Машина Эда, прорезая светом фар густые октябрьские сумерки, спокойно долетела до города. Мелькнул за окнами автовокзал. Чуть левее, вон за теми многоэтажками, дом Кобры. Вернее её дяди: Шпиль и сейчас ночует в своей старой квартире между поездками заграницу за редкими существами. А вот Кобра и Аспид давно в Москве. С Эдом они общаются редкими сообщениями по праздникам, будто и не было Змей, Полоза и общего прошлого. А может, как раз потому, что всё это было?.
Эд встряхнулся, прогоняя неуместные воспоминания. Так, судя по присланному Олькой адресу, ехать надо в другой район, на Комсомольский.
Мимо Железнодорожки, через центр, вдоль реки до промзоны. Теперь налево, прямо, прямо, прямо — вот и Комсомольский.
Эд остановил машину в «кармане» у автобусной остановки и позвонил Оле: наверняка же сидят и ждут, когда же брат даст о себе знать.
— Я на Комсомольском. Сейчас поеду проверить, что там с вашей Ярой. Если сам не разберусь, позвоню в ваш спецотдел.
— Спасибо! Спасибо, Эдька!
— Да не за что пока. Спать ложитесь.
— Рано ещё! — фыркнула Олька.
— А ты потом к нам заедешь? — робко поинтересовалась Аля.
— Если быстро разберусь, то заеду. А если задержусь, то нечего маму с папой будить.
— Но всё равно позвони, ладно?
— Мы будем ждать! Не уснём же, пока не узнаем, что там и как ты.
Эд пообещал сообщить, чем дело кончится, и отключился.
«Шевроле нива» медленно покатила вдоль узкой улицы Революции 1905 года. Высокие, удручающе однообразные заборы. Зловещие голые ветки, тянущиеся из-за этих самых заборов. Будь Эд впечатлительнее, обязательно проникся бы. А так заборы интересовали его только потому, что на них намалёваны номера домов.
Вот и одиннадцатый!
Свет в окнах не горит, но у соседей окошки светятся, так что версия с отключением электроэнергии отпадает.
Эд медленно покатил вдоль улицы и скоро обнаружил пустырь на месте пятнадцатого дома. Вот тут можно оставить машину.
Стоило выбраться из салона, как холодный ветер бросил в лицо ворох листьев. Эд отмахнулся от листвы, на всякий случай проверив её знаками, взял сумку, запер машину и вернулся к одиннадцатому дому.
Постучал в дверь у ворот. Тишина.
Знак поиска, тревожно мерцая, полетел сквозь ворота к маленькому домику, стоящему рядом с жилым домом.
Эд оглядел старый забор и хлипкую створку, прикидывая, что проще: высадить дверь или перелезть на ту сторону? Тщательный осмотр показал, что проще всего просунуть что-то в щель и поддеть хлипкий засов.
Он ещё раз постучался и прислушался. Ничего. Собаки во дворе, видимо, нет. Свет в доме не зажёгся. По двору, вроде как, никто не ходил.
Ладно, значит, незаконное проникновение.
Эд вынул из кармана бумажник, извлёк дисконтную карту спортивного магазина и с третьей попытки поддел засов.
Дверь распахнулась, впуская незваного гостя во двор. Дом, высокие кусты вокруг. Рядом, надо полагать, летняя кухня — маленький домик с белыми ставнями. Слева баня и сарай. Справа призраки грядок, пустая теплица и гараж.
Знак поиска снова полетел к маленькому домику, светясь ярко и ровно. Видимо, тварь до сих пор там.
Эд вытащил телефон и набрал номер местного спецотдела.
— Диспетчер Елена, слушаю вас.
— Говорит Эдуард Петров, группа Б-пять. Комсомольский проезд, дом одиннадцать. В подвале летника монстр. Вероятно, пострадали люди, в том числе ребёнок.
— Вызов принят. Пришлю группу, как только кто-нибудь освободится. Вы, извините, не из наших, да?
— Коллега из соседнего города. А сколько у вас в ночной смене?
— Вообще три группы, — пояснила диспетчер. — Но И-три гриппуют, П-четыре в пригороде: дикая стая объявилась. А Т-три тоже на вызове. Где-то через час кто-нибудь, наверное, приедет.
— Жду, — буркнул Эд и сунул телефон в карман.
Он-то думал, что семь групп в ночной — это мало. С другой стороны, город совсем мелкий, так что, наверное, тут обычно и трёх хватает.
Надо самому проверить. Скорее всего, он и сам справится.
Дверь летней кухни была приоткрыта. Видимо, Ярина оставила не запертой, когда пошла на разведку.
Вход в подвал зиял зловещей тёмной дырой почти посредине помещения.
Опознание результатов не дало: мол, там, внизу, кто-то есть, но вот кто именно, неясно. Как будто этого Эд и сам не знает.
Он вынул из сумки фонарь и осторожно заглянул вниз.
Сердце тут же замерло — и заколотилось часто-часто. У подножия приставной лестницы неподвижно лежала девочка. Вокруг головы ребёнка темнела лужа. Пятна виднелись и на нижней ступни. Видимо, девочка упала и ударилась головой.
Надо спуститься и проверить, жива ли она. Какой бы там ни был монстр, базовой защиты «спеца» должно хватить, чтоб сдержать первый удар. А у Эда защита усиленная, так что и на второй, и на третий хватит.
Продолжая рассуждать о защите, он взял фонарь в зубы, сунул в нагрудный карман куртки зажигалку и осторожно начал спускаться в подвал.
Он заставил себя остановиться на середине лестницы и достать зажигалку. Если люди спускаются в подвал и теряют сознание, то дело может быть вовсе не в монстре, а в углекислом газе.
Эд медленно опустил руку с зажигалкой, следя за огоньком. Горит. Значит, кислород внизу есть — хорошо.
Эд спрятал зажигалку и продолжил спуск. В самом низу снова вынул зажигалку, но пламя и на этот раз не погасло.
Он аккуратно спрыгнул на бетонный пол, стараясь не задеть Ярину — наверняка это она, кто ж ещё?
Снял перчатку, проверил пульс. Ох, кажется, сердце ещё бьётся. Живая!
Он хотел ощупать голову, чтобы понять, насколько серьёзна травма, но услышал шорох и топоток. Повернул голову: в пятне света мелькнула многоногая тень.
Какой большой подвал.
Какая быстрая тварь.
В тёмной глубине что-то мерцало. Эд попытался присмотреться и одновременно прислушаться.
Вот чёрт! Кажется, это паутина.
Слабо мерцающая паутина. Жуткое ощущение чужого присутствия. Мерзкий многоногий топот. Это паутинница.
Дробный жуткий топоток послышался совсем рядом, и Эд приготовился драться. У него и короткий кол есть. Вот бы ещё было время его достать.
Тварь кинулась на него сверху, а не снизу.
Краем глаза Эд уловил движение на уровне голове и инстинктивно отшатнулся, прикрывая глаза. Мерзкая тварь, раззявив уродливую зубастую пасть, метнулась в сторону, метя острыми лапами в лицо человека.
Щёку обожгло, Эд пошатнулся, нелепо взмахнул руками — и левую ладонь обожгло, будто он схватился за лезвие.
Эд чуть не застонал от отчаяния. Всё. Вляпался в паутину. Идиот!
Он выронил сумку, слабеющими руками еле вытащил телефон из кармана и тут же уронил его.
На экране высветился входящий звонок: Егор.
Эд принял звонок, хотел предупредить, но сумел только выдохнуть:
— Паути…
И мешком свалился, роняя телефон.
Накрывающая сознание темнота сказала голосом Полоза: «Минус пятьдесят баллов за тупость!»
Очнулся Эд в больничной палате.
Рядом с кроватью, обнявшись, сидели заплаканные сестрёнки. С другой стороны стоял мрачный Егор.
— Эд, Эдька, ты очнулся! Эд! — наперебой закричали близняшки, кидаясь к брату. — Ты как?
— Нормально, — хрипло прогудел Эд.
Во всём теле ощущалась непривычная слабость и слабо саднила поцарапанная паутинницей щека. А в остальном физически Эд и правда чувствовал себя нормально.
А вот эмоционально…
— Как Яра? — спросил он прежде, чем поднять глаза на старшего.
— С ней всё хорошо! — улыбнулась Олька. — Ты её спас! Её маму тоже! И дедушку! А они, оказывается, видящие, просто не верят во всё это, вот и Ярка думала, что они её психом считают. Но они все живы!
— Ты такой молодец, — тихонько добавила Аля. — Мы тебя очень любим!
Потом повернула голову к Егору и, отчаянно краснея, сказала:
— Не ругайте его, пожалуйста. Это мы Эда попросили.
— Я постараюсь сильно не ругаться, — отозвался старший абсолютно спокойным тоном.
Эд покосился на него: Егор не улыбался и не хмурился. Никаких эмоций. Может, ему и правда всё равно? Вдруг он больше никак не относится к тому, кто допустил такой громадный промах? Взял и вычеркнул идиота из списка группы, а на чужака чего сердиться?
Сердце мучительно сжалось: только не это. Он, Эд, хочет быть частью Б-пять.
— Девчонки, нам с Егором надо поговорить, — выдавил из себя Эд. — Да, а мама и папа в курсе?
— Да, — кивнули близняшки.
Оля добавила:
— Они пошли поесть. Мы сейчас за ними сходим. Пошли, Алька.
Аля безропотно последовала за сестрой, но на пороге обе они остановились и хором выдали:
— Эд хороший! — а потом унеслись в коридор.
Понадобилось собрать в кулак всю-всю силу воли, чтобы посмотреть Егору в глаза. Тот на первый взгляд казался обычным, сдержанный, строгий, слегка недовольный. Но стоило присмотреться, становилось ясно, что он еле сдерживается.
В глубинах подсознания усмехнулся Полоз: «Ты не только меня разочаровал. Какой молодец!»
— Прости… — начал Эд, но старший перебил его:
— Ты идиот. Какого чёрта ты полез туда один⁈
— Там девочка… Яра… — бестолково пробормотал Эд.
Велел себе заткнуться, медленно выдохнул и сказал:
— Я идиот, да. Я поступил… очень глупо я поступил. Ужасно. Но я прошу тебя: дай мне шанс.
Егор молча сверлил коллегу взглядом. Долго-долго.
Потом сквозь зубы спросил:
— Ты хоть что-то понял?
Эд удивлённо моргнул. Еле сдержал рвущееся наружу «Что я идиот» и задумался.
Что он понял? Что никогда нельзя лезть туда, где опасно, одному. Что личные страхи могут угробить. И не только его, а всю команду. Откуда Егору знать, не ринется ли Эд в другой раз спасать какую-нибудь девчушку, наплевав на приказ или оставив без прикрытия Макса, Аза или Вику?
Он понял, что нельзя быть самоуверенным. Что нельзя подводить тех, кто на тебя полагается.
«А разве я тебе этого не говорил?»
Понял, что меньше всего на свете он хочет остаться без Б-пять.