Прошедшие судебные процессы и преследования диссидентов, психбольницы, самиздат, солженицыны и сахаровы – это обозначение борьбы с ними для создания образа «гонимых» врагов советской власти. Тюремные сроки для наивных борцов «за права человека» были реальными. Сейчас никто не вспоминает их жертвенного подвига во имя капиталистического будущего – «наплевали и забыли».
В лагерях шла подготовка будущих вожаков оппозиции, а политзаключённые типа Синявского своими книгами, «сам– и тамиздатом» создавали идеологию диссидентов, которая ложью или полуправдой развращала целомудренные умы сограждан. «Домашних» инакомыслящих сажали в свои тюрьмы (всего с 1956 по 1975 год было осуждено 1027 человек)[76], а наиболее успешных диссидентов, в качестве поощрения и для придания их деятельности мирового масштаба, «выгоняли» из страны, чтобы они за её пределами продолжали подрывную работу против СССР.
Например, высылка трубадура антисоветизма Солженицына не в северо-восточные районы страны, на чём настаивало большинство членов Политбюро, а на Запад была продуманной специальной акцией.
«То, как лично Андропов руководил операцией по выезду Солженицына в США, – это отдельная история. Спрашивается – а зачем? Чтобы он там, в США, без малейших затруднений продолжал своими книгами разрушать Союз?» [Из интервью В. Федорчука, председателя КГБ СССР (1982) и министра внутренних дел СССР (1982–1986)].
За пределами СССР Солженицын стал одним из орудий машины Запада, которая действовала против нашей страны. Сейчас это орудие не забыли и не положили под спуд, а очень активно пропагандируют.
Из интервью В.С. Бушина Екатерине Глушик[77]:
«Вопрос. Владимир Сергеевич, вы много писали о Солженицыне. Почему вы уделяете ему такое большое внимание?
Ответ. Дело в том, что хотим мы этого или нет, но он действительно сыграл большую роль в жизни нашей страны, он известен и популярен во всём мире. Сейчас, наверное, уже мало кто им интересуется, но в своё время, когда он появился со своими произведениями, с рассказом «Один день Ивана Денисовича», его все приветствовали – вплоть до Шолохова. Были статьи о нём Симонова, Маршака, Григория Бакланова, и я оказался в этой компании в ленинградском журнале “Нива”. Потом выяснилось, что он много врал, когда рассказывал и о себе, и о войне, и о стране. Его, тем не менее, подхватили, использовали, раздули. Наша пропаганда не нашла силы и возможности своевременно и убедительно ответить на его писания. И так получилось, что он сыграл важную роль в том, что произошло со страной в 90-е годы, в разрушении страны. Предстоящий его юбилей в нынешнем декабре – это весьма странное торжество.
Вопрос. С какой целью власть возносит эту фигуру, которая, как вы правильно сказали, сыграла негативную роль в истории нашей страны и способствовала разрушению государства?
Ответ. Ведь власть-то у нас антисоветская, она взошла на отрицании и поношении всего того, что было в советское время. Делаются попытки вообще выбросить из истории нашего народа героический 75-летний советский период. И Солженицын тут – очень подходящий человек. Дело дошло до того, что его писания сейчас в школах рекомендуют изучать. Не знаю, в какой точно форме, но во всяком случае его вдовица сократила “Архипелаг ГУЛАГ” в 4 раза и предложила для чтения юношеству. Ну как же! Человек вроде бы ни за что сидел, отбыл в неволе, и вот он разоблачает тот режим, который его туда отправил. Хотя Солженицын сам признаёт, что его совершенно закономерно посадили. Будучи на фронте, он писал и рассылал своим знакомым письма, в которых поносил руководство страны, командование Красной армии, лично Сталина».
В 80-е годы предателями Горбачёвым и Яковлевым, руководящей «пятой колонной», при активной поддержке «думающей части общества», в сознание простых людей, рабочих и колхозников различными способами, под флагом «перестройки» и «гласности», внушалась необходимость обновления и перемен.
Обман был заложен в самом термине «перестройка». В обыденном понимании большинства перестройка – это переделка старого или его обновление. Зачинщики переворота под этим словом камуфлировали истинную, конечную цель. В их понимании перестройкой была перемена государственного строя.
В результате такой политики к концу восьмидесятых годов большая часть граждан не воспринимала такой вариант как катастрофу. Всё это делалось, как теперь ясно каждому разумному человеку, для того чтобы сделать необратимым процесс, который должен был привести к крушению советской власти и в итоге СССР. И как любил повторять его могильщик Горбачёв: «Процесс пошёл!»
Во время работы в ИМЛИ с помощью Синявского и его окружения началось переосмысление Светланой жизни страны и роли в ней своего отца: «Я нашла новых друзей, принадлежащих к моему поколению, но их критический ум начал работать куда раньше моего. Это были литературные критики, поэты, математики. Знакомство с Андреем Синявским, знатоком русского искусства, было для меня очень значительным. Андрей никого не агитировал и не переубеждал, но весь его облик влиял на знавших его, заставлял думать, искать правду»[78].
Обработка Светланы шла успешно: «Мои новые друзья любили меня, при мне не стеснялись “думать вслух” обо всём. “Ты – из нашего профсоюза!” – говорили мне. Это было лучшей похвалой, и я знала, что здесь я не “дочь диктатора”, а человек»[79].
Новые друзья бесстрашно думали вслух при «дочери диктатора», ловко заарканив несчастную жертву в свой антисоветский «профсоюз». А кого им было бояться, если бесстрашие и «профсоюз» были санкционированы КГБ? Именно об этом времени, как убедится читатель, Светлана через тридцать лет напишет из Тбилиси: «Постепенно я всё больше оказывалась среди людей, настроенных оппозиционно, среди всевозможных течений мыслей, которые я привыкла считать чуждыми. Однако – волею судеб, я столкнулась с таковыми вплотную, и так сказать – сама погрузилась в них»[80]. Только это погружение было «не волею судеб», а частью стратегической операции, о которой говорилось выше.
Одновременно с идеологической обработкой вступил в действие её следующий этап. Он начался со «случайного» знакомства Светланы в Центральной клинической больнице в 1963 году с «простым индийским коммунистом Бранджашем Сингхом». Не верится, что, даже имея в Индии высокопоставленного родственника, простой индийский коммунист, который приехал в СССР для работы переводчиком в издательство «Прогресс», смог попасть в совсем непростую «кремлёвку».
Светлане было не до таких размышлений, однако на «случайности» она внимание обратила, потому что они (случайности) посыпались как из рога изобилия. «Цепь счастливых случайностей, благодаря которым мы встретились, продолжала помогать нам. Врачи рекомендовали после операции отдых на юге – и ему и мне. Это были одни и те же врачи, та же больница, та же система здравоохранения, где каждому больному отведено соответствующее его общественному положению место. Ему и мне полагалось, в соответствии с этим порядком, ехать в Сочи, в один и тот же дом отдыха, на весь ноябрь»[81].
Знала бы она, что этот «случайный» индус был подполковником пакистанской разведки! (Об этом мне рассказал уже упоминавшийся в книге А.Н. Колесник, который не только держал дело «Дочь» в руках, но и досконально знает его.)
«Именно в это время началась совместная операция ЦРУ и КГБ “Диссиденты”, в которой высшее руководство СССР с помощью невинных пустобрёхов практически два десятилетия приучали граждан к мысли о возможной альтернативности строю, в чём в немалой степени им помогали не только радиоголоса Запада, которые глушились весьма избирательно, но и контрголоса советских “пропагандистов”. Об этой совместности операции с засвеченными ЦРУ перед КГБ писателями Синявским и Даниелем предупреждал “птенца гнезда Андропова” – Евгения Евтушенко, по словам поэта, сказанным в одном из телеинтервью, сенатор Роберт Кеннеди, наивно не понимающий и не знавший, что касается суперсекрета глобальной важности. В том числе, вполне вероятно, и этим убитый позднее американский политик подписал сам себе смертный приговор»[82]. Это сообщение, безусловно, дошло до Юрия Андропова – самого главного «перестройщика» социализма, взрастившего перестройщиков-говорунов от Фёдора Бурлацкого – автора подрывного термина «лица кавказской национальности», как сам он однажды хвастался во времена сплошного трёпа, до Михаила Горбачёва, который в представлении не нуждается. Не стоит удивляться, ведь ещё в 1975 году ЦРУ официально доложило, что оно контролирует высшее советское руководство, над чем смеялись тогда главные советские газеты».
Работа нового знакомого Светланы в пакистанской разведке стала высвечивать уши партнёра по операции – ЦРУ. Признания поэту Евтушенко министра юстиции США Роберта Кеннеди, Генерального прокурора и министра юстиции США обретали плоть.
Вот вам и «простой индийский коммунист» Браджеш Сингх. Пока Светлана пыталась узаконить свои отношения с ним, обстановка в ИМЛИ вокруг Синявского накалялась. В 1955–1963 годах Синявский написал и опубликовал на Западе несколько книг, содержание которых, мягко говоря, шло вразрез с идеологией страны, в которой он находился. Под псевдонимом Абрам Терц, об амплуа которого автор говорит: «Диссидент наглый, неисправимый, возбуждающий негодование и отвращение», в Вашингтоне и Париже вышли книги А. Синявского «В цирке», «Графоманы», «Пхенц», «Суд идёт», и «Любимов». Тогда же были изданы «Говорит Москва» и «Искупление» Ю. Даниеля (Николая Аржака).
В феврале 1966 года в Москве состоялся судебный процесс над Синявским и Даниелем. Процесс широко освещался в печати и привлёк к себе большое внимание. По-моему, его сделали гласным не для того, чтобы публично осудить инакомыслящих (хотя пресса делала упор именно на этом), а для того, чтобы расколоть общество и показать, что существует легальная форма протеста существующему строю. Без открытого суда над Синявским и попавшего как «кур в ощип» фронтовика Даниеля, без придания процессу общегосударственного звучания и громкого резонанса в мире, никто и ничего не узнал бы о писателе Синявском, и он не стал бы «страдальцем», каким его сделала власть. Суд над ними стал катализатором, мощным импульсом развития диссидентского движения.