица леденец благосклонно приняла. Слово за слово разговорились. Девица смешливой оказалась, да симпатичной, во вкусе Фёдора и одёжа справная.
– Как звать-то тебя, красавица?
От похвалы девица зарделась, видно, нечасто слышала в свой адрес.
– Авдотья.
– А меня Фёдором звать, сотник стрелецкий.
Девица незамужняя, простоволосая, мужние жёны при выходе в люди либо кику, либо плат надевают. И на безымянном пальце обручального колечка нет. В традициях русского народа было не знакомиться в людных местах с первым встречным, ан случилось. Обычно невесту или жениха родители присматривали. Во-первых, старались подобрать из своего круга. Купец из купеческого, да капиталы сложить. Крестьянин с крестьянкой, боярин с боярыней, купец уж не ровня. Да хороша ли невеста, да рукоделен ли жених? Венчание да свадебка дело серьёзное, на всю жизнь. Хорошо ещё, если молодые до свадьбы друг друга видели, знали, да так и у царей бывало не всегда, вот как у Ивана и Софьи.
Фёдор девушку до дома проводил, пожалел, что близко живёт, в Зарядье, от Ивановской площади совсем рядом. Испросил разрешения заходить.
– Ой, не знаю, что батенька скажет, позволит ли?
– Я ведь не шаромыжник какой или амбал, я всерьёз.
Не ответила Авдотья, отворив калитку, во двор зашла. Фёдор избу за забором осмотрел, насколько увидеть мог, забор-то выше трёх аршин, только поверх и видно. Память у Фёдора хорошая, дом запомнил и улицу. Да и то сказать, жениться давно пора, избу построить или купить, семьёй обзавестись. Несолидно в его годы бобылём быть.
После знакомства в каждый свободный от службы день Фёдор шёл в Зарядье. Путь не близкий, удобнее бы на лошади, да куда её ставить, коли свидания тайные? А то ли челядь купцу в уши надула, то ли сам выследил, а только в один из дней из калитки вышла не Авдотья, а сам купец. Оглядел Фёдора грозно, молвил:
– Чего, как тать, к девке шастаешь? Зайди, поговорим рядком, коли намерения серьёзные.
В избу зашли. Хоромины большие, после воинской избы с её аскетической обстановкой, уютно и богато. На полах коврики домотканые, везде чисто, а ещё из поварской запахи умопомрачительные домашней еды.
Фёдор никогда в гостях не был, чувствовал себя немного неестественно, неуверенно.
– Сначала откушаем, – сказал купец.
Как по сигналу, из поварни кухарка, а следом служанка, стали готовые кушанья носить. Не дожидаясь, пока накроют на стол, купец из жбана разлил по кружкам пиво.
– Ну, со знакомством! Меня Ефимом Кузьмичом звать.
– Меня Фёдором.
Выпили пива. Купец за жареную курицу взялся, с треском и хрустом отломил ножки, стал есть. Глядя на него, принялся за курятину Фёдор. А тут и пряженцы принесли – с творогом, а пироги с визигой, а потом щи. Наелся Фёдор, аж дышать тяжело. Всё вкусное да разнообразное, не то что в полку. Служанки стол прибрали.
– Теперь потолкуем о делах. Ты, я вижу, человек служивый.
– Так и есть, сотник в стрелецком полку, что в Воробьёвой слободе.
– Давно ли с Авдотьей знаешься?
– Уж месяца три как.
– Нравится девка?
– Не нравилась бы, не ходил.
О родителях Ефим Кузьмич расспрашивал, о жалованье сотника, да есть ли своё жильё.
– Своей избы нет, так куплю, – ответил Фёдор.
– А деньги есть ли?
– Сколько-то есть.
Купец аж подскочил.
– Неуж не знаешь? Я каждую копейку чту. Дочь у меня одна, других детей Господь не дал. И не желаю, чтобы кровиночка моя в нужде жила.
– Да кто же этого желает?
Долго говорили, Фёдор от расспросов устал. Потом купец дочь позвал, да с матерью. При их появлении Фёдор с лавки встал, поклон отбил, что явно мамаше понравилось. Женщины уселись на лавке с другой стороны стола.
– Доча, люб ли тебе Фёдор?
Запунцовела Авдотья, кивнула, едва слышно сказала:
– Люб, батюшка.
– Пойдёшь за него замуж?
– Пойду, – едва слышно прошелестела.
Купец задумался.
– Не обижайся, Фёдор, думал я за сына купеческого её отдать, а ты человек государев. Сделаем так. Купи избу, а я гляну. Коли понравится, шли сватов, свадебку играть будем. А за приданым дело не встанет. А покамест к Авдотье не ходи. Вот тебе мой сказ.
С Авдотьей и не поговорили. Фёдор в полк возвращался. Дотошный у Авдотьи папаша, как в пыточной избе допрашивал. А может, оно и верно? Уже в воинской избе все деньги достал, пересчитал. А сколько приличная изба стоит? Хватит ли денег? К другому сотнику пошёл, Назару. Тот человек семейный, трое деток у него, изба большая.
– Посоветоваться хочу.
– Советы давать легче всего. Слушаю.
– Избу купить хочу, жениться надумал.
– Наконец-то! Давно пора. А в чём вопрос?
– Сколько изба стоит?
– Это смотря какая и где? В центре, в Белом городе, завсегда дороже. А подальше от Кремля, подешевле. Отец избранницы-то кто?
– Купец. Был я у них дома, хорошо живут.
– Удачливому купцу сотник не ровня, я доходы имею в виду. Так и быть, помогу подобрать. Идём завтра на торжище.
Завтра воскресенье, выходной. С утра заутреня, потом завтрак, а уж затем на торг. Фёдор и не подозревал, что в одном из углов торга собираются продавцы изб или домов каменных. Но на каменный дом Фёдор не рассчитывал. Назар сразу стал расспрашивать – какие избы. Продавцов много, наверное, час, как не больше, на переговоры ушёл. Потом пошли смотреть. Фёдору изба понравилась. Добротная, не старая, жучками не поедена. Но Назар потащил его за руку другую избу смотреть. А эта ещё лучше. Пятистенка, во дворе все постройки добротные. Стали торговаться, Назар цену немного сбил. Ударили по рукам. Фёдор деньги отсчитал, написали купчую. Назар, как видак, подпись поставил. И соседа пригласили, требовалось двое свидетелей сделки.
– Владей! – Бывший хозяин ключи протянул. До этого Фёдор понятия не имел о покупке избы и рад был, что Назар в курсе. Поблагодарил сотника горячо, а тот в ответ.
– На свадьбу пригласишь?
– Для начала прошу сватом стать. У меня ни матери, ни отца нет.
– Обязательно!
Засмеялся и ушёл. Фёдор ещё раз избу обошёл и дворовые постройки. Неужели это всё теперь его владения? Дом на берегу Москвы-реки, от службы далеко, зато на коне можно ездить. Конюшня своя есть. Не откладывая в долгий ящик, направился к Ефиму Кузьмичу.
– Пожалуй, избу смотреть, Ефим Кузьмич!
– Неуж купил?
Купец велел выезд заложить. К приобретению Фёдора на подводе ехали, всё лучше, чем ноги бить. Купец местоположение оценил, потом всю избу дотошно осмотрел, дворовые постройки.
– Хороша изба, без изъянов. Ну что же, моё условие ты исполнил. Засылай сватов.
Суетные дни пошли. Сватовство, потом свадьбу играли в избе купца. Со стороны Фёдора три сотника и стрелецкий голова. Зато со стороны купца полсотни человек. Родни немного, остальные – сотоварищи Ефима Кузьмича. Подарки дорогие дарили. Во дворе приглашённые музыканты на гуслях и дудках наяривали. Гости и тесть выпили изрядно, в пляс во дворе пустились. Молодым по традиции выпивку не наливали и вечером отвели в светёлку дочери. А уже утром гулять продолжили, но в значительно меньшем составе. К вечеру Ефим Кузьмич и Фёдор подарки на телегу погрузили и в новую избу перевезли. Утром, едва Фёдор проснулся, стук в калитку. Снова тесть с подводой, где приданое привёз. Пока разгрузили, да ещё Ефим Кузьмич каждой вещью похвастать хотел.
– Ты полюбуйся, какая камка! Не хуже, чем у царицы самой.
В общем, не евши Фёдор на службу убежал и едва не опоздал к разводу. Стрелецкий голова покосился на Фёдора, но не попрекнул.
На службе всё по накатанной идёт, а в личной жизни всё по-новому, привыкать надо. Авдотья всю рухлядь по сундукам определила. Кухарку не нанимали, Авдотья сама готовила неплохо. Фёдор радовался. Возвращаешься со службы домой, а тебя любимая жена ждёт, да в избе пахнет вкусно.
Только совместное счастье недолго длилось. Царь Иван войско в новый поход собирать стал, на вятичей. Сложные отношения у Москвы с Вятским краем были. Славянские поселения вятчан появились в ходе новгородского освоения северных и восточных земель Руси. И основали Хлынов, столицу Вятского края, новгородские ушкуйники. Через Вятку шли торговые пути из Сухоны и Северной Двины, промысловых районов, через Устюг, на юг, в Поволжье. По новгородскому образцу в Хлынове вече, республика. Первую попытку подчинить себе Вятку сделал Василий Тёмный, отец Ивана III, в 1458 году, которая оказалась неудачной из-за продажности московских воевод, принявших щедрые дары от вятичей. На следующий, 1459 год из Москвы снова послано войско под командованием Ивана Юрьевича Патрикеева, представителя славного княжеского рода, и воеводы князя Ряполовского. На стороне Москвы выступала и устюжская рать, немало претерпевшая от вятичей. Московское войско захватило вятские города Котельнич и Орлов, осадило Хлынов. До сечи дело не дошло, Хлынов покорился. Когда войско ушло, знать вятская разделилась. Одни за Москву радели, другие за независимость. А удальцы лихие совершали набеги на владения московские. В марте 1466 года вятичи набегом прошлись по левому берегу Сухоны, пограбили волость Кокшеньгу, которая являлась частью северных владений Ивана III. При движении к Кокшеньге стороной обошли Устюг, а на обратном пути, отягощённые добычей, вручили дары местному воеводе Василию Сабурову, который удальцов пропу