Предстоял 15-суточный переход в тропические моря. При автономии средних лодок в трое суток этот переход не такая уж простая задача. Старшим перехода был назначен начальник штаба бригады капитан 1-го ранга Гришелев. Он пойдет на головной лодке С-236. Остальные лодки и плавбаза «Аяхта» прибудут в Индонезию вслед за нами приблизительно через неделю.
В последний день перед выходом в море оба экипажа свозили на какие-то флотские склады, где каждый получил комплект гражданской одежды: шляпу, плащ, пару рубашек, галстук, пиджак, брюки и полуботинки. Причем одевали всех по категориям, то есть качество «гражданки» снижалось по степени подчиненности: например, если командир получал велюровую шляпу, то матрос — фетровую. Мы, конечно, над этим вдоволь насмеялись.
Наконец оба экипажа были построены на пирсе перед своими кораблями, уже приготовленными «к бою и походу». Провожать нас прибыл командующий флотом адмирал Фокин. Он приветливо поздоровался и обошел строй, внимательно вглядываясь в наши лица. Совсем как Черчилль в кинохронике впемен Ялтинской кпнгЬрпрнттии гг пи пйлпгтр советского почетного караула. Неожиданно адмирал остановился передо мной. Я, как положено, представился ему. «Ну, вот вы, капитан-лейтетант, знаете, куда идете?» — задал он вопрос. «Так точно, товарищ адмирал. В Республику Индонезия!» — четко ответил я. «А зачем идете?» — «Передавать технику, товарищ адмирал», — ответил я, поедая адмирала глазами. «Правильно, молодец», — похвалил он. Попрощались — и бегом на корабли. — Стоявший на пирсе командир эскадры подводных лодок контр-адмирал Медведев казался грустным. Пробегая мимо, я отчетливо услышал его шепот: «только бы все вернулись!» «Ничего себе напутствие», — подумал я.
— Как вас встретили в Индонезии?
— Мы пришли на остров Ява, в главную базу индонезийского флота Сурабайя; и увидели на причале высокую крупную фигуру в штатском, которая значительно выделялась среди низкорослых индонезийцев. Это был вице-адмирал Чернобай — главный военный специалист Советского Союза в Индонезии. Ему подчинены все без исключения военные силы СССР в этой стране. Моряки, летчики, танкисты, ракетчики, саперы и т. д. Оказывается, нашего брата, советского военного, здесь довольно много.
Мы выстроились на носовой надстройке: офицеры в кремовых фортах и рубашках тропической формы, на головах фуражки в ослепительно белых чехлах, матросы в довольно комичных синих, тоже «тропических» шортах и куртках, в кремовых шляпах-панамах (перекрашенных из зеленых армейских, на них даже армейские пуговки остались), все обуты в тропические же сандалии.
Сходня подана. Старший группы — капитан 1-го ранга Гришелев докладывает адмиралу о благополучном переходе двух лодок из Владивостока в Сурабайю. Вице-адмирал, едва пожав руку Гришелеву и командирам, поприветствовав экипажи, резко выражает неудовольствие по поводу «парада».
— Немедленно переодеться в штатское. Завтра получите форму! Советские флаги спустить и поднять индонезийские! Индонезийцев на борт не пускать!
Между тем стали сказываться «прелести» тропиков. Жара и влажность, которые на переходе не особенно замечались, теперь стали непереносимы. Особенно мучительно внутри лодки — никаких кондиционеров тогда еще не было. Не помогали и различного рода напитки со льдом, вкусное пиво, завезенное сюда еще голландцами. Пот со всех лил градом. Поэтому мы с удовольствием выполнили приказ начальства и быстро переоделись в штатское. Щеголяли без головных уборов, в рубашках с закатанными рукавами. Смешно выглядели вооруженные «Калашниковыми» вахтенные у трапов — матросы в штатском. Дежурный по кораблю офицер надел нарукавную повязку на голую руку, а пистолет Макарова выглядел очень живописно на гражданских брюках, особенно на шортах. Во всем этом было что-то опереточно-бандитское.
Приказание сменить наш славный военно-морской флаг на чужой бело-красный звучало непонятно и как-то даже обидно. Вызывала недоумение и команда — не пускать на корабль «индонезийцев» Но… мы люди военные, нам удивляться не положено.
— Сегодня только историк-специалист знает, что собой представляла Индонезия в начале шестидесятых годов… Отношения СССР с этой экзотической страной — одно из белых пятен нашей внешней политики, всегда прикрывавшей истинные цели Политбюро готовым клише: «братская помощь дружественному народу» с вариацией — «дружественная помощь братской стране». Ничего больше знать нам не полагалось.
— Да, действительно. Вот и мы во всем разобрались на месте…
Неожиданно в Сурабайю прибыл сам президент Сукарно. Во время его публичного выступления перед народом на улицах стояли танки, бронетранспортеры, было полно вооруженных солдат. По радио и в газетах замелькали сообщения о претензиях Индонезии к Нидерландам. Оказывается, принадлежавший до голландской колонизации Индонезии остров Новая Гвинея, вернее, половина этого острова (индонезийское название Ирианбарат или просто Ириан) была еще занята Голландией. Другая половина принадлежала Австралии — к ней Индонезия почему-то претензий не имела. Строго говоря, Индонезия сама когда-то колонизировала этот остров, где жили папуасы. Помните фильм о Миклухо-Маклае? Он изучал их жизнь, попутно он, конечно, занимался подыскиванием баз для Российского флота* но это детали… Теперь Индонезия хотела эту половину острова вернуть. В городе были закрыты рестораны и дансинги. По радио звучали только военные марши.
В свободное время, освоившись и обнаглев, мы позволяли себе бродить по Сурабайе, используя для передвижения велорикш (водителей трехколесных велосипедов-колясок), пользоваться которыми нам «политрабочие» не рекомендовали. Считалось, что если тебя везет человек, используя для кручения педалей свою мускулатуру, это, по меньшей мере, безнравственно. Впрочем, в случае, если ты куда-то опаздывал, можно было «проголосовать» любому проносящемуся мимо военному «джипу» (автомобили в этой стране скорости менее 90 км/ч, невзирая на кривизну, узость и загруженность велосипедистами и пешеходами улиц, не признают).
От комбрига поступила команда готовить к походу лодку. Мы опять головные! Время на приготовление — меньше часа. Экипаж наш бегом бросился на корабль. Вскоре прибыл командир, шифровальщик со своим «колдовским» чемоданчиком и четверо индонезийцев. Я доложил о готовности лодки и о неполном запасе топлива. Командир представил гостей: майор, учившийся у нас во Владивостоке, отлично говорит по-русски; лейтенант-штурман, выпускник индонезийского военно-морского училища этого года, говорит по-английски; старшина(сержант) — радиотелеграфист и матрос-сигнальщик.
«Пойдут с нами», — говорит командир. Кивая на «шифра», поясняет, что у того пакет с «Боевым распоряжением», вскрывать который будем втроем (он, я и замполит) после такого-то часа уже в море. Заняли с командиром свои места на мостике. В голову приходит, что этот поход в моей жизни может стать самым боевым.
Наконец вышли в море. Командир бросает: «Объявляй готовность два и ко мне вместе с замом в каюту!» В каюте смотрим на часы, и, выжидая точно указанное на конверте с тремя сургучными печатями время, вскрываем пакет. Командир бегло читает текст, а затем медленно читает его нам. Привожу смысл «Боевого распоряжения» по памяти, но за точность его основной мысли ручаюсь: «Командиру подводной лодки С-236. В ближайшие дни ожидается начало боевых действий Индонезии по освобождению от голландского владычества территории Западного Ириана (Новая Гвинея).
Подводной лодке С-236 надлежит в кратчайший срок в надводном положении перейти в Молуккский пролив. В порту Битунг (остров Сулавеси) пополнить запасы топлива. После пополнения запасов скрытно перейти в район боевого патрулирования с координатами ш-… д-…; ш-… д-…; ш-… д-…. Время занятия района донести. С 06.00 15 августа в указанном районе начать неограниченную подводную войну; уничтожать боевые корабли и суда, следующие через район под любым флагом. Цель боевых действий: воспрепятствовать эвакуации оборудования из портов и с территории Западного Ириана. Главнокомандующий ВМС С. Горшков». Дата.
Вот это да… Мы переглянулись… Русский вариант повести японского подводника «Топи их всех» (мы в училище любили ее листать). Конечно, морально мы к этому были почти готовы. Но до вскрытия пакета все приготовления к войне воспринимались как-то не совсем реально. Теперь все стало на свои места. Мы поняли, зачем мы здесь. Командир отдал все необходимые приказания штурману и механику, затем начал обходить корабль, беседуя и разъясняя экипажу предстоящую задачу. Я отправился на мостик, по пути заглянул к замполиту. Володя что-то просматривал и прятал в сейф.
— Что это за документы? — спросил я у него.
— Посмотри сам.
Передо мной были самые настоящие заграничные паспорта на весь экипаж. А в них аккуратно записано, что все мы являемся «советскими техническими специалистами, работающими в Индонезии добровольно». Вот мы уже и «добровольцы», подумал я и спросил:
— Когда и где получил ?
— В политотделе перед отходом. Сказали, на случай попадания в плен. До этого момента велели на руки не выдавать, вот я их и прячу, — ответил Володя.
Я только хмыкнул и полез наверх…
Шли опять незнакомым маршрутом: через Яванское море, море Флорес и море Банда. Виктор Иванов, наш штурман, вел лодку по маршруту особенно аккуратно: район был для нас абсолютно нов. Ночью море за кормой буквально «горело»: фосфоресцировал потревоженный планктон. Попробуй соблюсти тут скрытность.
На третий день перехода по правому борту в сумерках обнаружили силуэт подводной лодки. Тщательно пытались обменяться с нею опознавательными и позывными сигналами. Не помог и индонезийский сигнальщик. Лодка «молчала», часа три следовала параллельным курсом, не сближаясь, милях в десяти, затем отстала или погрузилась. Мы знали, что у голландцев в этом районе есть довольно значительные силы: несколько лодок и эсминцев, крейсер и даже небольшой авианосец. Наступившую ночь я, смененный командиром, отдыхал беспокойно: ворочаясь на койке, д