я объединить усилия для борьбы с усиливающимся влиянием Москвы. Предварительная договорённость состоялась, но планы нарушились внезапной смертью короля Польши и Великого князя литовского Александра. На его трон 20 января 1507 года был коронован младший брат Александра Сигизмунд I. Желая закрепить договорённости брата, он добился от сейма разрешения на войну с Москвой, хотя шестилетний срок мирного договора не истёк. В Москву было отправлено посольство Яна Радзивилла и Богдана Сопежича с требованием вернуть отторгнутые от Литвы земли. Государь московский Василий отказался. Литва начала собирать войско. О выступлении в поход на Москву Сигизмунд сообщил Менгли-Гирею 20 июля 1507 года, в Крым его повёз толмач Помодан. Литовцы, не дожидаясь подхода крымских татар, двинули свои войска по трём направлениям. В Смоленске сосредоточили отряд гетмана Ольбрахта Мортиновича Гаштольда, в Полоцке – рать гетмана Станислава Глебовича, в Минске – гетмана Станислава Петровича Кишки. Войско Сигизмунда совершило набег в глубь русских земель, сожгли Чернигов и разгромили окрестности Брянска. Государь московский Василий после отбытия литовского посольства понял, что литовцы начнут новую войну, и приказал готовить рать и выдвигаться к литовской границе. Фёдор Петрович Сицкий был воеводой рати, направленной к южному литовскому порубежью, а со стороны Дорогобужа наступали полки князя Ивана Михайловича Телятевского. В это же время на южные русские земли в июле напали крымские татары. Под их удары попали Белёв, Одоев, Козельск и Калуга.
Конницей крымской командовал Зянсент-мурза, Янкуватов сын. Недавний союзник Ивана III с ожесточением брал в плен русских людей, гнал их к Перекопу. Татары жгли сёла и деревни, городские посады. Но укреплённые города с ходу взять не могли и задерживаться на осаду не стали. К Белёву двинулся с ратью Иван Иванович Холмский, к Калуге войско под командованием Константина Фёдоровича Ушатого.
Под Козельском войска объединились с ополчением Александра Ивановича Стриги.
Наше войско, частично пешее, не успевало за крымчанами. Но всё же передовые полки 9 августа настигли крымчаков на Оке, завязали бой, не давая уйти. Фёдор в первый раз выступал стрелецким головой. Волновался не за себя, за стрельцов. Благо воеводой был Холмский, не допускавший поступков бездумных. Как догнали татар, сразу послал к Фёдору гонца с приказом обойти татар слева, желательно скрытно и быстро, учинить стрельбу. Крымчаки придерживались старых традиций, имели на вооружении сабли и луки, огнестрельного оружия долго не признавали – уж больно тяжело, требует «огненного припаса» и ещё в непогоду – дождь, снег – может и не выстрелить, подвести. Лук привычнее, легче, надёжнее.
Фёдор сразу по получении приказа стрельцов на коней усадил, сам впереди поехал. За кустами, за рощицей, по низине стрельцов провёл. Не совсем в тыл, получилось во фланг. Спешились, коней оставили. Фёдор выстроил полк в три шеренги, приказал поджечь фитили. Над строем лёгкий синеватый дымок поплыл.
– Вперёд!
Скомандовал Фёдор и взмахнул саблей. Полк дружно шагнул. Крымчаки пытались перегруппироваться, для них появление стрельцов было неожиданным. Но не испугались татары, сразу сотня всадников поскакала на стрельцов. Полагали – обычные пешцы. К тому же за первой шеренгой не видны вторая и третья.
– Стой! Целься! Пли!
Фёдор саблей взмахнул. Грянул залп. Фёдор тут же скомандовал выступить вперёд второй шеренге. Первая уже перезаряжала пищали.
– Целься! Пли!
И второй залп! Фёдор стоял с подветренной стороны, пороховой дым сносило в сторону, и он хорошо видел эффективность огня. После двух залпов уцелевших крымчаков осталось едва ли треть. А вперёд уже третья шеренга вышла.
– Целься! Пли!
Вся сотня крымчаков полегла под пищальным огнём, ни один и близко подскакать не смог. А вперёд уже первая шеренга вышла с пищалями заряженными. Татары стали обстреливать из луков. Стрелы со зловещим шелестом втыкались в землю, ранили на излёте несколько стрельцов. Большая часть крымчаков сабельным боем связана с русской кавалерией. Фёдор командует:
– Шеренги, вперёд!
Чем ближе к татарам подойдут, тем действеннее, убийственнее огонь. Прошагали тридцать – сорок шагов, и снова остановка, залп, смена шеренг и движение вперёд. Крымчаки от конных полков воевод русских пятятся, а ещё с фланга стрельцы «огненным боем» достают. Не выдержали татары, медленно отступать стали, а потом рванули наутёк, бросив обозы с награбленным добром. Наши всадники их преследовать стали, рубить и гнали до реки Рыбницы, правого притока Оки. Погоня прекратилась из-за сумерек. Полк Фёдора в погоне не участвовал. Стрельцы «огненным боем» сильны, а в сабельном бою тяжёлая и длинная пищаль за спиной только мешать будет. Зато стрельцы к обозу кинулись, как ни останавливал их Фёдор. Мигом трофеи расхватали да перемётные сумы набили.
– Назад, сукины дети! – ругался Фёдор.
Поступи сейчас приказ от воеводы, собрать полк невозможно. Разозлился сильно, схватился за плеть и нескольких стрельцов по спине перетянул, да не для вида, а всерьёз, от кафтанов аж пыль полетела.
– Строиться всем! Считаю до трёх! Кто не успеет, получит наказание палками.
Подействовало, построились. Фёдор прошёлся перед строем. Телесные наказания в армии были, но Фёдор прежде их не применял.
– Слушать всем! Пока бой идёт, никакого сбора трофеев! Сотникам выделить десяток с полка, пусть они трофеями занимаются. Весь обоз угонят либо ценные вещи на одну телегу перегрузят и увезут в полк. Всем остальным за неподчинение в бою буду по десять палок назначать, а при повторном нарушении изгонять из полка. И постараюсь, чтобы ослушников больше никуда не взяли! Всем понятно?
Фёдор хорошо понимал значение дисциплины. Без неё любое войско – сброд, обречённый на поражение.
Следующим днём отдых. Раненых в свои города обозом отправить, оружие в порядок привести. Затем воеводы повели объединённое войско к Литве. Рати московские 14 сентября подошли на подмогу войску русскому, осаждавшему Мстиславль. Осада и последующий штурм успеха не принесли, и московское войско вернулось в столицу.
Литва за период войн с Москвой утратила третью часть своих земель. Не добившись посольствами возвращения территорий, начала войну и оказалась в сложном положении. Московский государь начал переговоры с Казанью, и она не выступила на стороне Литвы. Крымский хан Менгли-Гирей оказался связан неожиданной войной с Ногайской Ордой, и Литва оказалась без союзников. Мало того, внутри Литвы начались переделы и войны. Придя к власти, Сигизмунд I Старый послушал наветов давних врагов могущественного клана Глинских, а в январе 1507 года отобрал у старшего из братьев – Ивана Львовича Киевское воеводство, дав взамен в Новгороде литовском. Главный недоброжелатель Глинских, наместник полоцкий Ян Юрьевич Заберезинский, воевода Троицкий, обвинил Глинских в измене. Михаил Львович Глинский обиды наветчику не спустил и, собрав отряд из семи сотен ратников, напал на имение Заберезинского, убил его и многих его сторонников. Затем двинулся в Ковно, где содержали в заключении хана бывшей Большой Орды Шейх-Ахмета, но охранники замка нападение отбили. Великий князь московский Василий, внимательно следивший за событиями в Литве, направил Глинским в Туров своего гонца, коломенского сына боярского Дмитрия Губу-Моклакова с предложением военной помощи. Сверх ожидания, Глинские напросились на службу к московскому государю со своими людьми и землями. Войско Глинских овладело Мозырем, причём без боя, ворота городские им открыл городской голова, он же двоюродный брат Михаила Глинского, Якуб Ивашенцев. Затем, соединившись с ратью Шемячича, Глинские осадили Минск. Великий князь Василий не мог не воспользоваться выгодной ситуацией. Москва двинула войска в Литву. Из столицы на Смоленск вышло войско воеводы Якова Захарьича, из Великих Лук рать Даниила Щени. Оба войска соединились под Оршей и осадили город. В войске Даниилу Щене верили безоговорочно. Опытный, осторожный в действиях, первый – иначе главный, московский воевода рисковать не любил, действовал только наверняка.
Июль – месяц жаркий. Войска москвитян обложили Оршу со всех сторон. Щеня рассчитывал, что прошлогодние запасы продовольствия в городе на исходе, а нового урожая ещё не было, в городе начнётся голод, и Орша вынуждена будет сдаться. Но Сигизмунд, к которому прибыл гонец из осаждённой Орши, собрал большое войско. Малую его часть составляло литовское ополчение под командованием гетмана Константина Ивановича Острожского, отпущенного из русского плена. А большую часть представляли польские наёмники во главе с гетманом Фирлеем. Войско двинулось к Орше. Литовцы были ещё на подходе, когда лазутчики известили Даниила Щеню. Продолжать осаду, когда подходит литовское войско, было опасно, и Щеня 22 июля приказал отступить за Днепр. Десять дней противники стояли друг против друга на разных берегах реки. Наступать никто не решился. Кто начнёт переправляться первым, рискует быть битым, ведь переправа – всегда уязвимое место. Простояв, Щеня отвёл войско к Вязьме.
Ликуя, литовцы овладели городами Белая, Торопец и Дорогобуж. Щеня получил от государя Василия грозный приказ – отбить сданные города. Приказ воевода выполнил. Торопец был отбит с малыми потерями, а Белая и Дорогобуж захватчики литовские превратили в пепелище.
В сентябре начались переговоры между Сигизмундом по его инициативе и государем московским Василием. Переговоры – это всегда торг, уступки. Москва возвратила Литве Любич, а также за Литвой оставались города и земли князей Глинских. Все остальные города и земли, взятые у Литвы на меч, оставались за Василием. Договор был подписан только 8 октября 1508 года. Литва осознавала, что без союзников ей свои земли не вернуть, а Москве требовалась передышка. Мирный договор с Литвой обеспокоил Ливонский орден. У Москвы теперь развязаны руки, и кто будет следующим? У ливонцев самих рыльце в пушку, не раз нападали. Через неделю после подписания мира с Литвой в Москву прибыл ливонский посол Голдорн, и сразу же было подписано перемирие аж на четырнадцать лет.