— Привет, — я еле сдержался, чтобы не расцеловать психологиню. По-братски, конечно. Наверное…
Уловив на себе взгляд Горохова, просто пожал ей руку. Трепетно, будто она была хрустальная и я боялся ее раздавить.
Ко мне уже спешил сам Горохов.
— Давай лапу, Курсант! — он протянул мне широкую ладонь, но в последний момент отдернул ее, будто опомнившись, и сграбастал меня в объятия.
Сдавил, похлопывая по спине:
— Как же я рад тебя видеть!
— Я тоже, Никита Егорович, — прохрипел я, дышать было тяжеловато. — Только почему вы меня не предупредили о своих планах? Как снег на голову запрос свалился в школу милиции.
— А я знал, что ты согласишься. Уговаривать не привык. Если бы отказался, это был бы не ты. Тем более, отдел наш экспериментальный. А это значит, типа временного. Нам месяц дали оправдать создание такого вот нестандартного подразделения. Возможно, посмотрят на нашу работу да и распустят нас.
— Лукавите, Никита Егорович, если бы вы не были уверены в своем предприятии, то ни за что бы не взялись его продвигать.
— Посмотрим, как пойдет, — подмигнул Горохов, — там видно будет. С криминалистом ты уже познакомился. — Следователь кивнул на Каткова, который меня сюда и привез. — Ты не смотри, что Алексей неуклюж и на тюленя похож, только что без ласт. Голова у него, будь здоров, варит. У него даже прозвище было на прошлой работе — Мозг.
— Вообще-то, Никита Егорович, — фыркнул эксперт. — Я все слышу.
— Я знаю, Леша, потому правду и говорю. Как тебя с таким весом в милицию взяли? Бегай, что ли, по утрам.
— Бегать я не могу, у меня подагра, а устраивался я в милицию пятнадцать лет назад.
— И до сих пор в капитанах ходишь, — Горохов повернулся ко мне и продолжил, будто Каткова не было рядом. — Представляешь, Андрей. С его светлой головушкой минимум начальником отделения можно работать. А то и нач отделом. А он простой эксперт. Но ничего, мне в группе начальники не нужны, а рабочие лошадки не помешают.
— Вот поэтому я и не рвусь в руководители, — Алексей вновь наполнил о себе. — Я люблю ручками в следах ковыряться, а не статистику из пальца высасывать, отчеты подбивать и штабистов докладными кормить. Сколько им ни пиши — все мало.
— Молодец, Алеша, — улыбнулся Горохов. — А бегать все-таки начни. Несмотря на свой геморрой.
— Простите, но у меня не геморрой, а подагра.
— Тем более, был бы геморрой, я бы еще понял. А тут болезнь королей, алкашей и ленивых. Ты же знаешь, как я тебя ценю, Алеша. Хочу, чтобы ты был здоров. Нам много где мотаться придется, а ты больной весь. Не подведи.
Мне даже жалко стало Каткова, но, приглядевшись, я понял, что он ничуть не обижается. Видно, такое общение у них с Гороховым считается обычным. Даже Света не поморщилась от их перепалки, значит, все нормально, так и должно быть. И я привыкну, как Никита Егорович подкалывает Каткова.
— Вот выписка из приказа о твоем прикреплении в наш отдел в качестве практиканта, — Горохов протянул мне бумажку с гербовой печатью и угловым штампом. — Отдашь ее коменданту общежития для получения комнаты. А вот приказ о закреплении за тобой табельного оружия на постоянное ношение. В дежурке можешь ПМ получить.
— Но я же практикант, мне разве пистолет положен?
— Прежде всего, ты аттестованный сотрудник милиции. Рядовой. Так что не заморачивайся. Тем более, что я договорился под свою ответственность.
— А где остальные сотрудники? — спросил я.
— Какие остальные? — следователь вскинул на меня бровь.
— Ну, вы сказали, что у нас отдел, а тут всего четыре человека, и то вместе со мной.
— А тебе сколько, Петров, надо? Думаешь, вчетвером не справимся? Ты за оперативника, я — следователь и руководитель группы, Светлана Валерьевна — специалист по допросам и прикладной-психологии, даже эксперт свой есть. Причем большой. Судмед если понадобится — из местных толкового привлекать будем. И остальных тоже по мере надобности. Полномочия у нас, как у проверяющих из Главка СССР. Кто тебе еще нужен? Собака? Или инспектор тылового обеспечения, чтобы служебный быт наш устраивал?
— Да, вроде, никто не нужен, — не стал я напирать. — Справимся.
— То-то же.
— Просто наше подразделение отделом зовется. А отдел, насколько я знаю, это минимум семь человек должно быть. И то, если в составе управления, а если в РОВД, то все девять набрать надо. Плюс — должность зама в отделе должна быть. А то и двух сразу, исходя из численности личного состава.
Горохов озадаченно почесал лысеющую макушку, не ожидал от меня таких познаний в области штатного расписания:
— Этому вас, что? В средке учат?
— Да нет, просто со мной кадровик в одном взводе, — слукавил я. — Вольнонаемным работал, а сейчас, как я, поступил. У него вот и нахватался.
— А-а… Я было уже поверил в систему нашего средне-специального образования, — облегченно выдохнул Горохов. — Ясно… Мы, Петров, подразделение уникальное и на особом счету. В таких случаях, как у нас, три калеки — уже отдел. Подчиняемся мы напрямую начальнику Главного управления уголовного розыска СССР товарищу Волкову. От него же получаем задания. Но дислоцируемся в здании ГУВД Мосгорисполкома на этаже МУРа. Потому как в ГУУР на улице Житной нам места не нашлось. А тут с кабинетами попроще, вроде. Я одно помещение попросил. Большего нам и не надо.
Неожиданно распахнулась дверь, и к нам заглянул мужичок в полковничьих погонах с пронырливым хитрым лицом и колючим взглядом. Оглядел нас, протянул руку с тетрадкой и, поморщившись, капнул ядом:
— Товарищи, я попрошу вас расписаться в журнале инструктажа по пожарной безопасности. О мерах тушения рассказывать не буду. Все люди взрослые и надеюсь, вы ненадолго наш кабинет заняли. Я, конечно, не берусь осуждать решение руководства ГУУР, но все эти игры в экспериментальный отдел ужимают настоящих сыскарей в вопросах их комфортного размещения. Причем нам было приказано отдать вам лучший кабинет. Хотя вы ни одного дела еще не раскрыли.
— Не беспокойтесь, — улыбнулся Горохов. — Привыкнете. Мы здесь надолго.
Полкан покачал головой:
— Ну-ну… Наверху не дураки сидят. Скоро поймут бесполезность вашего присутствия в МУРе.
— Закройте дверь, товарищ Полкин. Мы работаем, а вы мешаете.
— Вижу я, как вы работаете, — прищурился проныра. — Особенно парень с девицей. Что они вообще делают в вашей хваленой группе, товарищ Горохов? Не слишком ли они молоды и легкомысленно одеты? — последнее относилось к короткой юбке Светланы. — Еще и эксперта у нас лучшего увели. Эх ты, Алексей. Поддался на авантюру…
Он хотел еще что-то ляпнуть, но не успел.
— Дверь закрой, сказал! — рявкнул Горохов так, что даже Света вздрогнула, а Катков ойкнул и часто заморгал.
Полкана как ветром сдуло. Даже подписи за пожарный инструктаж забыл собрать. Шмыгнул из кабинета, хлопнув дверью. Решил больше не искушать судьбу.
— Кто это был? — удивился я.
— Не обращайте внимание, товарищи. Один из замов Петровки. Но это нормально, когда у нас есть недоброжелатели. На первопроходцев всегда косо смотрели. Одного сожгли даже живьем.
— Как — сожгли? — Катков прислонил руку к сердцу. — Кого?
— Известно кого, Джордано Бруно. За то, что сказал, что земля круглая.
— Фух… А я-то подумал… А это итальянец эпохи Возрождения.
— Какой еще итальянец? — поморщился Горохов. — я про него из фильма “Тот самый Мюнхгаузен” узнал. Пару недель назад премьера была по Первому. С Янковским. Образованней надо быть, товарищ Катков. Знать советскую фильмографию.
— Да я как-то книги больше люблю читать, — виновато пожал плечами эксперт.
— Какие книги? — заинтересовался Горохов.
— Энциклопедии, в основном, а из художественных — фантастику обожаю. Беляева, например, “Человек-амфибия” — моя любимая книга.
— Нравится она тебе, Леша, потому что Ихтиандр этот не такой, как все. Человек он недоделанный. И ты из общей массы выделяешься, как парень тот с жабрами. Вот и близок тебе герой. Баловство это все — твоя фантастика. Детективы лучше штудируй, а ещё лучше классику. Хотя нет. Чтобы классику читать, нужно быть на весь мир озлобленным. А это не про тебя. Добрый ты слишком. Достоевский и Толстой — сплошные убийства. Вот Пришвин для тебя был бы самое то. Пошел в лес, ежика встретил. И вся жизнь в этом ежике. Хорошо…
Лицо у Горохова было такое серьезное, будто и впрямь сейчас выдаст список литературы, а через пару месяцев примется проверять.
— Про ежика не знаю. Но хомяк у меня жил. Даже два, — пробормотал Катков, воздев к потолку глаза, будто вспоминая с теплотой питомцев.
— Отставить хомяков! Теперь по делу… — Горохов повернулся ко мне. — Так, Андрюха, дуй в общагу. Адрес простой, как кирзач солдатский. Легко запомнить: Новоподмосковный переулок, дом 1. Это новое общежитие отгрохали, аж на шестнадцать этажей, при академии МВД СССР. В этом году только сдали. Там комнату тебе выбил. Сядешь на метро и доедешь до…
— Знаю, — перебил я. — До Войковской.
— Ух ты, — Горохов раскрыл рот. — А ты откуда в Москве ориентируешься? Бывал здесь?
Я прокрутил в памяти жизнь реципиента и понял, что тот ни разу в жизни не покидал родную область. Не скажу же я Горохову, что ночевал в этой общаге в нулевых, каждый раз, когда меня отправляли на курсы повышения квалификации в Академию управления МВД России. Я даже в резерве на начальника отдела стоял, но из-за своего скверного (в том времени) характера и непреодолимой тяге к “земле” портфельная карьера у меня так и не сложилась.
— У нас преподаватель по административке из этой самой академии перевелся, — выкрутился я. — Все уши нам на лекциях прожужжал о Москве и том, как же здесь прекрасно живется. После его рассказов мне кажется, что я сам теперь из Москвы.
— Понятно, значит, не заблудишься. На метро кататься умеешь? Или, может, тебя все-таки на машине добросить?
— Нет, разберусь как-нибудь. Тем более, вещей немного. Сумка одна.
— Тогда давай устраивайся и завтра с утра сюда к девяти часам на планерку. Нам уже дело одно поручили. Глухое и скверное, как джунгли Амазонки. Сами понимаете, других бы нам и не выдали, какой же тогда эксперимент. М-да. Нужно все подробненько обсудить и наметить план действий. Билеты по требованию я уже взял на нас четверых. Послезавтра в Хакасию летим.