Ругоев промолчал. Вид у него при этом был угрюмый и настороженный: относительно неплохо изучив Юрия, он явно не ждал от его внезапного появления в аэропорту ничего хорошего. Коренастый Абдул равнодушно моргал. Якушева он недолюбливал – в основном, из-за того, что Юрий несколько раз занимал его место за рулем хозяйской машины, – но, поскольку ситуация не требовала силового вмешательства, предпочитал дипломатично держаться в стороне.
– Слушайте, правоверные, – сделал очередной шаг навстречу неизвестности Юрий, – давайте-ка отойдем в сторонку. Надо кое-что обсудить. Очень надо! – добавил он с нажимом и повернулся к женщине, стоявшей в очереди позади дагестанцев. – Если что, мои друзья здесь стояли, хорошо?
Дама с независимым видом пожала плечами, что при желании можно было воспринять как знак согласия или, напротив, выражение негодования: нашел себе друзей!
– Что случилось, Юра, друг? – изумился Ахмед. – Куда пойдем, зачем пойдем? Мы же мусульмане, на посошок не пьем!
Он, а с ним и все остальные, даже не подумал двинуться с места. Вместе с тем рук за пазуху или в карманы никто из них не совал, признаков беспокойства, если не считать легкого удивления и вполне естественной в такой ситуации настороженности, дагестанцы тоже не проявляли, и в целом поведение их было, мягко говоря, нетипичным для террористов, пойманных за руку за несколько минут до совершения теракта.
– Братцы, – проникновенно произнес Юрий, с каждой секундой ощущая себя все большим идиотом, – ну, что вам стоит? Всего на пару шагов, чтоб людей не отвлекать!
– Ладно, – медленно, как бы напоследок взвешивая уже принятое решение, протянул Ахмед, – хочешь отойти – давай отойдем.
Он явно был у них за главного, а может быть, просто притворялся главным, отвлекая внимание от настоящего вожака. Вся компания переместилась на несколько метров влево, в сторону выхода, и остановилась на относительно свободном участке зала.
– Ну, что хочешь, дорогой, говори! – предложил Ахмед, улыбка которого была уже не такой широкой, как в начале разговора, а прищур из веселого сделался холодным и цепким, как у снайпера, выбирающего цель.
Якушев запустил руку под куртку, положил ладонь на рукоятку засунутого за пояс пистолета и свободной рукой слегка сдвинул в сторону полу, предлагая дагестанцам полюбоваться открывшимся зрелищем.
– Ничего личного, ребята, – сказал он. – Поверьте, я к вам со всем уважением, но, если кто-нибудь сейчас попробует что-то достать или на что-то нажать, через секунду он будет здороваться с аллахом. Те, кто сомневается в моих способностях, могут сомневаться сколько угодно, – добавил он, обращаясь, в основном, к Ахмеду, – но экспериментировать не советую. Лучше потом, когда вернетесь в Дагестан, расспросите обо мне Исмагиловых – тех из них, кто уцелел.
– Э?! – с искренней заинтересованностью воскликнул усатый Ахмед, по-птичьи наклонив голову набок.
– Ты испытываешь мое терпение, – явно сдерживаясь из последних сил, процедил побагровевший от гнева Иса. – Оскорбляя гостей Магомеда, ты оскорбляешь его. Подумай, долго ли еще я смогу это терпеть, прежде чем решишься еще что-нибудь сказать. А говорить придется, потому что твое поведение не только возмутительно, но еще и очень странно. Оно требует объяснений, и ты мне их дашь.
– Всенепременно, – пообещал Юрий. – Сразу после того, как твои земляки покажут мне, что у них под пальто. Кстати, это и вас с Абдулом касается. Ну?! Не злите меня, правоверные, или я начну делать глупости.
– Оставь его, Иса, дорогой, – сказал Ахмед, который, хоть и был довольно неприятным типом, неплохо соображал и, кажется, уже начал понимать, что происходит. – Он и вправду какой-то нервный – наверное, из-за ранения. Смотри! – обратился он к Юрию и жестом маньяка-эксгибициониста распахнул свое шикарное кашемировое пальто вместе с пиджаком.
Под ними ничего не было, кроме белой рубашки, свободными складками прикрывавшей плоский живот человека, для которого слово «ожирение» – пустой звук.
Остальные, в том числе и гневно сверкающий глазами Иса, последовали его примеру. Результат остался прежним: ничего.
– Теперь карманы, – потребовал Юрий. – Вот сюда, на сумку выкладывайте. Не стесняйтесь, правоверные, вам ведь нечего скрывать, правда?
– Ишак, – сказал Иса. – Бешеный пес. Я тебе этого не забуду! Что ты ищешь, скажи!
– Устройство для дистанционного подрыва, – вместо Юрия с кривой усмешкой ответил Ахмед. – Что-то вроде портативной рации.
– Или мобильного телефона, – не стал спорить Якушев. – С них и начнем. Достаем аккуратно, не прикасаясь к кнопкам, вынимаем батареи и кладем обратно – телефон в один карман, батарею в другой.
– Удивляюсь, как люди умудряются одним махом наживать себе столько врагов! – объявил Ахмед, первым выполняя его требование. – Надеюсь, ты не планируешь отдых в наших горах, – обратился он непосредственно к Юрию. – Воздух вблизи Эльбруса может оказаться очень вредным для твоего здоровья!
– Тебя не спросил, – огрызнулся Якушев, внимательно наблюдая за руками присутствующих.
Он чувствовал себя все глупее и глупее, и вместе с этим ощущением, и без того достаточно неприятным, росла тревога. Что-то было не так, что-то шло не по плану – вернее, по плану, но явно составленному кем-то другим. Груда извлеченных из карманов вещей, сваленная поверх черной дорожной сумки, перестала расти; аккуратно пристроив сверху изящные четки из слоновой кости, Ахмед с откровенно издевательской улыбкой вывернул карманы пальто.
– Может, нам раздеться? – предложил он. – Или ты сначала проверишь багаж?
– Багаж у вас пусть проверяет таможня, – буркнул Юрий. – И ты напрасно скалишься, уважаемый. Если ты действительно относишься к Магомеду так хорошо, как говоришь, тебе небесполезно знать, что ему пытаются пришить организацию террористического акта.
– Какого? – перестав улыбаться, спросил Ахмед.
– Я думал, что знаю, какого. А оказалось, что нет… – Юрий осекся, вспомнив, что перед отъездом гостей присутствующий здесь Иса Ругоев заходил в их комнату. – Что ж, уважаемые, если кто-то из вас замазан в этом деле, можете радоваться… пока. Остальным приношу свои глубочайшие извинения – в том числе и за то, что останусь с вами до отлета. Придется вам потерпеть мое общество, потому что, несмотря ни на что, поворачиваться к вам спиной я не намерен. Можете обижаться, можете оскорбляться, можете записать меня в свои кровники – как угодно, воля ваша. Но я дал Магомеду слово довести это дело до конца, и я его сдержу. Разбирайте свое барахло, да поживее, а то очередь пройдет.
– Не знаю, что думать, как к тебе относиться, – медленно проговорил Иса, угрюмо наблюдая за тем, как оскорбленные и униженные на его глазах гости хозяина рассовывают по карманам свое имущество. – Честно говоря, больше всего на свете мне сейчас хочется тебя убить – ножом, а еще лучше руками. Но разум мне подсказывает, что ты не стал бы поступать подобным образом, не имея на то веских оснований.
– Основания есть, – кивнул Юрий, пропустив мимо ушей личные выпады. – И, как ты правильно заметил, веские. Я бы даже сказал, увесистые.
– Какие?
– А ты не знаешь?
Дагестанец раздраженно дернул щекой.
– Разве я стал бы спрашивать, если бы знал?
– А может, ты спрашиваешь как раз потому, что знаешь, но не хочешь, чтобы о твоей осведомленности узнал Магомед? Скажи, Иса, ты читаешь по-арабски?
– В доме Магомеда все знают язык пророка, – ответил Иса. – Коран нельзя читать в переводе. А что это за теракт, о котором ты говорил?
– Не знаю, – сказал Юрий. – Уже не знаю. Мне почему-то кажется, что я свалял дурака…
– Это факт, – подтвердил начальник караула. – Обидел уважаемых людей…
– Любите вы обижаться, – вздохнул Якушев. – Хлебом вас не корми, только дай на кого-нибудь обидеться.
Регистрация окончилась, рейс на Триполи благополучно вылетел, задержавшись всего на десять минут. Стоя на парковке, Юрий проводил взглядом быстро затерявшуюся в серой облачной дымке, на таком расстоянии кажущуюся маленькой и невесомой громадину аэробуса. Он шарил по карманам в поисках куда-то запропастившегося ключа, когда мимо, направляясь к «мерседесу» Расулова, шлепая ногами по слякоти, прошли дагестанцы – проводивший своего племянника Ахмед, его родственник Джафар и Иса с Абдулом.
– Мы едем в Домодедово, – задержавшись возле Юрия, немного насмешливо сообщил ему Ахмед. – Хочешь поехать с нами? Подумай, уважаемый. А вдруг мы устроим взрыв там?
Хмурый Абдул одарил Якушева неприязненным взглядом, прошел к своей машине и запустил двигатель. Глядя на белесый дымок, выбивающийся из-под широкой кормы «мерседеса», Юрий опять вспомнил старый анекдот о «новом русском», который никак не мог заполнить доверху бензобак своего «шестисотого» из-за того, что забыл заглушить двигатель.
Снова пошел снег. Юрий, наконец, нашел ключ и нажатием кнопки на брелоке разблокировал центральный замок.
– Твоему племяннику повезло, – сказал он Ахмеду, который почему-то медлил уходить. – Боюсь, из-за этой погоды вылеты снова начнут отменять. Ты зла-то не держи, ладно? Скажи лучше, зачем вам понадобился план терминала.
– Какого терминала? – удивился дагестанец. – Этого? Слушай, какой план?! Зачем? Ты что, думаешь, мы совсем дикие, кассу от стойки регистрации без плана не отличим, туалет не найдем? Нет у нас никакого плана!
– И не было, – без вопросительной интонации произнес Якушев.
– Конечно, не было! Слушай, а ты храбрый человек, настоящий воин! Один, с пистолетом… А если бы на ком-то из нас действительно был пояс шахида?
Якушев пожал плечами.
– Умираем один раз, – процитировал он Расулова. – Ступай, Ахмед, тебя ждут.
Ахмеда действительно ждали. Его родственник уже сидел в машине, а хмурый Иса Ругоев стоял рядом с ней, нетерпеливо поглядывая на беседующих – гадал, наверное, подерутся они в конце концов или нет.
– Прощай, солдат, – сказал Ахмед.
– Счастливого пути, – откликнулся Якушев.