— Это не совсем девушка, это Фрейд в юбке. В корень зрит и на чистую воду эго выводит.
Никита Егорович смотрел уже победоносно, теперь, мол, точно убедил, но красноярец почему-то помалкивал.
— Кто-кто в юбке? — наконец, решил он переспросить.
В советское время были репрессированы три направления современной науки: генетика, кибернетика и психоанализ. За то, что якобы противоречили марксизму. Но если первые две в это время уже все-таки были мало-мальски реабилитированы, то психоанализ еще долго будет оставаться под запретом.
Горохов, разочаровавшись в образованности и прогрессивности молодого, в ответ лишь поморщился и махнул рукой.
— Забудь. Короче, спец она умелый и ключики к самой пропащей душонке подбирать умеет. А то, что она одна будет — это не страшно. Мы Лебедкина к батарее пристегнем. Двумя наручниками сразу, если так переживаешь. На каждую руку по браслету. Распнем как Христа на кресте. Только между батарей отопления. А радиаторы здесь дюжие. Чугунные.
— Ну, не знаю, — молодое веснушчатое лицо Коновалова выражало неуверенность.
— Да не ссы ты так, — вполголоса добавил Горохов, панибратски похлопав его по плечу. — Все нормально будет. Самое худшее, что может случиться — это Лебедкин ничего не скажет. А это у нас и так уже есть, не правда ли?
— Ну ладно, — вздохнул Коновалов. — Только из уважения к вашим заслугам.
— А ты мои заслуги знаешь? — теперь уже удивился Горохов.
— А как же, — кивнул тот. — Вы разве не знали, что Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности в юридические вузы на кафедры криминалистики спустил новый дидактический материал, созданный на основе тактики расследования дела о Новоульяновском душителе? Так что ваши подвиги теперь студенты изучают.
— Ого, — Горохов аж присвистнул. — Ну вообще-то основная заслуга в поимке маньяка принадлежит не мне, а моему помощнику, Андрею Григорьевичу. — Горохов покосился на меня.
— Нет там помощника. Только ваша фамилия в методологии упоминается.
— Ладно, — Никита Егорович повернулся ко мне и хитро так улыбнулся. — Ты же, Андрей Григорьевич, не в обиде? У нас в системе всегда так. Кто выше чином, тот и подвиг совершил. Не зря у…, — Горохов многозначительно ткнул пальцем в небо, воздев глаза, — медалей и наград на целую роту хватит. Одних героев Советского союза на груди носит больше, чем их во всем Новоульяновске. Я вот думаю, если бы у Гагарина был начальник, то тоже бы звезду отхватил, сидя в кабинете. Так… Я пошел за Светой, а ты давай, коллега, подозреваемого готовь, к батарее пока пристегивай. Петров тебе в помощь.
Разговаривала Света с Лебедкиным около часа. Мы стояли под дверью в коридоре, как студенты на экзамене. Горохов попыхивал сигаретой. Красноярец мерил коридор широкими шагами, а я пялился через окно во внутренний дворик УВД. На расчерченном асфальте проходило построение роты ППС. Выделялся среди них молоденький лейтенант. Скорее всего, командир взвода. Выправка как у стойкого оловянного солдатика. На лице кураж и рвение к службе. Весь бравый такой. Напомнил мне летёха меня самого в молодости. В той жизни… Когда еще пороху не нюхал и смотрел на мир, думая, что смогу изменить его. Хорошее было время. И люди хорошие… Да и здесь не хуже. А может, даже в некотором роде лучше. Не чувствую себя я здесь чужим и одиноким.
Но меня всегда мучил вопрос — один я такой на белом свете или есть кто-то еще подобный? Мог кто-то еще перенестись из моего времени в прошлое? Вряд ли. Если бы это были случаи “серийные”, то кто-нибудь бы давно бы спалился, и контора бы давно за нами охотилась. Это же наиценнейший для них источник информации. Где, когда и что случится. Например, можно узнать, когда коммунизм случится, наконец, на всем земном шаре, и как это ускорить. Да много бы чего через попаданцев можно было бы поменять. Только мне ничего менять не хочется. Я в этом плане консервативен. Но и по течению плыть не привык. Поднимусь немного по карьерной лестнице и, чем черт не шутит, может, устрою реформу МВД или что похлеще… А может, что скорее всего, просто убийц и маньяков буду ловить в свое удовольствие. Говорят, горбатого могила исправит, но меня не исправила.
Неожиданно дверь распахнулась, прервав мои размышления. Вышла Света. Она была строга и сосредоточена. В руках держала листочек серой бумаги, на котором простым карандашом были выведены в столбик фамилии.
— Вот, — устало протянула она бумажку. — Я все записала. Это те, кто напал на мальчиков.
Коновалов выхватил листок первым, пробежался по нему, и глаза его полезли на лоб:
— Никому не рассказывайте об этом списке, — он сложил писульку в несколько раз и тщательно запихал во внутренний карман пиджака.
— А что такое? — удивился Горохов.
— Вы видели фамилии? — таращился на него молодой.
— Да, и что. Обычные фамилии, — пожал плечами следователь. — Мне они ничего не говорят.
— А мне очень даже говорят. Я срочно звоню в Красноярск. Пусть пришлют нам еще людей. Боюсь, что местные будут играть против нас…
— Погоди, — зашипел Горохов, озираясь по сторонам. — Что ты ребусами излагаешь? Скажи мне, что за птицы это такие.
Я с удивлением смотрел на все это. Кажется, сейчас обстоятельства дела сумеют меня удивить — хотя, честно говоря, сам считал, что искренне удивляться уже разучился, всякого повидал.
Коновалов подошел к Горохову и стал шептать на ухо. С каждым словом Никита Егорович становился все мрачнее. После того, как Коновалов закончил и отошел в сторону, Горохов нахмурился и проговорил:
— Надо изолировать Лебедкина. Срочно. Чтобы ни одна душа из местных с ним не смогла поговорить. Никто не должен догадаться, что мы уже все знаем. Петров, проконтролируй этот вопрос…
ОМОН и спецназ еще только зарождались. Новые подразделения создали в преддверии олимпиады, которая должна была начаться в Москве уже этим летом. А пока приходилось обходиться силами инспекторов уголовного розыска даже при крупномасштабных задержаниях.
Впрочем, такие задержания в СССР были редкостью. Но наш Хакасский случай выходил особый. Как оказалось, в Светином списке были далеко не последние люди области: начальник областного ГАИ майор милиции Лепшеев, заместитель председателя облисполкома товарищ Пономарев и заместитель прокурора города Абакана Ушанов. Персонажи все известные, нетрудно было догадаться, что связывала их, скорее всего, не просто дружба.
На задержание прибыла целая делегация: еще десяток оперов из Краевого главка, сам прокурор края “с санкциями нужными под подмышкой” и парочка людей в серых конторских костюмах. По-тихому прилетели. Специальный рейс даже для них сделали, небольшой самолет ЯК-40 “Аэрофлот” отрядил.
Главного гаишника области взяли прямо на работе, в кабинете. Он сначала даже не поверил, что пришли его арестовывать. Когда завалились к нему гурьбой незнакомые морды с милицейскими ксивами, он просто подумал, что прибыли коллеги по служебному вопросу, и хотел их приструнить, чтоб аккуратнее в дверь-то стучались. Настолько чувствовал себя безнаказанным.
Лишь когда ему заломали руки мордой об стол, понял, что дело пахнет скверным керосином, и попытался откупится. Подсказал, что в сейфе лежит энная сумма денег. Но деньги его не спасли, а в сейфе мы нашли еще кое-что интересное. Кучу маленьких карточек, напоминающих визитки времен девяностых. Только вместо факса и прочих емейлов рукописная многообещающая фраза: “Прошу оказать содействие”. Рядом подпись Лепшеева с расшифровкой и печать областного ГАИ.
Ушлый майор продавал эти карточки направо и налево по немаленькой цене. Достаточно было автолюбителю предъявить сотруднику ГАИ такую карточку в случае нарушения и остановки, и большинство из инспекторов сразу ретировались. Не все конечно, были и принципиальные, но таких при власти Лепшеева очень простыми способами становилось все меньше и меньше. Неугодны ему были те, кто его царские писульки ни во что не ставит. Но теперь бизнес его накрылся. Да еще и за убийство подтянули.
Заместителя прокурора выловили на даче. Он оказался не таким тупым, как гаишник, и сразу сообразил, что надо делать ноги. Выпустил на нас двух псин с мордами ротвейлеров и с телами кабанов-переростков. Жалко было собачек, но пришлось пристрелить, чтобы нас не сожрали.
А прокурорский поджарый оказался, не то что гаишник с пузом-арбузом, и, перемахнув через забор, задал стрекача в близлежащий лесок. Но тропки там уже перекрыты были. И взяли его — мордой об лесной ручей. При обыске на даче обнаружили нехилую сумму денег. Пачки странные, закопченые. В подполе прятал. Стали “пытать” слугу закона, откуда такая сумма у него в закромах образовалась. Оказалось все просто. Самолет-транспортник, что деньги и прочее барахло перевозил два года назад, потерпел крушение под Абаканом. “Ил-76”, бортовой номер 76804, летел по маршруту Москва — Абакан — Петропавловск-Камчатский. На борту самолета находился экипаж численностью в десять человек, тринадцать пассажиров (число изначально несчастливое) и больше тридцати тонн продовольствия. В эти времена в труднодоступные районы продукты и другие важные для выживания вещи возили военные..
Вылетев из военного аэродрома под Москвой, что в провинциальном городке Раменское, прожорливый Ил-76 приземлился в Абакане, чтобы дозаправиться горючим. Это его и погубило. Взлетел он как-то неудачно. В воздух поднялся и вроде ушел по маршруту, но спустя непродолжительное время вдруг пропал с радаров.
На поиски транспортника отправили дежурную вертушку Ми-8. Километрах в двадцати от Абакана, в районе залива Тубы, обнаружили самолет. Вернее, его обломки, что горели от переполненных топливных баков адским пламенем.
Оказалось, что Ил-76 умудрился уткнуться носом в гору. То ли пилот не рассчитал, то ли неисправность какая была. Правды так и не узнали. Но самое страшное, что люди все погибли.
Заместитель прокурора товарищ Ушанов тоже работал на месте трагедии в составе оперативно-следственной группы. И вот какая незадача. Денежные средства, что перевозил самолет для расчета вахтовиков, все сгорели. То есть, так отрапортовал Ушанов вышестоящему руководству. Но потом коллеги его стали замечать, что доблестный зампрокурора вдруг зажил на широкую ногу, объясняя это накоплениями родителей. Ему даже поверили. Ведь всем известно, что лучший подарок от родителей — это книжка. Сберегательная книжка.