Пешков водил стволом в упоении. Мина срубила сразу человек шесть, остальные бросились в стороны, и даже пытались развернуться в подобие цепи, но молодые бойцы работали слаженно и умело. Магазин закончился быстро, и Саня сноровисто сменил его, успев вложить порожний в карман нагрудника.
Ухо приятно грела непрерывная трель пулемета — молодой боец четко выполнял приказ командира группы.
А в лощине метались в стороны люди. Но пули везде находили их, валил на землю, рвали плоть, выбивали жизнь…
Выпустив второй магазин, Саня под грохот стрельбы осмотрел поле боя. Духи не смогли организовать сопротивление, а разрозненные попытки были подавлены в очень короткий срок.
— Харэ! Прекратить огонь! — крикнул Саня, убедившись, что среди духов активно бегающих или ползающих уже не осталось.
Стрельба стала стихать. Саня тут же вышел по связи на Щукина:
— Как у вас?
— Нормально. Двое пытались уйти… мы им ушли! — голос прапорщика уже изменился. Теперь он был уверенный, жесткий…
Потом Пешков вызвал Егорова. Тот ответил:
— У нас пока тихо. Из села никто не бежит…
— Духи на вас не выходили?
— Нет.
— Хорошо.
— Что нам делать?
— Сидите пока. Если кто появится — сразу мне доклад! Ясно?
— Так точно.
Стрельба затихла полностью. Было слышно, как пулеметчик заряжает в свой ПКМ новую ленту. Саня стал всматриваться в поле брани. Ему показалось, что несколько человек шевелятся, поэтому он громко крикнул:
— Эй, чехи! Есть кто живой?
В ответ ему была только тишина.
— Стреляю на поражение! — предупредил Саня.
Ему снова никто не ответил. В прицел он увидел, как несколько духов организованно ползут прочь от места засады.
— По всем видимым телам — огонь! — приказал громко Пешков.
Группа снова принялась долбить по духам. Больше всех старался пулеметчик. Вдруг у духов раздался взрыв. Что это было Саня не понял.
— Прекратить огонь!
Через пару минут Саня надел на голову «квакер» и прихватив с собой четверых разведчиков, направился к духам. По пути он расстреливал все, что по его мнению представляло опасность. То же самое делали и молодые разведчики, повзрослевшие в одно мгновение на несколько лет…
Разведчики пинком в голову проверяли, жив ли лежащий на земле человек. Саенко прикрепил к автомату штык и пару раз ткнул кого-то из убитых. Досмотр занял несколько минут. Насчитали двенадцать погибших. Саенко подошел к Пешкову:
— Товарищ лейтенант, а что с этими делать?
Раненые духи сидели в стороне под присмотром Матвеева. Саня быстро оценил ситуацию. Разведчик прямым текстом спросил разрешения расстрелять боевиков.
Лейтенант подошел к раненым:
— Кто из вас старший?
— Он убит… — ответил один из боевиков.
— Его имя и фамилия?
— Бригадный генерал Исмаилов…
Из темноты появился Серебров. Он небрежно бросил:
— Лейтенант, быстрее… уходить надо…
— Положите их лицом в землю… — посоветовал лейтенант разведчикам.
— Есть, — кивнул Саенко, и направляясь к раненым, крикнул: — Легли все лицом на землю! Живо!
Серебров покачал головой:
— Давайте быстрее. Нам еще оружие собрать надо, и документы…
— А куда стрелять? — спросил Матвеев. Разведчика трясло, он впервые участвовал в таком побоище, и реагировал не совсем адекватно. Допускал много лишнего.
— А куда раненых добивают? — спросил Серебров. — Туда и стреляйте…
— Сей момент… — разведчик улыбнулся дьяволом и направил ствол автомата в затылок первого лежащего и потянул спуск.
Саенко тоже подскочил и выстрелил в голову второму. Саня отвернулся. Наверное, надо было самому добить этих душков, что бы не давать это делать молодежи…
— Товарищ лейтенант, — спросил Саенко. — А можно я этого на колени поставлю?
— Кого?
— Ну, вот этого последнего духа… Они же наших пацанов на колени ставят, когда расстреливают…
— Не надо издеваться над человеком. Давайте быстрее…
Саенко застрелил боевика.
— Товарищ лейтенант, а можно я у него амулет с шеи сниму? — спросил Матвеев.
— Можно… — махнул рукой Саня, подумав, что бойцы все равно снимут…
Саня лично проверил карманы у нескольких боевиков, потом собрал у разведчиков найденные у боевиков документы, сфотографировал каждого убитого на цифровик, и наконец-то скомандовал:
— Отходим!
Группа тащила с собой все стволы боевиков. Собрались у развалин. Вызвали дозор Егорова, который появился довольно быстро. Начали отходить. Подгруппа Щукина прикрывала отход.
Шли молча… каждый переваривал произошедшее…
К расположению полка вышли в момент, когда очертания ночи стали серыми. Встречать их вышел Юрьев.
— Товарищ майор, шестьсот одиннадцатая группа после выполнения боевого задания прибыла. Потерь нет, — доложил Пешков. — Уничтожено пятнадцать боевиков. Захвачено тринадцать автоматов, два пулемета и шесть гранатометов. Командир группы лейтенант Пешков.
Юрьев хлопнул своего группника по плечу:
— Молодец, Саня.
Трофеями завалили проход между палатками. Первым делом Саня разоружил свою группу, потом повел бойцов по палаткам спать. Саенко громко хвастался перед остальными разведчиками:
— А потом я ему бац в голову… кровь во все стороны… жаль, что Пешков не разрешил мне поставить духа на колени.
— Саенко! — крикнул лейтенант.
— Я!
— Прекрати! Тебе это всю жизнь поперек горла стоять будет… ничего тут радостного нету…
ПОЧЕМУ ПОСЛЕ АРМИИ ЛЮДИ В ЦИРКЕ НЕ СМЕЮТСЯ
Значит, армия, 1994 год, окраина одного из крупнейших дальневосточных городов.
В расположении роты раздается звонок внутреннего телефона. Дневальный берёт трубку:
— Дневальный по роте рядовой Зуев.
Слышно как в трубе звучит истошный голос. Явно что-то случилось. Или война. Но Зуев подчеркнуто спокойно говорит:
— Есть. Принял. Доложу дежурному по роте.
Мы, человек шесть, лежим на койках, сапогами на дужках спинок (лежать в койке с надетыми сапогами Устав не велит) и смотрим американский фильм «Рокки» про боксеров. Нихера интересного. Но больше делать нечего, готовимся к заступлению в наряд, отдыхаем.
Зуев орёт через всё расположение:
— Товарищ сержант! Объявлена пожарная тревога! Горит свинарник! Дежурный по части приказал дежурному подразделению убыть на тушение.
— Пошел он нахер! — с другого конца казармы орёт сержант — дежурный по роте. — У нас нет дежурного подразделения, а все кто есть в казарме, через час заступают в наряд. Пусть сам тушит.
— Так и доложить? — уточняет дневальный.
— Как хочешь, — отмахивается сержант.
За окном, слышно, началась какая-то возня. Понятно, что неповоротливая военная машина приступила к тушению пожара. Однако, суета не проходит, слышны какие-то крики, и я решаюсь выглянуть в окно.
Внизу, на площадке перед казармой, строится дежурное подразделение мотострелкового полка. Строит их очень толстый старший прапорщик.
Строй постепенно наполняется бойцами, которые группами и по одному выбегают из казармы. Они подбегают к толстому прапору, испрашивают разрешения встать в строй, и тот, то быстро, то подумав, разрешает.
Расхаживаясь вдоль строя, старший прапорщик глаголит:
— Сколько раз вам, человеческим выродкам, объяснять, что по команде тревоги, будь то боевая тревога, пожарная или еще какая, строиться нужно быстро, смело и решительно. А вдруг это последнее в вашей жизни построение? Вдруг США уже запустили свои ракеты, и они вот-вот упадут на нашу Родину? И если мы в максимально короткие сроки не выведем всю свою технику в запасной район сосредоточения, то всем нам придёт кирдык…
В строй падают, видимо, последние бойцы и толстый меняет тему разговора:
— Сержанты! Доложить о наличии людей!
В строю засуетились замкомвзвода, после чего посыпались доклады. Выясняется, что одного бойца нет.
— Как нет? — удивляется прапорщик. — А куда он делся? Объявлена пожарная тревога! Горит свинарник, а твой боец, сержант, где-то в проёбе? Как так получается? Я вас спрашиваю! В глаза мне смотреть!
Сержант стоит, опустив голову.
— Не могу знать, товарищ старший прапорщик.
— Ну, так найдите его! Немедленно!
— Есть, — кивает сержант и тут же два бойца метнулись обратно в казарму, а один, сзади строя, побежал в столовую.
— Я вообще не понимаю вас, сержант! — толстый заложил руки сзади и стал ходить вдоль строя. — Сейчас секунды решают успех борьбы с пожаром, а у вас люди хрен знает где! Обязательно, слышите меня, обязательно этого отсутствующего бойца наказать! И не каким-нибудь нарядом вне очереди, а полновесными сутками на гауптвахте! Чтобы знал, мерзавец, как подставлять целое подразделение в критическую минуту!
В это время из казармы выскочили посланные на поиски бойцы и развели руками. Показав, таким образом, отсутствие результата поиска, встали в строй.
— Куда? — взвизгнул прапорщик. — Отставить! Выйти из строя!
Два бойца, недоумевая, вышли.
— Как должен боец вставать в строй? — прапор навис над двумя трепещущими телами.
— Спросить разрешения, — робко предположил один из них.
— Ну, так в чем проблема? А?
— Товарищ прапорщик, разрешите встать в строй? — поинтересовались оба.
— Разрешаю, — смилостивился толстый.
Бойцы упали в строй и замерли, боясь дышать.
В окно я уже видел, как от свинарника, находящегося примерно в километре от казармы, стал подниматься дымок.
— Серый, — я позвал дежурного по роте. — Тут, похоже, построение дежурного подразделения затягивается, а от свинарника действительно дымок пошел.
— Пошли они нахер, — отмахнулся сержант. — Пусть сами тушат.
Я пожал плечами, тем более, что внизу события стали разворачиваться всё интереснее — появился боец, посланный в столовую. За ним бежал пропащий.
— Разрешите встать в строй?
Как ни в чем не бывало, прапорщик разрешил, и оба бойца встали в строй.
— Где эта сволочь? — спросил прапор сержанта.