Второй и третий номера «Великоруса», распространяемые в столице в сентябре и октябре, требовали «безусловного освобождения Польши» и созыва Учредительного собрания, которое должно было разработать и ввести конституцию, предоставляющую демократические права и свободы всем гражданам. Автор «Великоруса» предсказывал неизбежность народного восстания летом 1863 г., если «образованные классы» не заставят власть устранить причины недовольства.
В сентябре – октябре 1861 г. в Петербурге, Москве, Казани и Киеве произошли студенческие волнения, связанные как с бурно обсуждавшимся в либеральных кругах проектом нового университетского устава, так и с недовольством студентами отсутствием политических преобразований. Правительство, пытаясь подавить студенческие волнения, отменило студенческое самоуправление и льготы для бедных. Эти меры вызвали массовые студенческие беспорядки, сопровождавшиеся погромами и поджогами. В Москве агенты полиции распустили слух, что «господа студенты» бунтуют, требуя восстановить крепостное право. Эта провокация привела 12 октября к избиению студенческой демонстрации «охотнорядцами» при поддержке полиции и казаков. После студенческих беспорядков петербургский военный генерал-губернатор П. Н. Игнатьев был заменен А. А. Суворовым.
В конце октября систематическое наружное наблюдение с помощью извозчиков было установлено за Н. Г. Чернышевским. Стационарное наблюдение за квартирой писателя осуществлялось из комнаты, специально снятой в доме напротив. С 17 ноября агентурные сообщения о том, что делал «объект», кто у него бывал, куда он выезжал, с кем встречался и т. п., поступали в Третье отделение почти ежедневно.
Вероятно, совокупность всех этих событий привела к усилению охраны Александра II. В конце 1861 г. по высочайшему повелению было собрано Особое совещание для выработки плана мер охраны императорской фамилии и по Главному караулу Зимнего дворца. В совещании приняли участие военный министр Д. А. Милютин, шеф жандармов В. А. Долгоруков, петербургский военный губернатор А. А. Суворов, временно исполняющий должность командующего Гвардейским корпусом великий князь Николай Николаевич (старший) и начальник штаба Гвардейского корпуса. Восьмого декабря 1861 г. по докладу министра Императорского двора В. Ф. Адлерберга специально для охраны Зимнего дворца была учреждена инструкция для особой Команды городовых стражей.
Команде поручалось осуществлять охрану всех восьми подъездов дворца: Его Величества, Ее Величества, наследника, Государственного совета, Комитета министров, Иорданского, Министерского и Комендантского. Личный состав команды определили в тридцать человек: три смены на каждый подъезд и шесть человек в резерве. Подбором кадров руководил лично военный генерал-губернатор Санкт-Петербурга. Команду сформировали из лучших городовых (фельдфебелей и унтер-офицеров) и околоточных надзирателей, а также отставных гвардейских унтер-офицеров. Всем им полагалось носить форму надзирателей петербургской полиции; жалованье составляло 411 рублей в год из сумм Министерства Императорского двора. Первоначально по вопросам службы Команда городовых стражей подчинялась приставу 1-й Адмиралтейской части. Кадровые вопросы решались петербургским обер-полицмейстером.
Произошли очередные изменения и в руководстве политической полиции. Четырнадцатого декабря на место П. А. Шувалова заступил А. Л. Потапов. Примечательно, что о деятельности Шувалова в 1862 г. не имеется практически никаких сведений. Это (учитывая его дальнейшую карьеру) позволяет сделать достаточно аргументированное предположение, что в это время он исполнял личные секретные поручения Александра II. Под руководством Потапова Третье отделение активизировало работу против Герцена, Чернышевского и внутренней российской оппозиции.
В конце 1861 г. по инициативе братьев Н. А. и А. А. Серно-Соловьевичей, А. А. Слепцова, Н. Н. Обручева, В. С. Курочкина и др. разрозненные группы разночинцев приступили к созданию единой организации. Идейными вдохновителями оппозиции являлись Герцен, Огарев и Чернышевский.
Тогда же в Царстве Польском по инициативе поручика В. Т. Каплинского и подпоручика А. А. Потебни формируется нелегальная военная организация Комитет русских офицеров (в основном поляков на русской службе) в Польше (КРОП); отделения комитета были также в части западных губерний России. Комитет представлял собой федерацию бригадных, полковых и батальонных кружков 1-й армии.
Некоторые историки считают, что стремление оппозиционеров к объединению было вызвано исключительно объективными причинами во внутренней жизни страны. Но есть и другая точка зрения: что процесс создания антиправительственного подполья в Российской империи был следствием внешнего воздействия масонских сил, ставленниками которых являлись Герцен и Чернышевский. Чернышевского даже называют главой «ордена русской интеллигенции» (или «ордена русских иллюминатов»). По нашему мнению, истину следует искать посередине. Плюс – воздействие извне. С точки зрения геополитики, любое государство всегда будет пытаться оказать влияние на соседние и на более отдаленные страны, в том числе ослабляя их с помощью внутренних конфликтов. Для этого используются государственные и негосударственные структуры, включая международные организации.
В отчете Третьего отделения за 1861 г. отмечалось, что «осторожность требовала учредить в Лондоне самое близкое секретное наблюдение как за политическими выходцами, так и за их посетителями. Предпринятые по сему предмету меры имели полный успех. Одному отправленному отсюда с этой целью лицу удалось приобресть доверие Герцена и Бакунина, которые чрез несколько времени, видя в нем полезного соучастника в деле революции, объяснили ему задуманную ими программу. Сия программа, в общих ее чертах, состоит в том, чтобы на всем пространстве России учредить отдельные кружки – каждый из пяти лиц, не более, – привлекая в члены кружков, кроме образованного класса, и мещан, и дворовых людей, как посредников между тем классом и низшим слоем народа; на составленные же таким образом кружки возложить, как ближайшую задачу, утверждение крестьян в мысли, что земля принадлежит и должна принадлежать им; вместе с тем поколебать всеми средствами доверие народа к правительству, склонять войска на сторону переворота…».[409]
Зимой – весной 1862 г. в структурах безопасности происходят следующие события. В марте петербургским обер-полицмейстером (третьим за последние полтора года) назначается начальник 1-го (Петербургского) округа Корпуса жандармов И. В. Анненков. Команду городовых стражей, которую к тому времени стали именовать Дворцовой городовой стражей или Дворцовой стражей, подчинили флигель-адъютанту императора полковнику А. М. Рылееву, в его же подчинении находились и два пристава 1-й Адмиралтейской части.
За границу направляются руководитель Заграничной агентуры А. К. Гедерштерн и секретные сотрудники В. О. Мейер, Г. Г. Перетц и М. С. Хотинский.
В мае под председательством А. Ф. Голицына учреждается Секретная следственная комиссия по делам распространении революционных воззваний. Комиссия подчинялась непосредственно императору, оставалась вне прокурорского надзора и могла создавать отделения на местах. Таким образом, Александр II получил еще один независимый источник информации.
В мае 1862 г. императорская семья переехала в Царское Село. Вместе с ней перебазировалась и Дворцовая стража, которая несла охрану той царской резиденции, в которой в данный момент находился император. Большой Царскосельский дворец охранялся по аналогии с Зимним дворцом. Чины Дворцовой стражи (21 человек) держали под надзором не только входы во дворец, но и ближайшую к нему парковую зону. Наружную и внутреннюю охрану несли также казаки Конвоя (один взвод). Дополнительно безопасность императора обеспечивали и агенты Третьего отделения (25–45 человек), которые вели негласное наблюдение за лицами, отъезжающими из столицы в царскую резиденцию, а также за населением ближайших деревень. Полковник Рылеев поддерживал постоянную связь с военным комендантом Царского Села и начальником царскосельского гарнизона. Царскосельский и Зимний дворцы были оснащены телеграфными станциями. Летом 1862 г., после переезда императорского двора в Петергоф, под охрану были взяты Большой дворец, а также Верхний и Нижний сады и побережье Финского залива.
Параллельно с усилением охраны императора продолжались и оперативно-розыскные мероприятия в отношении лиц, подозреваемых в антигосударственной деятельности. Оперативникам Третьего отделения удалось привлечь к сотрудничеству швейцара, служившего в доме, где проживал Чернышевский, отставного унтер-офицера Шульце, и получать через него для просмотра корреспонденцию «фигуранта». В качестве кухарки к Чернышевскому внедрили супругу швейцара, которая передавала на Фонтанку документы, предназначенные для сожжения. (Таким образом достигалась комплексность наблюдения.)
Благодаря информации, полученной от Перетца, при возвращении в Петербург на пароходе был арестован отставной коллежский секретарь П. А. Ветошников, у которого при обыске обнаружили зашифрованные письма Герцена, Огарева и Бакунина к разным лицам, а также списки и адреса некоторых корреспондентов Герцена. Российские специалисты сумели эти письма расшифровать.
Седьмого июля 1862 г. арестовали Чернышевского. В результате обысков были изъяты шифрованные письма, которые также удалось прочитать.
Началось следствие по делу «О лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами». Н. Г. Чернышевский, Н. А. Серно-Соловьевич, С. С. Рымаренко, А. А. Яковлев (всего более ста человек) были арестованы; А. А. Серно-Соловьевич эмигрировал.
В сентябре 1862 г. для выявления заграничных связей Герцена в Париж, а затем в Лондон под легендой графа Альберта Потоцкого был направлен секретный сотрудник Ю. Ф. Балашевич. Отметим, что на оперативном уровне сотрудники специальных служб Российской империи умели работать достаточно ква