Макс присмотрелся к Рине: девушка с густо накрашенными для сцены ресницами и синей помадой в тон платья действительно выглядела подавленной и печальной. А тот, кто только что очаровал толпу — неважно, демоном ли или своим талантом, — однозначно должен выглядеть не так.
— Рад познакомиться, — улыбнулся Кошкин. — Слышал твоё выступление — это было круто!
— Да, было круто... — со вздохом кивнула девушка.
Что же с ней такое? Израсходовала слишком много сил? «Демон» запросил слишком много — и теперь она раскаялась? «Демон» что-то заподозрил и ушёл, бросив носителя? Найти нового носителя в такой толпе труда не составит — взял да и перепрыгнул, бросив эту жертву.
Нет, тогда бы она была или совсем опустошена и измотана, или не понимала бы, что произошло. А Рина не выглядела ни полностью обессиленной, ни недоумевающей. Просто очень грустной.
— Я в музыке не очень, но вот он, — Кошкин невежливо ткнул пальцем в сторону усмехающегося брата, — точно разбирается. И уверяет меня, что «Городская бесконечность» сегодня зажгла!
Девушка слабо улыбнулась.
— Ну, если он так сказал, то спорить не буду.
— А ты так не думаешь?
— Не знаю, — снова вздохнула Рина. — Вроде и круто было. А вроде и... не знаю...
Она покачала головой и опустила взгляд, уставившись на свою ладонь, безвольно лежащую на столе.
— Вот! — поддержал Макс. — Раз зрителям понравилось, то всё, ты крута! Теперь надо сольный концерт организовать! Потом альбом, радио, пресса! Музыкальные награды!
«Демон» точно должен попасться. Выглянуть из носителя и похвастаться. Или хотя бы позволить себе самодовольную усмешку, быстрый горделивый взгляд, плечи расправить: да, мы такие!
— Да точно круто было! — добавил Даня. — Чё ты куксишься, Рина? Всегда же мечтала, чтоб вот так!
Девушка закивала, ещё ниже опустив голову, и вдруг горячо зашептала:
— Я же слышу, что это не я! Не я! Ребята отлично сыграли, молодцы! А я — как всегда! Посредственность! Серость! — она посмотрела на Даню. — Хорошо тебе: ты умеешь! А я не могу! Не могу так! Никак не могу!
Рина прижала ладони к лицу, безуспешно пытаясь сдерживать слёзы.
Макс полез за платком, но Даня опередил его, сунув девушке стопку салфеток из держателя на столе.
— Всё ты можешь! — заявил он. — Всё! Твоя сила, она внутри. Слабость, кстати, тоже.
Рина заплакала ещё горше, повторяя:
— Вот-вот! Я слабая... ничего не могу... не я...
Но салфетки взяла.
— Может, что-то в инструментах? — вполголоса предположил Макс.
В Рине Макс не ощущал ничего сверхъестественного. Симпатичная, уставшая и чем-то разочарованная девушка в вычурном платье — ни дьявольской харизмы, ни роковой сексуальности, ни дикого голода, например.
Но вполне может быть, что в руки Рины попал заражённый редким существом инструмент или ещё какая-то вещь. Надо проверить.
Даня кивнул, хотел что-то сказать, но его прервали Фидель и бородатый Рен с подносами.
— Рина! Ты чего? — встревожился последний, ухнув поднос на стол.
Девушка помотала головой и отмахнулась, не глядя на приятеля.
— Никто её не обижал, — заверил встревоженного парня Даня. — На эмоциях после выступления — бывает. Пошли воздухом подышим.
— А как же еда? — недоумённо спросил Ринин приятель.
— Возьмём с собой! — Фидель прижал свой поднос покрепче к широкой груди.
— Братан хочет посмотреть на ваши инструменты! Он у меня такой, фетишист, — хихикнул Даня. — Давайте всё-таки пожрём тут, а потом покажете Максу свои богатства.
Через четверть часа вся компания выдвинулась к машине Рена, в который уже уложили гитару и флейту. Как объяснили Максу на случай, если он отстанет в толпе: надо дойти до сцены, обойти её справа и найти синюю «хонду» с эмблемой «ГБ» в виде знака бесконечности на фоне нарисованных многоэтажек на капоте.
Площадь встретила их грохотом музыки и гулом разговоров. Кто-то смеялся, где-то плакал ребёнок, вдали пьяно пели те горожане, у которых своя атмосфера.
— Ой, это Эль Гато, да?!
— Точно! Эль Гато!
— Фидель!
— Эль Гато! Сфоткайся с нами!
Даня сделал пару селфи, а потом Фидель оттеснил восторженных фанатов, заявив, что Эль Гато надо готовиться к выступлению.
Рину Даня вёл под руку, а Рен приотстал.
Макс оглянулся в поисках бородача. Тот и не терялся: стоял за спиной у Кошкина, о чём-то задумавшись.
Поймав взгляд Макса, Рен тихо спросил:
— Слышь, ты же из особой полиции, да?
— Допустим. А ты знаешь что-то, для чего нужна особая полиция?
Парень вздохнул, поморщился, облизнул губы и помотал головой.
— А почему спросил? — поинтересовался Макс, медленно проталкиваясь сквозь людское море.
— Да так, просто... ты это... не наезжай на Рину, ладно?
Кошкин ещё раз оглянулся на парня: тот выглядел одновременно сосредоточенным и растерянным.
— Она ничё плохого не сделала. Рина хорошая. Да нет, она идеальная! — он вдруг улыбнулся, глядя в ту сторону, где уже исчезли среди людей и Рина, и Даня, и Фидель.
Макс кивнул, насторожившись.
Со сцены грянула музыка, и Кошкин чуть не оглох.
— С инструментами всё норм. И с Риной тоже! — крикнул Рен. — Ты зря тут копаешь.
— А с тобой? — повысил голос Макс. — С тобой всё норм?
Парень пожал плечами и вдруг подался направо. А надо было идти вперёд, к сцене. Нет, так дело не пойдёт!
Макс невежливо ломанулся мимо весёлых девчушек в пёстрых футболках, наступил кому-то на ногу, получил тычок под рёбра от возмущённых горожанок, но сумел поймать патлатого за локоть.
— Стой!
К удивлению спецотделовца, дёргаться парень не стал. Тяжело вздохнул и позволил потащить себя куда договаривались.
Совсем рядом с Максом оказался невысокий мужчина в серебристом пиджаке. Он тоже явно нацелился пробиться к сцене и решительно расталкивал людей, бормоча:
— Прошу прощения. Простите, пожалуйста.
Рен похлопал его по плечу и спросил:
— Вы следующие, да?
— Ага, мне бежать надо! Опять время перепутали! Всегда же так, а! — и поспешил дальше.
Кошкин нахмурился: что-то было не так. Вроде бы безобидный вопрос. Но что-то не так.
Мысли сменяли друг друга с дикой скоростью, не успевая толком оформиться в слова.
Итак, выступление Рины отличалось от обычного. В лучшую, но, вероятно, сверхъестественную сторону.
С самой Риной всё, вроде как, в порядке.
Один из её коллег спрашивает, не из спецотдела ли Макс, и уверяет, что Рина не причём.
Не очень убедительно пытается скрыться, но не бьётся за свою свободу.
Без всяких причин спрашивает будет ли сейчас выступать случайно встреченный в толпе музыкант и получает согласие.
Согласие...
Макс глянул на Рена. Тот тряс головой и ошеломлённо моргал, будто только что проснулся.
«Демон» был не в Рине! Он был в нём. А сейчас он перебрался в человека, идущего на сцену. И стоит ему спросить со сцены что-то вроде «Вы готовы зажигать?» или «Все любят наш город?» — и он услышит многократное «Да!». Тогда «демон» сможет перебраться в любого, кто хоть немного ему подходит. И вот тогда выследить его уже не получится.
Макс отпустил, почти оттолкнул Рена и ломанулся за серебристым пиджаком.
Где же он? Только что ведь был здесь!
Макса трижды пребольно стукнули, несчётное количество раз обозвали недобрым словом, он по инерции извинялся, но на деле не обращал внимания. Догнать. Не дать попасть к микрофону.
У самой сцены Кошкин рявкнул на ухо охраннику в форме:
— Спецотдел! — и был пропущен к самому краю помоста, на котором ведущий как раз объявлял новую группу.
Где серебряный пиджак?
Вон он! Вышел из-за угла сцены в сопровождении пяти мужчин со скрипками. На губах одержимого играла ехидная усмешка, а взгляд, которым он окидывал толпу перед собой, был холодным и внимательным.
Кошкин бросился к скрипачам и схватил мужчину в серебряном пиджаке, уже занёсшего ногу над ступенькой. Его коллеги зашумели, перепуганно переглядываясь.
Подбежали хмурые охранники, но Макс решительно объявил:
— Спецотдел. Код зелёный.
Задержанный попытался высвободить руку, но не сумел. На секунду лицо мужчины исказила гримаса нечеловеческой ярости. Макс успел порадоваться, что на нём одежда с защитой — знаки сверкнули, гася неопознанную атаку, а в следующий миг одержимый огрел его скрипкой. Кошкин едва успел подставить руку, чтобы удар не пришёлся в висок.
«Серебряный пиджак» зарычал, но Макса это только разозлило. Подсечка — и одержимый упал, дёргаясь и дрыгая ногами.
Охрана оттеснила других скрипачей, и к месту инцидента подоспели спецотделовцы.
Задержанный перестал вырываться и начал суетливо оглядываться. Вот он остановил взгляд на коллеге в красном пиджаке, стоящем в трёх шагах, и собрался что-то сказать. Кошкин крайне невежливо запечатал неродившийся вопрос ладонью, прижав её к губам одержимого.
— Молчать!
Охрана и полиция наконец встали в кольцо, более или менее скрыв от любопытных зрителей то, что со стороны наверняка казалось пьяной дракой. «Спецы» уволокли одержимого прочь, а Макса попросили остаться и дать показания.
Толпа на площади недовольно гудела, не увидев и не услышав обещанных исполнителей. На сцену взлетел ведущий и попросил «уважаемых горожан и гостей города подождать буквально пару минуточек!»
— А ты молодец, Макс! — прокричал на ухо появившийся откуда-то Даня.
Рядом тотчас остановилась взъерошенная рыжая женщина в чёрной футболке орга с надписью «День Города — это здорово!» и сказала:
— Эль Гато! Может, вы пойдёте? Пожалуйста! Тут какие-то проблемы со скрипками.
— Без проблем, — кивнул Даня. — Три минуты — и мы на сцене.
— Спасибо, золотко! — просияла женщина и унеслась.
Макс невольно улыбнулся: золотком брата ещё, кажется, никогда не называли.
— Фидель, слышал? — оказывается, Данин барабанщик вместе с Риной стоял совсем рядом. — Дуй за нашими. Рина, ты с нами.