— Вы убили Коврову Альбину Васильевну?
— А у вас есть сомнения?
Рыков отвёл взгляд от Егора, посмотрел на Вику. Он не выглядел по-настоящему расслабленным и уверенным в себе, но всё же был гораздо спокойнее, чем полагается человеку, обвиняемому в убийстве. Бравирует или у него действительно есть козырь в рукаве?
— Установлено, что вы заходили в квартиру Ковровой сегодня вечером и, вероятно, вы последний, кто видел её живой, — сухо отметил Егор.
Значит, и правда, Тимофей уже подтвердил то, что Рыков был у Альбины Васильевны.
Рыков уставился на Егора и вздохнул:
— Ох и доставучая бабка… Просто гарпия! Ворчала на меня всю неделю, а сегодня пристала, когда я к себе поднимался, и давай орать: я куда надо позвоню, я кому надо пожалуюсь!
— Довела вас? — понимающе кивнула Вика.
— Не то слово!
— То есть вы признаёте, что ударили гражданку Коврову по голове и скрылись с места преступления? — бесстрастно уточнил старший.
Несколько секунд подозреваемый сосредоточенно глядел на Брянцева, словно пытаясь быстро-быстро решить в уме сложную задачу.
Потом откинулся на спинку неудобного стула и сказал:
— Ударил, да. И так на нервах был: поссорился кое с кем, деньги мог потерять огромные, а тут она. Высунулась из своей двери и давай телефоном в меня тыкать: мол, щас позвоню, щас тебя накажут. Я, конечно, разозлился — жуть. Хотел, чтоб она заткнулась! Рванул дверь, заскочил к ней — потом ничего не помню. Будто чёрная пелена перед глазами.
Он сгорбился, положил руки на стол и опустил голову.
Неужели пытается списать убийство на аффект? Сомнительная тактика.
Рыков заговорил снова, тише и медленнее:
— Я ведь не хотел никого убивать. Правда. Это страшная, чудовищная ошибка. Мне очень жаль. Так жаль…
Голос мужчины звучал глухо, красивое лицо было искажено страданием, но Вика не могла избавиться от ощущения, что перед ней не подозреваемый в убийстве, а герой сериала.
Хороший актёр, сериал, вероятно, качественный, но слишком уж драматичен герой, слишком пафосны его слова и поза.
Однако показания Вика, конечно, конспектировала без комментариев.
— А когда я пришёл в себя, старушка уже была мертва, — продолжал «герой», подняв голову и наклонившись к Егору. — Я увидел кровь на её голове, на полу. Я был как в тумане: зашёл в квартиру этой старушки и попытался изобразить ограбление… разгромил и перевернул всё, что сумел — как будто наркоман какой-нибудь заначку ищет. Утащил золотишко и её смешные накопления.
Рыков криво усмехнулся, потом добавил:
— Замок поцарапал, даже кольцо с тела снял — всё сделал, чтоб было похоже на ограбление… Понимаете, я очень не хочу в тюрьму. Как вы меня нашли?
— Вы убили Коврову, чтобы она не пожаловалась на вас в органы? — проигнорировал вопрос Егор.
— Да.
— А почему она хотела пожаловаться на вас?
Рыков улыбнулся, не отводя от собеседника пристального взгляда:
— Вы же были в моей квартире, так ведь?
— У вас есть разрешение на существо, называемое «нихтерино алого»? — вопросом на вопрос ответил Егор.
— Нет, и вы прекрасно знаете, что быть не может, — хмыкнул подозреваемый.
— Во сколько вы убили Коврову?
— Где-то в шесть пятнадцать.
Егор еле заметно усмехнулся:
— Коврова позвонила нам в восемнадцать ноль две.
— Что⁈ Вот чёртова старуха! А какого дьявола она мне угрожала звонком тогда?
— Возможно, вы неправильно её поняли.
Рыков с чувством выругался, но очевидно было, что злится он на себя, а не на «спецов».
— Итак, откуда у вас незарегистрированное опасное существо?
— А вот это уже интересно, правда? — подозреваемый улыбнулся, на этот раз хитро и многозначительно. — Вот мы и подошли к самому интересному. Нихтого — мы его так называем — очень не любит сильных существ и нападает на них со всей яростью. А это, знаете ли, то ещё зрелище.
Рыков сделал выразительную паузу.
Неужели он и правда готов дать им информацию о незаконных боях?
— Я хочу сделку! — снова заговорил мужчина. — Я вам расскажу кое-что интересное о кое-каких зрелищах, а вы дадите мне иммунитет против убийства. Как я уже говорил: не хочу в тюрьму.
— Такие сделки бывают только в кино, — покачал головой Егор. — Может, в Америке такое и возможно, но не у нас.
Рыков поджал губы и уставился в стену с подчёркнуто недовольным видом.
— Суд учтёт ваше добровольное сотрудничество, — заметил Егор.
— Это меня не устраивает. Я не хочу в тюрьму! И повторяю: я готов предложить вам кое-какую информацию о нелегальных мероприятиях с участием запрещённых существ в обмен на свою свободу. Предложите сделку своему начальству — я, так и быть, подожду до утра. Но говорить теперь буду только с вашим начальством.
Как ни старался Егор выпытать у Рыкова хоть что-то ещё, ничего не вышло. Подозреваемый замолчал. И очевидно было, что говорить он намерен только на своих условиях.
Егор посмотрел на коллегу: мол, не хочет ли она присоединиться к допросу, но Вика покачала головой. Рыков свою позицию озвучил и не похоже, что он сдастся под давлением. А информация о подпольных боях очень и очень нужна руководству.
Надо передать Антону Иванычу предложение этого типа. На киношную сделку Иваныч, конечно, не пойдёт, но, возможно, придумает, что ещё предложить Рыкову. Или передаст дело областному начальству. А может, даже в Москву. Подпольные бои — проблема федерального уровня: они проходят по всей стране, постоянно меняя место дислокации. И хотя считается, что большая часть таких «мероприятий» проходит в столице, городах-миллионниках и курортных зонах на юге, организаторы боёв могут заглянуть почти куда угодно.
Рыкова увели в оборудованную в конце коридора камеру: большую комнату без окон, разделённую решёткой на три части, и исчерченную знаками не хуже лаборатории. В камере редко бывали «постояльцы», вот и сейчас у Рыкова не оказалось соседей. Его заперли в первый из трёх пустых отсеков, и он, усевшись на узкую койку, с усмешкой кивнул «спецам», пришедшим убедиться, что подозреваемого водворили куда нужно.
— Давай по домам, — сказал Егор, когда они вернулись к посту дежурного. — Я Иванычу отзвонюсь и тебя домой подброшу. Утром на свежую голову будем разбираться с этим Рыковым.
Вика кивнула.
Спалось ей плохо: она то и дело просыпалась, тут же засыпала снова, чтобы опять проснуться через час-полтора. Видимо, напряжённое ожидание действовало на неё сильнее, чем она сама полагала. Что расскажет Рыков? На каких условиях согласится сотрудничать? Сумеют ли они добраться до тех, кто организовывает бои?
Проснувшись в очередной раз в пять ноль три, Вика вдруг подумала, что если бы они было в кино, то утром в камере нашли бы труп Рыкова, убитого самым загадочным образом. Уснуть она не смогла, поэтому приняла душ, сварила кофе и взялась перечитывать доступные материалы дела Ковровой. Хотелось позвонить Максиму и обсудить дело с ним, но он, конечно, спит в половине шестого.
Утро выдалось сумрачным: серое небо давило на город, и Вика чувствовала себя вялой и нездоровой.
Когда она с гудящей головой прибыла на работу, в кабинете Аз и Эд рассказывали Максу обо всём, что вчера случилось. Максим выглядел обиженным: получается, только его не позвали разбираться с интересным делом.
— Егор у Иваныча, — сообщил Аз, когда Вика села за свой стол. — Особую ловушку начали изготавливать, но там работы на несколько дней, а потом спрячем «коня» в эту ловушечку и домой отправим.
— Прямо в Грецию? — недоверчиво уточнил Эд.
— В Турцию, наверное. А там он сам разберётся: друг к другу эти существа иногда проникаются симпатией. То есть «нихтерино алого» и небольшими группами живут, на четыре-пять особей, и поодиночке.
Парни принялись обсуждать, кто поедет в командировку, если ловушку с «конём» поручат им, а Вика попыталась сосредоточиться на бумагах по текущему делу. Получалось не очень.
Минут через десять в кабинет вошёл Егор и сказал:
— Вика, идём к Рыкову. Остальные — ждите здесь.
Рыкова в камере не было.
От неприятного предчувствия сжалось сердце. Вика точно помнила, что вечером Рыков сидел на койке левого отсека. Теперь там было пусто, зато в среднем отсеке лежал на койке незнакомый здоровяк с фингалом под глазом, лениво покосившийся на «спецов».
Дежурный, нагнавший у самой камеры, чуть запыхаясь сообщил:
— Подозреваемый в допросной. К нему адвокат приехал.
— Адвокат? — удивился Егор. — Давно?
— Нет, ровно в восемь.
Получается, двадцать минут назад. Оперативно. Интересно, почему вчера Рыков ни слова не сказал об адвокате?
Егор и Вика поспешили к допросной.
Рыков, живой и здоровый, только более помятый и слегка заросший щетиной, сидел там же, где и вчера. Рядом с ним восседал немолодой мужчина в прекрасно сшитом тёмно-сером костюме и серебристом галстуке. На лице незнакомца застыло брезгливое выражение.
Увидев «спецов», он кивнул и сказал:
— Адвокат гражданина Рыкова, Кротовский.
В его руках появился белый прямоугольник визитки, и адвокат с тем же брезгливым выражением лица подтолкнул его в сторону спецотделовцев.
— Старший сотрудник Брянцев, — представился Егор. — Виктория Ежова.
— Мой подзащитный отказывается от всех показаний, который дал вчера, находясь в шоковом состоянии под давлением со стороны органов.
— Вы уверены, гражданин Рыков? — холодно спросил старший, глядя на подозреваемого.
Рыков кивнул с самой серьёзной миной, потом чуть усмехнулся.
— С вами говорить буду я, — вмешался адвокат. — Мы хотим ознакомиться с материалами дела. До этого, а, возможно, и после он не скажет ни слова.
Рыков снова кивнул и действительно ни разу не открыл рта, пока Егор пытался переубедить адвоката.
Через полчаса «спецам» пришлось ретироваться: Кротовский стоял на своём, Рыков молчал, а ознакомиться с материалами дела они и правда имели право. Вот только дело ещё не заведено.